Тибет и далай-лама. Мертвый город Хара-Хото - Петр Козлов

Н. М. Пржевальский[136] также отмечает эксплуатацию китайцами лесных богатств Ала-шаня: «Целые сотни китайцев из г. Нин-ся занимались рубкою леса. Едва, едва мы могли отыскать небольшое ущелье, в котором не было дровосеков, и то лишь по неимению воды». Через двенадцать лет тот же путешественник писал: «Леса, которые покрывают собою средний пояс как западного, так и восточного склона Алашанского хребта, со времени усмирения дунганской смуты сильно истребляются китайцами и уже много поредели. Также усердно преследуются местными охотниками здешние звери – куку-яманы, кабарга и маралы. Словом, теперь Алашанский хребет был далеко не таким девственным, каким мы нашли его при первом посещении Ала-шаня в 1871 году. Тогда, благодаря разбоям дунган, эти горы целый десяток лет стояли безлюдными, леса росли спокойно, и звери в них множились привольно»[137].

Скудность водных источников и сухой климат Алаша заметно отражаются на растительной и животной жизни гор, представленной вообще довольно бедно[138]. По характеру растительности, преимущественно западного склона, Ала-шань можно разделить на три зоны: нижнюю, или подножье, со включением степных форм растительности, среднюю, или лесную и самую высшую – альпийскую.

Из деревьев нижней зоне свойственны: редкий корявый вяз (Ulmus pumila) и дикие слива и персик (Prunus tomentosa [Serasus tomentosa], Р. sibirica [Armeniaca sibirica] и Р. mongolica), а из кустарников: желтый шиповник и роза (Rosa pimpinellifolia, R. xanthina), золотарник (Сaragana pugmaea, С tragacanthoides var. villosa, C. jubata ver. seczuanica [C. jubata Poir.]), реже ягодный хвойник (Ephedra eqmsetina); ниже, у подножья, обильно растет колючий вьюнок (Convolvulus tragacanthoides), а также колючий острокильник (Oxytropis aciphylla).

Из трав в описываемой зоне преобладают: воронец (Polygonatum officinale), сибирский истод (Polygala sibirica), ревень (Rheum uninerve, R. racemiferum), чабер или богородская трава (Thymus serpyllum), Peganum nigellastum; дикий горький лук (Allium sp.) произрастает во всех зонах; ломонос (Clematis aethusifolia, С. sibirica и С. macropetala) капризно вьется по кустарникам, преимущественно в устьях ущелий; резуха (Androsace alashanica [А. alaschanica], А. septentrionalis, А. sempervivoides и А. maxima) лепится по скалам. Повыше, а иногда и здесь встречаются: первоцвет (Primula cortusoides), молочай (Euphorbia esula), Agropyrum cristatum, очиток (Sedum hybridum), ковыль (Stipa orientalis и S. inebrians), перловник (Melica scabrosa), кресс (Lepidium micranthum [L. apetalum]), козелец (Scorzonera carito, S. austriaca) и много других растений.

Вообще надо заметить, что наши наблюдения и сборы флоры и фауны хребта Ала-шаня главным образом, обнимают район ущелий Цзосто, Дартэнто, Ямата, Хотэн-гол и Субурган-гол по западному склону гор.

Лесная область – самая широкая, богатая и разнообразная; и здесь леса растут, главным образом на северных склонах ущелий. Древесных пород весьма мало: ель (Picea Schrenkiana), тополь (Popnlus Przewalskii), осина (Populus tremula) и низкорослая лоза, или ива (Salix sp.); к ним в небольшом количестве примешивается древовидный можжевельник (Juniperus pseudosabina), реже – белая береза (Betula alba), а на восточном склоне гор – сосна (Pinus sinensis). Из кустарников по западному склону Ала-шаня там и сям произрастают: барбарис (Berberis dubia), крушина (Rhamnus virgata [R. parvifolius]), белый и желтый курильский чай, или лапчатка (Potentilla glabra [Р. davurica], Р. anserina, Р. multifida, Р. subacaulis [Р. acaulis], Р. tenuifolia [Р. fruticosa], Р. daurica [Р. davurica], Р. fruticosa и Р. bifurca var. Moorcroftii), таволга (Spiraea mongolica и S. hypericifolia), лещина (Ostryopsis Davidiana), жимолость (Lonicera sp.) и стелющийся по скалам можжевельник (Juniperus rigida). Прелестная сирень (Syringa serrata [Syringa sp.]) ютится в лесных ущельях; там же, по горным склонам встречаются: Cotoneaster sp., смородина (Ribes pulchellum, R. alashaniea [Ribes sp.], малина (Rubus idaeus) и вьющееся Atragene alpina.

