Григорий Явлинский - Виктория Колобова

Однако Г. Явлинский и фракция «ЯБЛоко» продолжали делать все возможное, чтобы остановить войну. Странно, но в своих попытках они остались в меньшинстве. Их не поддержали не только широкие массы, но даже парламент. 13 декабря 1995 года фракция «ЯБЛоко» выступила с заявлением:

Нынешняя политика Президента и Правительства на Северном Кавказе есть лучший способ развалить Российское государство и получить затяжной гражданский и межнациональный конфликт, а проще говоря — кавказскую войну.

Учитывая состояние и компетентность федеральных силовых структур, сложность межэтнических отношений в кавказском регионе, исторические особенности и преступную запущенность чеченской проблемы, вся эта «операция» будет стоить россиянам многих жизней. Граждане нашей страны никогда не простят этого Ельцину, несущему всю полноту ответственности за трагические события.

Сейчас с каждым новым боем в Чечне утрачиваются шансы на успех переговоров.

Мы считаем:

— необходимы переговоры с представителями Чечни на самом высоком уровне, результатом которых должны стать немедленное прекращение огня, обмен пленными, поэтапный вывод войск и начало разоружения;

— переговоры по политическим вопросам должны вести люди, не причастные к военным авантюрам последних недель и обладающие авторитетом в российском обществе;

— необходимо незамедлительно ввести в Конституцию изменения, которые позволят в большей степени поставить власть под контроль общества и провести в 1995 году выборы Президента [156].

На основании этого заявления фракция «ЯБЛоко» 20 декабря подготовила и внесла на рассмотрение Государственной Думы проект Федерального закона «О делегациях по урегулированию вооруженного конфликта в Чеченской Республике». Государственная Дума проект этого закона рассматривать отказалась… «ЯБЛоко» было в меньшинстве и пыталось противостоять Думе, Правительству, Президенту… Многие политологи ставят в вину Г. Явлинскому то, что он всегда находится в меньшинстве. Но меня больше привлекает меньшинство Явлинского, чем большинство развязавших войну. Мне импонируют многие его идеи. В вопросах о Чечне его позиция определилась очень четко, рельефно. И не менее, определилась позиция тех, кто на словах выступал с осуждением войны, а на деле не только не предпринимал никаких попыток остановить ее, но даже сопротивлялся, когда Явлинский и «ЯБЛоко» хотели остановить войну.

Интересен еще один момент, на который обратил внимание Григорий Алексеевич и который вызывает аналогии с последующими сложными социально-экономическими ситуациями, возникавшими в России:

— Причем я бы хотел обратить ваше внимание на анонимность всего происходящего, — говорил он Е. Киселеву в телепередаче «Итоги» 11 декабря 1994 года. — Генералы, которые ведут эти операции, только что чулки на головы не надели, а в остальном все похоже на известные ситуации из жизни уголовного мира. Уже сутки никто не вышел, не выступил по телевидению.

Анонимность становится атрибутом наших дней, входит в повседневную жизнь, у многих вызывая отчаяние от собственного бессилия. В чем причина невыплаты зарплаты врачам, учителям, бюджетникам? В чем причины задержек зарплат шахтерам? Кто виноват? Президент? Правительство? Парламент? Никто конкретно не виноват, а дети падают в голодный обморок. Никто не виноват, а из Чечни в Россию возвращались гробы. Конституционный Суд оправдал действия президента в Чечне. По словам Сергея Ковалева, президент, безусловно, несет ответственность за ошибки и преступления своих подчиненных[157]. Кто же эти подчиненные? Кто развязал Чеченскую войну? Почему до сих пор никто не ответил за кровь, пролитую там?

Никто не хотел умирать в Чечне. Но солдат должен подчиняться приказу. 11 января 1995 года президент Чувашии Н. Федоров (бывший министр юстиции) издал свой указ, который нарушал Конституцию Российской Федерации, но позволял чувашским солдатам избежать Чеченской войны. Это был указ «О защите военнослужащих, не допускающий использование армии для разрешения внутренних конфликтов». Жаль, что такие указы не были приняты другими республиками. 2500 солдат и офицеров отказались воевать в Чечне. В связи с этим пресс-секретарь Комитета солдатских матерей России В. М. Мельникова задала Григорию Алексеевичу такой вопрос:

— Как вы считаете, может ли правительство выпустить директивное постановление о ненаказании?

— Здесь многое будет связано с позицией Конституционного Суда, который сейчас рассматривает ваше обращение. Если Конституционный Суд признает, что Указы президента о начале боевых действий в Чечне были неконституционными и незаконными, то это будет один поворот, судьбу этих людей будет решать значительно проще. Если такое решение не последует, то судьбу каждого придется решать в отдельности. Сложность и болезненность этой ситуации заключается в том, что, как вы понимаете, военные люди должны выполнять приказы. Если военнослужащие не будут выполнять приказы, то у нас не будет армии. А если в России не будет армии, то не будет и Российского государства. Мы не сможем защитить свои границы, свои территории. Ведь на юге, на юго-востоке страны у нас серьезное положение на границах. Поощрение со стороны общества невыполнения воинского приказа военнослужащими создает очень серьезное положение. Заяви сегодня; что воинские приказы могут не исполняться, — ив стране будет хаос. Другое дело, что отдаваемые приказы должны быть такими, чтобы их можно было исполнять по совести, по гражданскому долгу, по воинской чести.

Приказ о начале войны в Чечне был отдан Верховным Главкомом и военные должны выполнять приказ, который они получили. Но сказать, что те приказы, которые были отданы, когда началась война в Чечне и по ходу этой войны, были правильными, были направлены на защиту Родины, нашей государственности нельзя — это неправда. Наоборот, мы все убедились, что приказы, которые отдавались в армии по действиям на Северном Кавказе, вели к развалу государства, к развалу армии, к вспышкам терроризма. Ситуация, сложившаяся с этими приказами, когда 80 % населения страны были не согласны с тем, что они вообще должны были быть отданы, когда у многих возникло сомнение в том, что такие приказы нужны для блага нашей страны, — все это поставило военнослужащих в очень двусмысленное, странное положение.

Вот перед какой дилеммой мы оказались сегодня. Выход из этой ситуации мне видится в объявлении общей амнистии.