Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год - Владимир Броневский

Узнав о занятии Рагузы французскими войсками, митрополит Петр Петрович с черногорскими и приморскими своими войсками, с двумя ротами Витебского и одной 13-го егерского полков под командой майора Звягина, пошел навстречу неприятелю. 21 мая французы совокупно с рагузскими жителями встретились с войсками нашими в пяти верстах от Старой Рагузы, и началось сражение. Передовые посты тотчас были сняты, неприятель, устроившись в линию баталии, не мог выдержать быстрой атаки нерегулярных войск, был расстроен и прогнан в Старую Рагузу. При сем случае с нашей стороны убит егерь 1, раненых 5, черногорцев и приморцев 9, раненых 7; а французов и рагузинцев побито до 250 человек. Один французский офицер бросился в море и утонул. 22 мая майор Забелин с 4 ротами Витебского и 4-ю егерей соединился с митрополитом, а французы ночью оставили Старую Рагузу с 4 заклепанными пушками. Наши войска тотчас заняли их место! 23, 24 и 25 чисел черногорцы и приморцы с подкреплением наших войск имели беспрестанные стычки с неприятелем, всегда прогоняли его назад и заняли все пространство, находящееся между Старой и Новой Рагузой. Как сражения сии происходили у морского берега, то корабль «Уриил», бокезский корсар, канонерские лодки и вооруженные гребные суда, поставленные тут контр-адмиралом Сорокиным, помогали черногорцам картечными выстрелами. В сражения сии убито и ранено: черногорцев 13 человек, а неприятеля побито: офицеров 8, солдат до 300 человек. 25 мая черногорцы взяли знамя, барабан и 150 ружей. После сего французские генералы, устрашенные храброй встречей войск наших, особенно дерзостью черногорцев, которых мужество возросло от удачи и которые не давали пощады и не брали в плен, сделали пред Новой Рагузой на горе Баргарт в разных, почти неприступных местах укрепления и не выходили далее оных. Передовые посты их, несмотря на храбрость французских вольтижеров, всегда были побиваемы черногорцами.

Главнокомандующий, узнав в Триесте о занятии французами Рагузы, прибыл 27 мая в Катаро, а 28-го в Старую Рагузу, и, получив полное сведение от митрополита, принял намерение простирать поражение далее. 31 мая, сделав в Катаро нужные распоряжения, 11 июня со всем флотом и бокезскими вооруженными судами возвратился к Рагузе. 2 июня адмирал обще с митрополитом положил отнять у неприятеля два пункта: гору Баргарт и остров Сан-Марко, и если откроется возможность и силы наши будут соответствовать силам и положению неприятели, то взять крепость Новую Рагузу. Вследствие сего 3-го числа митрополит, предводительствуя черногорскими и приморскими войсками с отрядом майора Забелина, двинулся к Новой Рагузе. Дойдя к передовым постам, сбил французов с места, убил 80 человек, принудил бежать в укрепление и в близком от них расстоянии расположил свои и наши регулярные войска. К 4-му числу генерал-майор князь Вяземский, шеф 13-го егерского полка, с батальоном своего имени, прибыл из Корфы, и вместе с пришедшими с ним из Катаро нерегулярными войсками перевезен на гребных судах из Старой Рагузы в лагерь перед Новой, где принял регулярные войска в свою команду. 4 июня главнокомандующий, митрополит и князь Вяземский осматривали положение неприятеля с моря и сухого пути.

