Прощай, Германия - Николай Николаевич Прокудин

Но могло обернуться и хуже, как назло с началом следствия к власти в стране пришли товарищи из КГБ во главе с Андроповым, и их младшим коллегам на местах следовало показать работу. Наверное, понадобились показательные процессы. На счастье продержались они недолго, вождь умер, наступил период болотного затишья с престарелым Константином Черненко на верху, а затем пришли новые веяния.

Итак, через месяц после кончины Андропова всё само собой утихло, дело замялось, вернее сказать его отложили на время. В итоге мне повезло, Бог миловал. Майор-следователь понудил для профилактики, да и отстал. Так я ни в тюрьму не сел, ни сослан не был, даже в психушку не попал как приличный диссидент. А с началом «Перестойки» многострадальный роман «Архипелаг» стало можно спокойно читать в журналах, издана книга. Вот такая занимательная история произошла со мной. Но нервы моему семейству, конечно, попортили, да и ущерб материальный нанесли: квартиру, гараж и дачу мне перевернули вверх дном. Хотя была и польза, огород добросовестно перекопали, после того как поступил второй сигнал от «доброжелателей» о тайнике на садовом участке!

* * *

Следующий групповой выезд кандидатов был в Кириши. Вволю пошумев в Доме культуры, «безлошадные» соискатели депутатского мандата возвращались дребезжащей «народной» электричкой. К Эдику и Иванцову присоединился кооператор Александр Дериг со своей миловидной помощницей Людмилой. Эдик хотел было положить на неё глаз, но быстро понял, что подмигивания делу не помогут, и «шеф» свою помощницу ласкает не только глазами. Поэтому Громобоев прекратил мысленно «грязно» приставать, достал из портфеля бутылку водки, закуску и начал угощать товарищей.

Дорога была долгой, спиртное и закусь припас не только капитан, но и Дериг, а времени на разговоры было достаточно, почти три часа. Выпили, повторили, завязалась интересная беседа. Каждый по очереди поделился своей забавной антисоветской историей из периода застоя. Эдику тоже было, что рассказать. Он поведал, как ещё учась в школе, в десятом классе, в Днепродзержинске, втроём с приятелями, замыслили прилепить на бюст Леонида Брежнева, на клей, портрет самого же генсека, а на обороте написали призыв к отставке.

— Нам явно повезло, родители накануне обнаружили нашу прокламацию, меня выпороли, друзей прогнали, а листовку сожгли. Нас бы наверняка поймали во время вылазки, ведь бюст стерегли несколько скрытых милицейских постов в соседних магазинах, и ночью вокруг площади курсировала патрульная машина. Спустя годы во время учёбы в училище я несколько раз отправлял по почте без обратного адреса письма (точнее три письма) из разных городов, с обращениями в Политбюро, продолжал сочинять разные протестные заявления от несуществующих, вымышленных политических организаций. Тщательно конспирировался, писал левой рукой, стирал отпечатки пальцев, одно письмо отправил из Москвы прямо со Старой площади, бросил в почтовый ящик у здания ЦК!

Дериг и помощница Людмила насмешливо переглянулись и перемигнулись. Эдик заметил иронию, но не обиделся, он и сам теперь понимал глупость и наивность юношеских поступков.

— И всё же очень интересно было узнать реакцию «компетентных органов» на мои письма! Доходили ли до адресата воззвания «Военно-гражданского революционного комитета»? Искали авторов?

— Наверняка искали, а поймай тебя, лечили бы… — заверил Иванцов. — И раз не нашли, значит хорошо маскировался…

Подошла очередь рассказывать третьему кандидату. Александр Дериг был диссидентом со стажем, в прошлом ученый-биолог, а ныне вольный кооператор.

— Эх, вы, конспираторы. В чём-чём, а в антисоветской деятельности в отличие от вас, я участвовал открыто. Пока вы тщательно маскировались, мы с Людой особо не таились (с этими словами Дериг нежно обнял женщину за плечи): участвовали в тайных и открытых сборищах, подписывали письма протеста Хельсинской группы, на конспиративных квартирах дискутировали на закрытых экономических семинарах. В восьмидесятых я вступил в сразу же запрещённый Демократический Союз. Из НИИ за диссидентство меня попросили при Андропове, это было забавно и символично, ведь покойный академик Павлов слыл ярым антисоветчиком и антикоммунистом. Но несколько лет я умудрился продержаться в институте его имени, наверное, «павловский дух» ещё витал в стенах этого учреждения, а возможно потому, что наша «научная шарашка» находилась в лесу далеко от Смольного, за городом. Но вот однажды, после подписания очередного коллективного письма, меня всё же «вычистили» из института, как говорится, попал под раздачу.

С плохими записями в характеристиках: «морально неустойчив и политически неблагонадёжен», стоя на учёте в спецотделе, и с увольнением по плохой статье с соответствующей записью в трудовой книжке, мне никак не удавалось устроиться ни в науку, ни в школу, ни в вуз. Кем я только после этого не трудился: грузчиком в сельпо, сторожем районного кладбища. А в глубоко пропитанный марксистско-ленинскими идеями «романовский» город имени Ленина меня допустили поработать только кочегаром в ЖЭК. В тех свободолюбивых котельных я перезнакомился с неунывающими романтиками и бунтарями: музыкантами, бардами, поэтами, художниками. Я утвердился в своих убеждениях, что хороших людей больше чем плохих! И вот пару лет назад, когда дела с экономикой стали особо плохи, власть вдруг разрешила голодному народу поработать на самого себя.

Поначалу мы с двумя приятелями занялись варкой джинсы и для этого дела создали полулегальный цех. Эта тема была крайне популярной и очень прибыльной, но недолгой. Компетентные органы нас быстро обнаружили и закрыли. К счастью всё закончилось дачей крупной взятки, да не одной, но без арестов и посадок в «Кресты». Затем мы с другими друзьями перешли на скупку сельскохозяйственной продукции, которая пропадала на полях и в закромах Родины, не доходя до холодильников населения. Но и тут ничего прибыльного не вышло, слишком много посредников к этому делу прилипало, да и криминал вертится повсюду. А какая сильнейшая коррупция!

— Верно! Коррупция разрушает и подрывает всю экономику страны, — поддержал кооператора Иванцов.

— А коммунисты её не разрушают? — в сердцах воскликнул Дериг.

— Так партноменклатура и есть главные коррупционеры! — согласился инженер.

— Ну да Бог с ними, а то ушли от темы рассказа. С заготовками дело пошло плохо, последние накопления мы спустили «в трубу». Работы опять нет, что делать? И вот однажды я совершенно случайно наткнулся на новую тему! Помогал тёще по огороду на даче, она жалуется: мол, натуральных удобрений нигде не достать. Что за натуральные? Оказывается, тёща вёдет речь о навозе. Вот дожили — даже с дерьмом проблемы! Это в нашей-то говняной стране нет дерьма? И тут меня осенило: мы же по золоту ходим, не в буквальном смысле слова, конечно. Власти народу раздали приусадебные дачные участки, но земля на нашем северо-западе плохенькая и её надо удобрять. Вопрос: а где взять удобрения в