Ген хищника - Юлия Фёдоровна Ивлиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Психолог говорит, нужно время. Не все сразу. – Коламут буравил Киру взглядом, но на девушку это не производило никакого впечатления.
– Когда я спросила, ездит ли на машине ваша дочь, вы ни на мгновение не подумали о Кэти. Вы подумали об Аните и вознегодовали. Потому что машину с водителем она отвергала, а сама ездить за рулем не может, в силу своих физических особенностей. С дочерью у вас ассоциируется только Анита, не Кэти. Об Аните вам хочется заботиться, опекать, задаривать подарками. Вы желаете стать всем ее миром!
– Она всю жизнь жила от меня далеко, и у меня не было этих возможностей, и жизнь у нее была не простая. В нищете… – как-то не очень уверенно возразил Коламут. – Вполне естественно, что я хочу о ней заботиться, подарить то, чего она всегда была лишена.
– Анита росла не в бедности, – отмахнулась Кира. – В нормальном доме, да, с пьющим отцом, но с очень любящей и заботливой матерью. У нее было обычное детство, как у миллиона обычных детей в нашей стране. Еда, игрушки, школа. Несмотря на то что вы не стали лично посещать ее приемную мать, я уверена, что службе безопасности поручили собрать всю информацию, которую только возможно, и о родителях, что растили девочку, и о ней самой, – рассказывала за Коламута историю Кира.
Сергей Николаевич не спорил и не сопротивлялся, никаких сомнений не оставалось, все так и было.
– Стать царем и богом для бедненькой и несчастненькой девушки гораздо проще, чем для независимой и самостоятельной, – подвела итог разговора Кира. – Ох, уж это вечное желание быть демиургом. Из этих же соображений, кстати, люди заводят мопсов, но некоторые все-таки предпочитают других людей.
– Каких мопсов? – почти хором спросили Коламут и Самбуров.
– Собаки такие, мопсы! – терпеливо пояснила Кира. – Они специально так выведены, что не могут жить без человеческой заботы. Сдохнут. То есть человек, хозяин, для них царь и бог и властитель их ущербной вселенной. В целом, тем, кто заводит подобную собаку, уже сразу можно ставить психический диагноз. Это люди, желающие абсолютного подчинения, зависимости и обожествления. Но многие в качестве таких же зависимых зверушек заводят детей, любовниц… жен… Так что вы не одиноки в этом стремлении, Сергей Николаевич.
– Я не понимаю, зачем она меня нашла, – еле слышно одними губами пробормотал Коламут. – Не понимаю, зачем приходит.
– Не за деньгами, как вы подумали сначала? – продолжала ковырять душевную рану бизнесмена Кира. – Вы уже задарили подарками, денег даете, корректно, деликатно. Карту открыли на ее имя?
– Да, – признался Коламут. – Квартиру купил сразу, открыл счет, подарки дарил. Шмотки, драгоценностей немного, машину с водителем предложил…
– А она? – Кира проявляла искреннее любопытство.
– А она радуется вроде, благодарит…
– Но не пользуется, – договорила за него Кира. – В квартире не живет, шмотки и бриллианты не носит, деньги со счета не снимает.
– Да, – кивнул бизнесмен. – Сами сказали, были в квартире, не видел ее там никто. И домработница ходит, говорит – нет никого.
– Нет, я там, где вы купили Аните квартиру, не была, – легко призналась Кира во лжи. – Понятия не имею, где вы ей квартиру купили, угадала.
Коламут лишь бровями дернул.
– Любовь, заботу, нежность, родительское внимание проявлять пробовали? – не унималась Кира.
– Представьте себе, пробовал, – откликнулся Коламут ей в тон. – Даже с психологами консультировался. Жить в свой дом звал, комнату ей там подготовили, большие апартаменты. Расспрашивал про ее жизнь, что любит, о чем мечтает, чем занимается, про себя рассказывал. В общем, проявлял интерес. Звал в путешествие вместе съездить, пообедать, поговорить…
Кира видела, Коламут искренне расстроен своими неудачами в отношениях с дочерью.
– Тоже не сработало? – подвела итог она.
– Нет. Не сработало. Она ничего про себя не рассказывает. Приходит, когда сама хочет, редко. Уходит тоже внезапно, когда в голову взбредет, – сказал Сергей Николаевич. – Нужно время.
– Время? Возможно, – согласилась Кира. Помолчала, хитро всматриваясь в лицо бизнесмена. Под ее пристальным, откровенным взглядом тот чувствовал себя неуютно. Не выдержав взгляда, отвернулся. – Или речь уже не только о времени и терпении? Я так понимаю, служба безопасности нашла в ее биографии не только несчастное детство… Верно? А что?
Кира снова обошла бизнесмена с другой стороны и опять начала рассматривать его лицо.
– Я угадала. – Она беззастенчиво ткнула пальцем в мужчину: – Смотри, Самбуров, я угадала! И что же нашла служба безопасности?
– Ничего необычного, кроме нищего и несчастного детства, – сквозь зубы процедил Коламут и тут же расслабил мускулы лица. Удар он держать умел. Не зря слыл удачливым бизнесменом.
– И если я попрошу взглянуть на этот отчет, вы, разумеется, мне откажете? – спросила девушка.
– Откажу, потому что никакого отчета нет.
Кира покачала головой, соглашаясь. Уверенно отказал Коламут. На одно мгновение, но специалист по психопатологии увидела во взгляде бизнесмена промелькнувшее победоносное выражение. Кире этого хватило. Значит, отчет уничтожен.
– Друг Аниты, Андрей Крякин, владелец автомастерской «У Кракена», наверняка попал в зону наблюдений… Ага, попал… – догадалась Кира. – Расскажите, Сергей Николаевич, что вам не понравилось в нем.
Коламут думал, подбирая корректный ответ.
– Андрей Крякин не имеет серьезных намерений относительно моей дочери, – хладнокровно изрек бизнесмен. Подобрал все-таки подобающий ответ. – Он не берет ответственности за нее, у них нет ничего общего, она не входит в его планы. Я боюсь, что Анита неправильно оценивает его отношение к себе, и это плохо для нее кончится. А я хотел бы, чтобы моя дочь была счастлива…
Коламут полностью владел собой и контролировал каждое слово. Информация из отчета останется неизвестной. Вергасова налетела на каменную глыбу.
Самбуров прикинул, сможет ли он выяснить, кто детектив, и надавить на него, потом отмел эту мысль как несостоятельную.
– Пока мы хотим только поговорить с Анитой. Возможно, у нее есть сведения, которые нас интересуют, – спокойно проговорил подполковник, похлопав тыльной стороной ладони Киру по бедру, предлагая слезть с его стола. – Ее никто ни в чем не обвиняет. Но сокрытие преступления и выгораживание убийцы уголовно наказуемо. Если вы знаете о преступлении и кого-то выгораживаете, то тоже занимаетесь сокрытием преступления.
– Если бы я знал о