5 июня весь день погода была ясная и весьма тихая. В 4 часа утра по сигналу стали верповаться[49] к Новой Рагузе корабли «Селафаил», «Параскевия», «Св. Петр», «Елена» и фрегат «Венус»; а шебека «Азард» и пять канонерских лодок шли на веслах. Чтобы узнать, где и какие на острове Сан-Марко и в крепости находятся сильные и слабые стороны, контр-адмирал Сорокин с отрядом, на сей случай ему препорученным, открыл пушечную перестрелку и стал на якорь против высот, где стояли войска наши. Того же числа произошло в виду флота весьма важное и славное для храбрых войск наших сражение. Невзирая на палящие лучи солнца, несмотря на неравенство сил и неприступное положение, избранное неприятелем, битва сия справедливо уподобиться может переходу чрез Сент-Готард, ибо и здесь должно было сражаться с самой природой и надлежало взбираться на крутые голые утесы, защищаемые пушками.

Неприятель расположился на неприступных каменистых высотах рагузских, устроил там батареи на выгоднейших местах и готов был к принятию атаки. Он занимал линию от моря до турецкой границы, не весьма пространную, и тем она была крепче. Природа и искусство обеспечивали его совершенно. Правое крыло его прикрыто было морем и крутым берегом; левое – турецкой границей, где не надлежало быть сражению. Пред фронтом его отвесные высокие скалы; занимаемые им четыре важнейшие пункта, были один за другим сомкнуты и соединены так, что каждый из них мог защищать один другого. Число неприятеля простиралось до 3000 регулярных и до 4000 рагузцев, исправных и хорошо вооруженных стрелков. Наших регулярных войск было 1200 человек, да черногорцев и приморцев до 3500. С таким числом весьма трудно было атаковать неприятельский фронт; ибо известно, как французы умеют укреплять места и как искусно выбирают выгодное положение для батарей. Несмотря на все сии с нашей стороны невыгоды, главнокомандующий положил сделать нападение, и рано поутру 5 июня митрополит отрядил на перестрелку часть черногорцев, дабы захватить передовые французские поста. Черногорцы бросились храбро и пред самым важным пунктом на самокрутейшей горе тотчас взяли один передовой пост и, ободряясь сей удачей, напали на другой с запальчивостью. Князь Вяземский, заметив, что неприятель предпринимает заманить черногорцев, отрядил для подкрепления их три роты егерей под командой капитана Бабичева, который с чрезвычайной поспешностью взошел на гору, сколь ни препятствовала ему крутизна ее. Неприятель, усилясь, прогнал было черногорцев, но прибытие Бабичева удержало его стремление. Черногорцы, соединяясь с егерями, вступили храбро в бой. Положение сих трех рот и отряда черногорцев было опасно, они стояли на краю пропасти.

В сие время князь Вяземский, имея в виду повеление главнокомандующего непременно овладеть высотами, обще с митрополитом приступил к исполнению оного. И тем более поспешил начать атаку, что в ту минуту турецкий паша уведомил, что неприятельское подкрепление приближается. Митрополит с нерегулярными войсками тотчас взошел на занятую высоту. Изумленный неприятель, не ожидая атаки с сей стороны и считая сие невозможностью, весьма отчаянно защищал сию позицию, и, усилившись, устремился на отряд капитана Бабичева; но три его роты и черногорцы, ободренные личным присутствием митрополита, не уступили ни шагу отчаянному неприятелю. Между тем как митрополит сражался на краю пропасти против превосходных сил, на него устремленных, князь Вяземский, разделив малый отряд свой на две колонны и выслав пред оными охотников под командой храбрых офицеров Красовского, Клички, Рененкампфа и Мишо, пошел на неприступную высоту, укрепленную батареями, с решительностью, свойственной герою и возможной только для русского воина. Лористон, заметив общее движение, всей силой теснил охотников наших и ударил на митрополита, которого особа была в крайней опасности; колонны восходили на крутизну и были уже близ вершины. В сем положении отступление было уже невозможно; шаг назад и все потеряно. Мы, смотря с кораблей, с которых место сражения было видно, не смели спустить глаз и в мучительном беспокойстве ожидали, чем кончится. Наконец на вершине горы показались наши знамена, эхо повторило громкое ура! и войско наше, подвинувшись вперед, скрылось в ущельях.