Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Против всех ожиданий, Женин рассказ впечатления не произвел. Не вызвал ни удивления, ни восторга.

— Да, — сделал вывод Натан Валерьянович. — Порталы нынче открываются во все стороны. Авиарейсов же все меньше и меньше.

— Для нас, уральцев — это спасение! — заявил Женя. — Когда это было, чтобы в Москву можно было улететь, не отстояв километровую очередь. Мне даже не пришлось доставать редакционное удостоверение. И вообще… жизнь меняется к лучшему. Вы не поверите: я бросил машину в центре Турова… даже двери, даже стекло закрыть не успел. День нараспашку стояла. Думал, обчистят. Не тронули. У нас в городе не осталось ни одного воришки. И алкоголики умерли в один день.

— Как же так? — удивился Натан. — Неужели все?

— Кто-то прикатил цистерну со спиртом и бросил на площади. Всю ночь вокруг давился народ, а утром морги забиты. С тех пор у нас не воруют, не матерятся на улицах, не валяются в подъездах бомжи, даже в общественных уборных мимо не гадят. Представьте: по многочисленным просьбам трудящихся уголовное дело не заводили. Так и не знают, кому спасибо сказать. Как вы думаете, Натан Валерьянович, можно начинать использовать дольмены, как транспорт?

— Не знаю, Женя, — качал головой Натан. — Если есть возможность летать, лучше летать, чем ходить порталами. Если можно передвигаться по земле на колесах, лучше машина, чем тарелка. А еще лучше — пешеходные прогулки по лесу. В этом смысле нам всем нужно брать с Эрнеста пример. Он не ленится бегать кроссы, а мы скоро разучимся ногами ходить.

— Ну, нет! — воспротивился доктор. — Я, наоборот, только настроился поучиться всему полезному…

— Женя, в дольмены лучше не заходить, — сообщила Юля. — Дольмены сейчас опасны. Если только ты не личный друг Оскара. Может быть, он по блату вытащит тебя из дехрона… — Ни слова не говоря, Оскар поднялся из-за стола и удалился в лабораторию. — Что я такого сказала? — обиделась девушка. — Я сказала что-нибудь неприличное?

— Ага… — пришел к выводу доктор Русый. — Значит, не только уральский вышел из строя. Жорж меня рассчитал, ничего не объяснив толком. Я так и понял, что с дольменом что-то не то. Надолго, не знаете? У нас пошла мода, переселяться семьями в лес. Я думал, в этом причина. Думал, дольмен закрыли от наплыва туристов. Лесные люди совсем одичали, боятся жить в городах. Ждут, что вот-вот начнется война или эпидемия.

— Люди уходят в лес не потому, что боятся, — сказал Натан. — Не знаю, Женя, неприятно мне говорить об этом…

— У коллеги Натана Валерьяновича мать с отцом вернулись домой, — объяснила Юля. — Они умерли полвека назад, а теперь заявились в свою квартиру, и еще каких-то родственников с собой привели. А главное, отказались признать наследников и потребовали освободить жилье. Сейчас идет стихийное расселение. Много свободного места открывается на необитаемых частотах. Но там могут ждать какие угодно проблемы.

— Да, — согласился доктор. — Это оттого, что прививки надо делать, прежде чем эвакуироваться в необитаемые районы. Надо исследовать местность, прежде чем строить поселения. Я писал о таких переселенцах статьи, но люди неохотно дают интервью. И все стали нервные, точно как Оскар. Давно это с ним?

— Не обращай внимания, Женя, — ответил Натан.

— Все из-за истории с золотом? Какая нелепость! Даже туровские газеты перепечатали эту чушь. Я лично сбрасывал с полос материалы о нем, когда дежурил по выпуску, но ведь за всеми не уследишь. И вообще… В чем состав преступления? Состава преступления-то нет.

— Мы думали, он успокоится, когда помирится с Мирославой, — сказала Юля. — Ничего подобного. Те же симптомы.

— Что за симптомы?

— Разговаривает сам с собой. Да еще с вороной, когда она в доме. Мы уже стали ее пускать, потому что Оскару, кроме вороны, поговорить не с кем.

— Внутри него своя жизнь, — уточнил Натан. — Мы в нее не допущены. Но это было бы полбеды. Он слишком много времени работал с Греалем. Использовал его, как обычный компьютер. Я предупреждал, что этого делать нельзя. Греаль — не игрушка для человека. Это гарантированное расстройство психики. Такой прибор вообще не должен находиться у человека в руках. Вот… пожинаем плоды.

— Кто его знает, чем он занимается в лаборатории, — вздохнула Юля. — Запрется и сидит. Если б не ты, он бы до утра оттуда не вышел.

— И продолжает работать с Греалем?

— Мы с ним давно не говорим о работе, — ответила девушка. — Точнее он с нами ни о чем не говорит. Он говорит только со своими галлюцинациями.

— К специалистам не обращались?

— Вся надежда на тебя, Женя. Вот симптом… — вспомнила Юля. — Задаю естественный вопрос: как ты понял, что мы с Мирославой застряли в промзоне? А он мне также естественно отвечает: «Увидел». Это нормально, когда ученый человек не ищет решения, а видит ответ. Не знаю как у вас… нас в школе наказывали за то, что подсматривали решение задач в конце учебника.

— Оскар сложный человек, — согласился Женя. — И никогда простым не был. Сколько я его помню…

— Как себя чувствует Серафима? — спросил Натан, и разговор моментально поменял вектор.

— Ради Бога! — взмолился Женя. — Я вас умоляю, Натан Валерьянович! Скажите этой женщине, что у меня невеста в Москве. Сима переводила в мой дом всех уральских красавиц и очень обиделась, что я ни на одной не женился. Вот если б девок ее вернуть на хутор… В городе старушке нечем себя занять.

— Неужели выздоровела?

— Своими глазами видел чудесное исцеление, — свидетельствовал доктор. — Приехал к нам плюгавый мужичок, сказал, что имеет поручение ее сиятельства касательно Серафимы и желает поставить больную на ноги. Тут его желание совпало с моим. Привел я его в больницу, посмотрел он больную и говорит: «Она ж совсем старая. Зачем лечить? Пусть себе помрет с Богом». Тут я не выдержал, потолковал с ним… как с коллегой, клятву Гиппократа припомнил. А он мне: «Как скажешь. Потом не жалуйся». Как в воду глядел.

— Что он сделал с бабулей? — не поняла Юля.

— Никто не видел. Всех прогнал, окна зашторил, дверь запер. Посидел с ней ночь и ушел. А лечащему врачу напоследок сказал, что по законам здравого смысла старым бабкам положено умирать. Мало ли, что они не хотят. Раз положено — значит, надо. Мы подумать не могли, что Сима наутро вскочит и начнет опекать соседушку по палате.

— Женя… — Оскар заглянул в комнату. — Как выглядел мужик, что летел с тобой до Москвы? Кто он?

— Вообще-то мы не общались, — ответил доктор. — Не успели. Как выглядел?.. Да я его рассмотреть-то толком не смог, он за спиной сидел. В том «флакере» сидения были спинками к тумбе поставлены, чтобы пассажиры не мозолили друг другу глаза. Странный довольно тип. Высокий, с длинной седой гривой. И не старик, и не молодой. Тощий, как жердь. И одет тоже странно: тертые джинсы и короткая куртка. Первое, что мне пришло в голову — инохронал. Наши так не оденутся.