Рыбки всегда плавают вправо - Антон А. Гусев

Знай набивают свои карманы. А мне что? Еда есть, койка есть, лежачая, а большего и не надо. Каку нас тут любят говорить: верфи больше тысячи лет, мы никуда не спешим! Вот такой у меня девиз!

– Слушай, а как же корабль?

– А чего тебе сдался корабль? Тебе, что ли, на нём плыть? Какая разница, на чём Тромблон разобьётся в очередной раз, на фрегате или вот на этом гнилом полене, результат один! – Рыжий в сердцах пнул валяющееся под ногами бревно и поморщился. – Может, не делай мы корабли вовсе, многие остались бы в башне и уцелели.

Клос не нашёл что ответить. Помолчали.

– Тебя как зовут? – в конце концов прервал молчание Клос.

– Да я-то уж и сам не вспомню, – махнул рукой Рыжий, – меня тут все Рыжим кличут, ты тоже можешь. Это потому, что у меня веснушки и волосы рыжие, – он снял свою бесформенную кепку с коротким козырьком и показал на свои волосы. Я на верфи уж целый год как, это мой четвёртый корабль уже.

– Год?! – изумился Клос, – почему же ты всё ещё в тридцать третьей степени? Неужели так сложно продвинуться по службе?

– Да мне не очень-то хочется, честно сказать. Будь это мой собственный корабль, я бы, может, и старался, а за пайку чёрствого хлеба и стакан воды не намерен тут своё здоровье оставлять.

– Эй, там! – прокричали сверху, – Рыжий, ты чего не работаешь, твой приятель уже вон сколько вымыл, а ты всё болтаешь. Работай давай!

– Да времени нет, – задрав голову, безразлично прокричал Рыжий, – я тут новенького обучаю! Да и палуба вон какая огромная, чего мы её вдвоём трём? Нам бы помощника!

– Тебе не помощник нужен, а подзатыльник хороший, – ответили сверху. После чего их короткий диалог закончился.

– Слушай, Рыжий, – не прерывая работу спросил Клос, – скажи, а откуда здесь столько дерева? Три-четыре корабля в год – это много, наверху точно не растёт столько.

– Верхнее дерево и вправду редко используется, – подтвердил Рыжий, – в основном мы разбираем прибывшие плавсредства. Что получше, отправляется в башню, что похуже – остаётся здесь. Посмотри, видишь, вся палуба разных цветов? Вон те доски короткие, а эти длинные? Посмотри, какие тут мачты, верёвки. Всё разное. Что есть – из того и строим. Да и какая, собственно, разница, всё равно корабли одноразовые. Зато оружие какое! – впервые за разговор Рыжий посмотрел на мальчика, и лицо его посветлело. – Вот уж где Капитан Тромблон не терпит недостатков! Он настоящий оружейный ценитель, тащит на корабль всё самое современное, что удаётся достать или что этот сумасшедший без ботинок придумает.

– Гетти?

– Да неважно, в общем, ты понял о ком я.

– Смотри, смотри! – вскочил на ноги Клос, – это же моя лодка!

Мальчик бросил тряпку и лихо спрыгнул на плавучую бревенчатую пристань.

– Ану пошли вон от моей лодки! Не смейте её ломать! – Клос вырвал у одного из работников гвоздодёр и замахнулся. При виде своей лодки он пришёл в ярость: тут были и деревянный табурет, и велосипед, и труба от пылесоса в виде мачты, даже дверцы сохранились. Только труба валялась оторванная, у стула теперь отсутствовала ножка, а в днище шкафа-лодки красовалась огромная дыра.

– Хорошо, хорошо! – миролюбиво поднял руки один из рабочих. – Лодок тут на всех хватит! Хочешь сам разбирать – разбирай!

– Не буду разбирать! Это моя лодка! Рыжий, спускайся, помоги оттащить её обратно в башню!

Рыжий, выпучив глаза, замахал руками, зашикал, показал куда-то за спину мальчика и скрылся на палубе.

– Это уже не твоя лодка, юнга, это, как говорится, теперь собственность верфи, её стройматериал! – незнакомец обошёл лодку по кругу, покрутил руль, приоткрыл дверцы, – а что, находчиво придумано! Сам делал?

Клос кивнул. Левый глаз незнакомца был прикрыт, зато правый светился ясным голубым светом. Светлые кудрявые волосы стояли торчком, а во рту почти не было зубов.

– Первый мачтовый, но работники, коих у меня как минимум тридцать два, могут называть меня Беззубый! Ты же, я слышал, теперь у меня в отряде, значит, тоже можешь звать меня так. Хотя, признаться, моё прозвище не совсем верно, зубы у меня есть, целых три! – он захохотал, и Клос смог убедиться, что все три зуба действительно были на месте.

– Давай, юнга! Ты же не против, если я буду называть тебя юнгой? Цепляй к своей лодке вот этот крюк, и поехали наверх. Сегодня я планирую сделать «воронье гнездо», а твоя лодка вполне сгодится для этого, только нос отпилим и чуть бока нарастим. Не перечь, юнга, для лодки большая честь стать вороньим гнездом, оно будет располагаться во-о-он там, на самой вершине фок-мачты. Эта самая высокая часть корабля. Оттуда всё видно!

Они медленно поднимались всё выше и выше, сидя на продырявленном полу лодки, а на глаза мальчика наворачивались слёзы.

– Не дрейфь, пострел, – Беззубый хлопнул мальчика по плечу, – я свой корабль самолично разобрал на запчасти лет триста назад, – Он закатил единственный глаз, пытаясь подсчитать точнее, – нет, никак не меньше чем пятьсот. А уж он был куда ладнее твоей дырявой лодчонки. Велосипед, по-хорошему, надо бы к крутильщикам пристроить, ну да ладно, пусть уж лодчонка твоя целиком сюда переедет, хоть и ходить самостоятельно больше не сможет.

Через дырку в днище мальчик видел Рыжего, который сидел, разинув рот, и смотрел, как они поднимаются всё выше.

– Здесь правила такие, чтобы никто не удрал, – продолжал Беззубый, – он указал пальцем на дыру. – Не переживай, подлатаем, подкрутим, подпилим, смотровым местечком твой корабль будет отличным! Я его сегодня закреплю, а завтра начнём подгонять и доделывать. Я наблюдал за твоей работой, юнга. Глаз хоть и один всего, но видит отлично, ха! Парень ты, видно, старательный. Домоешь сегодня до конца дня, завтра сюда поднимайся сразу, с повышением тебя – будешь двадцать пятым мачтовым. Палубу и помои оставь балбесам вроде Рыжего. Не слушай его, здесь не все такие.

После двух ударов колокола мальчик нарочно слегка задержался, надеясь уже не застать мсье Ле-Гранта в его бордовом потрескавшемся кресле. Но тот как ни в чём не бывало, удобно устроившись, покуривал трубку и водил карандашом по бумаге. Больше в зале никого не было – обитатели гостиницы старались не попадаться на глаза Человечку без крайней необходимости. Особенно по вечерам.

«Наверняка подсчитывает прибыли», – злорадно подумал мальчик.

Но он ошибся – мсье Ле-Грант уже вовсю проектировал сцену. Это был первый случай, когда Клос видел Человечка, занимающего чем-то, кроме денег.

«Карточная игра с Пиглем не в счёт: там он тоже неплохо заработал».

Человечек, не отрываясь от зарисовок, указал мальчику на стул подле себя.

– Молодой человек, вы когда-нибудь играли на сцене?

Клос пытался вспомнить. Последнее событие, которое он сумел вытащить из своей памяти, было строительство лодки в комнате, да и