Мир животных. Том 1 - Игорь Акимушкин

Волк лосю летом не страшен. Известно даже такое: лосиха с телятами преспокойно пасется в ста метрах от логова, и волки не трогают. Но признано, что четвероногие хищники (как серые, так и красные, полосатые и пятнистые) – главные враги оленя. Они губят косуль и благородных оленей, угрожают заповедному благополучию пятнистых, а за северными стадами волки следуют, как нанятые пастухи.

Однако я позволю себе привести здесь две цифры потерь северных оленей в Лапландском заповеднике. Когда там не было волков, отход составлял 5 процентов; когда волки появились – 7. Вывод: добыча хищника – в основном больные и старые олени.

Бежать, как олень, значит бежать очень быстро. Догнать оленя – дело не простое даже для волка. Тигр, бывало, ловил изюбрей из засады (теперь они слишком редко встречаются друг с другом). Гепард сумеет догнать пятнистого оленя Индии – аксиса.

На мелких оленей охотников, конечно, больше. Тут и харзы, и лисы, и гиены, и росомахи. Небольшая германская косуля, например, весьма слаба даже перед лисой. Около половины погибших (молодняк в основном) – ее жертвы. Но остальные (больше половины) падают от болезней, причиненных паразитами (в основном носоглоточным оводом). И невольно возникает сомнение: вполне ли здоровы были те из меньшей «почти половины», в гибели которых обвиняют лисиц?

Росомаха рискует гоняться за стельной лосихой и иногда достигает цели: лосиха абортирует, и охотнице достается плод. Но случается такое редко. Следует ли причислить беркута и филина к гордому племени охотников на оленей лишь за то, что в их гнездах находили кое-какие остатки оленей?

Это у нас в руках ружье – «зауэр», «тулка», «ижевка», «винчестер», «маузер». Мы главные губители оленей.

Впрочем, ружья недавно стали главенствующим компонентом «королевской» охоты. Карл IX, например, охотился на оленей с собаками и кинжалом. Такая охота, любимая в прошлом, была именно той спортивной охотой, о которой теперь столько говорят. Много оленей брали другими способами. Устраивали многоверстные загоны, рыли ямы, ставили на звериных тропах самострелы, капканы, ловили сетями. Кабаргу снимали со скал, куда она, спасаясь, залезала «на отстой», длинным шестом с петлей на конце. Во время кочевок на переправах через реки гудела весельем человеческая охотничья забава – «поколка на плавях» – били столько оленей, что об утонувших даже не жалели. На зиму готовили тонны мяса: не то что самим, а и собакам съесть не под силу. На Амуре на переправах через лед каждый мало-мальский охотник убивал по 50-100 косуль за сезон, а умножьте полтора-два пуда на сто…

Огнестрельное оружие облегчило охоту. Скрады, подходы, выслеживания – все приносит успех, когда ружье в руках.

К дикому северному оленю подбираются, прячась за домашних или толкая перед собой белый щиток. Если нужно, чтобы олень подошел сам, привязывают одного или нескольких «манчиков» (домашних оленей), и осторожный дикарь, повинуясь стадному инстинкту, приближается – только верней стреляй, чтобы не испортить шкуру на своей же собственности!

Самок косуль и кабарог подзывают «на пик»: подражают голосу косуленка и кабаржонка. Когда гон у лося, самца подманивают «на вабу», подражая реву другого самца. Лось идет на зов соперника и слишком поздно убеждается, что «соперник» ему не по рогам. Такую охоту почему-то называют чисто спортивной, но я думаю, что это просто убийство из-за угла.

Плата за смерть

Осторожность, ловкость и быстрота не спасают. Безвременной смерти олень может противопоставить только жизнь. В осеннюю пору звучит сигнал ее продолжения:

– Ёох-ёох-ёох, – сдавленные отрывистые вздохи, и вдруг, словно прорвав застоявшуюся в горле хрипоту, далеко несется трубный протяжный крик: – О-а-ууу!…

Призыв самке. Угроза сопернику.

Гон. Торжественное и безудержное проявление страстей в природе. Его время в разных странах и у разных оленей неодинаково, но, как правило, сходится в одном: гон происходит в ту пору осени, когда до весеннего тепла остается срок, равный беременности.

Самка половозрела в полтора-два года. Самец – тоже. Но если самка сразу же признается полноправной, то самцы не допускаются к гону до трех, а иногда и до шести лет. Старый самец не даст им и близко подойти к самкам, и, наверное, правильно делает, потому что они еще не показали себя достойными продолжать род и вдруг окажутся от природы неполноценными, слабыми.

