Позволь мне любить тебя - Бриттни Шахин

— Ни в коем случае. — Отец обошел стол и положил руку на грудь Константина, и, хотя отец был ниже его ростом, он пристально посмотрел на него, как бы давая ему понять, что он все еще мужчина в доме. Главный. Но так ли это на самом деле? Я не был в этом уверен.

Отец меня не пугал и не подавлял, больше нет. Может быть, он и определил нашу судьбу тринадцать лет назад, но я не позволю ему диктовать мое будущее.

— Мне нужен воздух. И нам пора выдвигаться, — это было все, что я сказал, прежде чем оставить Константина наедине с нашим отцом.

Я пошел в комнату для гостей, чтобы переодеться в то, в чем отправлюсь на задание, а потом пошел к Марии, единственной, кто мог успокоить бурю внутри меня.

Когда я нашел ее, она разговаривала по телефону с Киарой, и я тихо прикрыл дверь в спальню. На ней был пушистый белый халат, который она, вероятно, нашла в ванной комнате, благодаря маминому вниманию к деталям. Он практически поглощал ее, и, черт побери, как мне хотелось просто снять его с нее и провести ртом по ее обнаженному телу, облизывая и целуя каждый сантиметр.

Это то, что я хотел сделать. Но я должен был проникнуть в тайное убежище ЦРУ и допросить человека, возможно, доведя его до смерти, чтобы узнать, кто на самом деле убил мою сестру.

Мария закончила разговор и положила телефон на кровать. Она неторопливо изучила мой нынешний внешний вид — черный с ног до головы. Ботинки, брюки-карго, темная футболка и кепка. Это был не совсем тот образ, который она привыкла видеть на мне, и все же, если не считать поварского халата, я предпочитал его костюму.

— Ты… — Она моргнула. — Ты выглядишь готовым к войне, не хватает только краски на лице.

Я сократил пространство между нами, делая по какой-то причине осторожные шаги, словно опасаясь, что она может увидеть во мне хищника и удрать.

— Раскраска лица — это позже, — сказал я, подмигнув ей, пытаясь разрядить атмосферу.

Я обхватил руками ее талию, громоздкий халат мешал ощутить изгибы ее прекрасного тела. Боже, как я их любил. А Томас, с которым еще нужно было разобраться, был мудаком, если заставлял ее чувствовать себя кем-то еще, кроме богини.

— Ты уходишь? — прошептала она, ее тон был хрупким, а грусть в глазах пронзила меня до глубины души.

Я кивнул, но тут ее брови сдвинулись, и она склонила голову набок.

— В чем дело? — Черт, неужели меня так легко прочитать? Нет, она разрушала мои стены, и я позволял ей это. Позволял ей узнать меня настоящего.

— Мой отец, — наконец поделился я, отпуская ее, чтобы она села. Она опустилась на кровать рядом со мной, и я взял ее нежную руку в свои ладони. — Он заключил сделку с правительством. Из-за него я стал наемником, что в конечном итоге привело меня и к другому решению… — Взять правосудие в свои руки.

Я не был уверен, что тюрьма была бы лучшим вариантом, но, по крайней мере, на моих руках не было бы столько крови. Даже если я всегда преследовал только плохих парней, никакие сожаления и покаяние не смогли бы перечеркнуть всего того, что я натворил за эти годы.

Но тогда… что было бы, если бы мои братья не остановили того террориста и не убили его? Или если бы мы не вмешались и не спасли ту женщину от ее жестокого бывшего? И все новые и новые истории заполняли мое сознание. По какой-то причине казалось, что добро не может существовать без зла, и наоборот. Казалось, что для выживания Вселенной необходимо равновесие. И мы с братьями, каждый по-своему, как-то поддерживали этот баланс. А вот правильно это или неправильно? Хрен его знает.

Мария перевернула мое предплечье и провела пальцем по четкам. Затем она спустилась к словам «нет пощады».

— Не все заслуживают милосердия, — сказал я, думая о зле, с которым мне пришлось столкнуться.

— Но некоторые заслуживают? — прошептала она. — Может быть, Томас?

— Не знаю, — хрипло ответил я, и я действительно не знал, в этом-то и была проблема. — Я, э-э, должен идти. — Эмоции застряли у меня в горле, когда я отпустил ее руку, и мы оба встали.

Я схватил ее за задницу, прижимая к себе, и с ужасом в сердце подумал, что могу не вернуться домой живым — эта мысль не приходила мне в голову уже тринадцать лет. После таких заданий мне не к кому было возвращаться домой, поэтому я всегда чувствовал себя неуязвимым. Сложнее ранить человека, который не боится смерти, и гораздо легче убить того, у кого есть все на свете, чтобы жить, и теперь…

— Поймай плохого парня. Оставайся в безопасности. И возвращайся ко мне, хорошо? — Ее голос был таким нежным, что я почти держал его в руках, как будто это была осязаемая вещь.

— Да, мэм, — прошептал я, надеясь, что смогу выполнить ее приказ. Все три.

— Но, Энцо, — продолжила она, приподнимаясь на носочках, и ее губы искали мои, — ты не должен проявлять милосердие к мудаку, который убил твою сестру. — Она покачала головой, ее глаза прищурились. — Ни капли.

Глава двадцать пятая

Энцо

— Ты перепихнулся? Вовремя, черт возьми.

Я поморщился от замечания Алессандро; затем в моей голове пронеслись воспоминания о том, как я провел время с Марией чуть больше часа назад. И я отдал бы все, чтобы мы были вместе, чтобы она была в безопасности в моих объятиях. Киара спала в своей кроватке. Никаких забот.

Вместо этого я летел на самолете в Сиракузы, чтобы выкрасть человека из-под охраны ЦРУ, а Мария осталась одна, чтобы справляться с моими родителями и сестрой.

— Ты действительно спрашиваешь меня об этом? — Я был не в настроении обсуждать свою сексуальную жизнь с мужчиной, который использовал мой дом для перепихона, чтобы женщины не узнали, где он живет.

Алессандро небрежно откинулся на спинку кожаного кресла на борту нашего частного самолета. Мы находились в воздухе уже двадцать минут, и он впервые заговорил с тех пор, как сбежал из кабинета.

Я посмотрел на Хадсона, который занялся подготовкой своей снайперской винтовки MK13. Она явно не была предназначена для резиновых пуль. Скорее, калибр 0.300 Winchester Magnum. Винтовка была немного компактнее, но обладала большей точностью. Я тоже предпочитал такую винтовку.

В этом году мы действительно были обязаны выплатить большие рождественские премии нашим сотрудникам в аэропорту,