Необыкновенные приключения капитана Шпарина. - Александр Карпов

— И вон там, — показал Маралов. — В большом достоинстве.

— Ну и это тоже, — Недотрога порозовела. — Имеет значение. Некоторое…

— Надо же, они и краснеть умеют, загорелые орионские девчонки, — сказал Маралов. — Этак вы мне его скоро изведёте, девушки неместные и местные.

— Я про это слышал, — сказал Шпарин. — Неоднократно. Про законы… Но толку!

— Может стоит попробовать, со мной, Мишаа!.. — жалобно протянула Недотрога. — Я тоже красивая, добрая и… и похожа на вас.

— Красивая и умная. Слышал! Откуда вы знаете? Может я ужасный… внутри.

— Нет, ты… настоящий. Франта рассказывала и показывала… Я в тебя влюбилась, почти, кажется…

— Это, как любовь по интернету. Смотришь и любишь. А при встрече партнерша оказывается не тем, кто есть на самом деле, — выдал себя Маралов. — Уродом или ещё хуже. Этим… ну, то есть мутантом.

— Франта вела запись, — ужаснулся Шпарин.

— Я там тоже был. Помнишь?.. — Маралов хихикнул. — Помнишь её глаза, в них все дело. Внеземные технологии. Посмотрит и ты, как на ладони. Посмотрит, запомнит, запишет и покажет кому надо, и не надо. И эта такая же.

— Да нет же, я о чувствах, которые тебя переполняют и беспокоят. Ты не даешь им выплеснуться наружу, посвятить их той единственной…

— Не нашлась пока, — Шпарин прервал влюблённую орионку. — Но пытался! Найти. Много раз… Вокруг одни обманщицы. Я очень зол, в данном случае на вас.

— Может это я, единственная?! — с надеждой спросила Недотрога. — Я, Мишаа? А ты мой земной суженый.

— Я подумаю, — сказал Шпарин. — Мне нужно время придти в себя, уж больно много вы вокруг наворотили.

— Но надежда есть? Могу я надеяться на расположение?

— Можете, — разрешил Шпарин. — Но я подумаю… немного. Да и дела есть. А вот скажите, Франтана…

— Лучше Недотрога! — сказала Недотрога. — По домашнему.

— Да, — согласился Шпарин. — Так лучше… Скажите, Недотрога…

— Давай перейдем на ты, — сказала Недотрога. — А то как-то официально.

— М-да!.. — произнес колдун. — М-да-а!..

— А как же Франта, внезапная любовь, ребенок? С этим, как быть? Я её не забыл… ещё.

— Забудешь! — пообещала Недотрога. — Только расположись ко мне и сразу, моментально забудешь! Насчет Франты… Ты не дослушал послание, занялся ненужными рассуждениями с Дружищей.

— Давай послание. Только сама, в двух словах, попроще, конспективно. Не хочу сильно огорчаться, слушая её голос.

— Франта выходит замуж. Она больше не появится. Здесь теперь моя зона ответственности. Совет решил…

— Совет орионских старейшин, — хихикнул Маралов. — Распорядился, повелел… Это ты решила — неожиданно нагрянуть и хапнуть завидного жениха, не отрываясь от места основной работы. Своих мало? Вообще, что вы тут делаете, чем вы тут у нас занимаетесь? Шпионите?

Недотрога бросила на него быстрый взгляд. Колдун скривился и закрыл рот.

— Пусть помолчит. Никакого уважения к двум одиноким сердцам.

— Нет, — грустно сказал Шпарин. — Одиноких сердец намного больше. Я знаю.

— Милый, — сказала Недотрога. — Я не о других сердцах, я о наших с тобой.

Недотрога погладила Шпарина по плечу, нежно прижалась и положила золоченую головку ему на грудь. Шпарину стало хорошо, ему вдруг неудержимо захотелось обнять орионскую «боевую машину» и даже поцеловать.

Раздались громкие неуместные посторонние звуки. Шпарин оглянулся.

Маралов громко мычал, закатывал глаза, топал ногами и дергал поднятой рукой. Привлекал внимание.

— Что ему надо? — недовольно спросила Недотрога. — Не даёт обсудить нашу дальнейшую жизнь.

— Пусть скажет, может что-то важное пришло в голову.

— Говори, — неохотно разрешила Недотрога. — Покороче.

— Миша, — с трудом шевеля губами, произнес Маралов. — Она — опасная орионская девушка номер два. Ты видел, что она сделала с Лихундиром. Не связывайся с ней. Подведёт под монастырь, в смысле, хлебнешь ты с ней. Я плохого не посоветую. Будешь всю жизнь под каблуком, вернее под присмотром. Не размякай.

Шпарин освободился от чар и легонько отодвинул Недотрогу.

— Что-то нашло, — сказал он, оправдываясь. — Голова закружилась. Искусительница… Мне надо подумать. Вернемся к посланию. Ребенок…

— По нашим законам ты потерял на него права, раз не отправился с матерью ребенка.

— А я о чём? Франта при муже, ребенка у тебя отобрали, она тебя решила охмурить. Одумайся, Миша.

Франтана, кусая губы, направила на экстрасенса чёрный ящичек.

— Не смей! — сказал Шпарин.

— Как скажешь, Мишаа, — Недотрога вздохнула. — Прости. Он меня довёл.

— Я по-прежнему твой господин?

— Да, Мишаа! Да, Господин! — горячо воскликнула Франтана. — Как иначе? Любовь до гробовой «леталки»!

— Тогда тебе придется принять присягу. Клятву на верность. Тебе и твоей космической банде, прости, пехоте. И этим двум уродам, извините, двум шерстяным красавцам.

— Построиться! — крикнул сержант с индейским лицом. — И вы, красавцы. Что говорить, Хозяин, в чем клясться?

— Не в чём, а чем! Но сначала нужно похоронить погибших в жестокой схватке. Отдать дань. Ритуальный костер, я думаю, подойдет. Сожгите тела по древнему обычаю.

— Костер ни к чему, — сказал сержант Ветер. — Они скоро оживут. А, уже… Идите сюда. В строй. Быстро.

— Да, — сказал Маралов. — Прикол… Такой неубиваемый народец. Твои ребята, Мишаа!

— Повторяйте за мной, — приказал Шпарин. — Мы, Хозяин, твои подданные, клянемся в вечной верности и почитании тебя…

— … и моего друга, — вставил Маралов.

— … и моего друга, служению тебе и выполнению твоих повелений без ограничения срока, без права перехода на иную службу…

— И мне клясться, Мишаа? — спросила Недотрога, бледнея и хлопая черными глазищами. — Я таких клятв не слышала. Очень ответственная клятва.

— Ещё не то услышишь, — пообещал Маралов. — Ты Михал Иваныча не знаешь.

— Ты — как хочешь! — сказал Шпарин. — Но без клятвы расположения не добиться.

— Ладно, — неохотно сказала Недотрога. — Подчиняюсь. Клянусь…

— Без права перехода на иную службу, к другому хозяину, в чём и клянемся головами и остальными частями тела. Иначе раздолбает нас о здоровый астероид и сгинем мы в «черной дыре».

— Ай! — воскликнула Недотрога.

— Ой! — вскрикнули хлауминимордики.

— Что!? — грозно спросил Шпарин.

— Клянемся, клянемся, клянемся… — уныло пронеслось над поляной.

— Повторить ещё раз, торжественно и громко.

Шпарин, помахивая рукой, оделяя каждое слово клятвы, прослушал её до конца.