Матерея, молодой с каждой осенью все настойчивей заявляет о своих правах. Выбрав место, откуда его хорошо слышно, ревет, призывая самок и выражая готовность тотчас за них сразиться. Ломает сучья, трется рогами и шкурой о деревья, роет копытами землю и валяется в грязи.

Видя, что рев его напрасен, претендент устремляется на розыски. Ищут олени преимущественно нюхом. Осторожность забыта, и так злы, что могут напасть на человека. Свиреп тогда и самец кроткой косули: носом вниз он рыщет в поисках самок многие версты, бодает кусты и деревья и тут любого из нас может боднуть.

Представьте двух маралов: нагнувши головы (а на головах-то у них от 7 до 20 килограммов рогов!), выпучив налитые кровью глаза, не признавая никаких препятствий, они сближаются, и, если силы равны, ни один не свернет. Бывает, сцепившиеся рогами бойцы не могут разойтись и медленно умирают от голода. Бывает, но редко.

Сила старого оленя сохраняет жизнь другим самцам. Убедившись в несокрушимости этой силы, они держатся подальше, а исход несмелых (с их стороны) столкновений чаще ограничивается небольшими ранами и небольшой поломкой рогов.

Козел гуран (так в Сибири называют самцов косули) обычно долго и злобно преследует одну самку. Он бьет ее рогами, и иной раз до смерти. Она боится своего кавалера и, удирая, не раз обежит вокруг дерева или куста. В результате на месте гона образуется сильно выбитая круговая тропа – «точка».

Похожи повадки и у кабарог. Самец сутками по самым недоступным местам, распространяя запах мускуса, гонится за своей возлюбленной, и напрасно она пытается затаиться где-нибудь или забраться повыше – преследователь неутомим.

Безгаремные самцы, чуть отдохнув, вновь рыщут в поисках. А тем, у кого гарем, и вообще не до отдыха: вокруг бегают, «рехкая», соперники. «Паша» в конце концов сам на себя не похож: с набухшей шеей, с взлохмаченной шерстью, с пеной на морде и баках. Он в беспрерывном лихорадочном движении. Ничего не ест, лишь пьет – откуда силы берутся для любовного марафона?

Гон обычно прекращается с наступлением холодов. Три-четыре недели напряжения дорого стоят самцам: 17, 20, 25 процентов веса потеряны, иной раз олени просто с ног валятся от усталости и истощения, а впереди зима. Впереди бескормица, глубокий снег, мороз, может быть, пятидесятиградусный. Хищные звери и голод вступают в свои права, а они умеют распорядиться! Вот почему соотношение полов у оленей далеко не равное. Лишь у лося, в некоторых ареалах склонного к моногамии, оно с натяжкой 1:1. А у других оленей самок в несколько раз больше, чем самцов, и это как правило.

Почувствовав, что скоро станет матерью, самка ведет себя осторожно: без надобности не побежит и на высоту зря не полезет. На горных пастбищах всегда заметно, что самки держатся несколько ниже самцов. Такие любительницы попрыгать, как косуля и кабарга, слишком резво прыгать теперь опасаются: а ну как случится что? На пастбищах ищут и находят травки, в которых много витаминов (это экспериментально проверено!). И вот примерно в мае в укромном месте (и желательно, чтобы вода была поблизости) появляется на свет новорожденный. У лосихи он весит до 16 килограммов, у пятнистой оленухи – 7, у косули… просто страх говорить: заморыш – килограмм всего! Но эта косуля молоденькая, ей простительно; зато пожилая соседка трех косулят принесла. И удивляться все равно нечему: близнецы у косуль – обычное дело. Вот у благородных оленей – редкость. Кабаржата и косулята, спрятанные в чащобах, вроде как не рады новому положению: трясутся – то ли от страха, то ли от холода. Беспомощны, смотреть жалко. Чтобы их кормить, мамашам даже приходится опускаться на колени.

Зато лосенок через 10-15 минут уже на ногах. На второй день он – приличный пешеход, на пятый – чтобы его догнать, надо быть рекордсменом по бегу, а на десятый он уже и от родительницы своей не отстанет.

«Пыжик» в первый день едва-едва стоит на мягких еще копытцах. Но уже через неделю способен переплыть такую реку, в которую мы с вами и вообще не полезли бы купаться.

Но, конечно, разговор о мужественности и силе новорожденных оленят не может быть серьезным, потому что на самом деле комочек жизни (пусть даже и в пуд весом) первые дни в весьма трудном и опасном положении. Ведь, в сущности, он беззащитный.