Из травянистых растений в лесных участках или в большем и меньшем отдалении от них весьма обыкновенны: фиалки (Viola pinnata [V. dissecta], V. collina, V. hirta, V. biflora и V. incisa), красная лилия (Lilium tenuifolium), красивый, с розовыми цветами мытник (Pedikularis sp.), василек (Centaurea monanthus), водосбор (Aquilegia viridiflora), мышьяк (Thermopsis lanceolata), Anemone nareissiflora, Scrophularia kansuensis, астрагал (Astragalus ochrias, A. membranaceus), чагеран (Hedysarum polymorphum), пышные Rhapomticum uniflorum Polygonatum sibiricum. В местах, наиболее влажных растут: кипрей (Epilobium augustifolium), валериана (Valeriana tangutica), желтый одуванчик (Taraxacum officinale и Т. dissectum), василистник (Thalictrum minus), вероника ключевая (Veronica anagallis), подорожник (Plantago depressa), заячий салат (Sonchus oleraceus), Physalis alkekengi, рдест курчавый (Potamogetoni crispus), Silene repens, Rubia cordifolia, Sanguisorba alpina.

Несколько повыше, по скатам, стелются полынки (Ariemisia vulgaris, А. frigida, А. sacrorum и А. pectinata), Sibbaldia adpressa, стручковый перец (Capsicum annuum), Piptanthus mongolicus, Cymbaria mongolica, кровохлебка (Sanguisorba officinalis), портулак (Portulaca oleracea), качим (Gypsophila acutifolia [G. Patriniil, G. acutifolia var. Gmelini [G. var. Gmelini), фасоль (Phaseolus nanus), кишнец огородный (Coriandrum sativum), молокан (Lactuca versicolor), котовик (Nepeta macrantha), крупка (Draba nemorosa var. leiocarpa) и гусиный лук (Plecostigma pauciflorum [Gagea pauciflora]). По скатам гор и берегам русел можно, найти касатик (Iris ensata), а у родников – осоку (Carex pediformis var. rhizina [С. pediformis С. А. М.]) и камыш (Scirpus maritimus).

Альпийскую зону начинают, помимо уже многих из отмеченных травянистых форм, еще и новые, как например, лютик (Ranunculus sp.), горечавка (Gentiana squarrosa, G. decumbens, G. macrophylla), живокость (Delphinium sp.), очень красивая гвоздика (Dianthus superbus), нарядная хохлатка (Corydalis adunca).

По мере поднятия даже приземистая кустарниковая растительность вовсе исчезает, за исключением колючей караганы, восходящей на самые главные вершины Ала-шаня. Зашедшие в альпийскую область травянистые виды обыкновенно превращаются в карликов и едва лишь поднимаются от земли.

В самом верху альпийской зоны найдены: Polygonufn Laxmanni, Saussurea pygmaea, Hesperis[139].

Что касается фауны млекопитающих и птиц хребта Ала-шаня, то она также не богата. За все время нашего пребывания в описываемых горах нами найдено около десяти видов млекопитающих. Из них первое место занимает краса и гордость Ала-шаня – марал (Cervus asiatieus), пользующийся покровительством владетельного князя, который воспретил охоту на благородного зверя. Марал держится преимущественно в хвойном лесу. Затем следуют: кабарга (Moschus mosehiferus), горный баран, или, как его называют монголы, куку-яман (Pseudois burrhel), держащийся во множестве в восточной, более скалистой части гор, и аргаля (Ovis darwini [Ovis ammon]), встречающийся исключительно в северной, безлесной части хребта[140].Из хищных здесь водятся: волк, лисица, хорьки, а из грызунов – заяц (Lepus gobicus [Lepus toiai gobicus]), суслик (Sipermophilus alashanicus [Citellus alachanicus]), пищуха (Lagomys rutilus [Ochotona rutila – красная пищуха]) и мышь (Mus chevrieri [Apodemus agrarius – полевая мышь]).

После того как с разрешения алаша-вана мы убили трех маралов, наши охоты сосредоточились почти исключительно на горных баранах, описанных Н. М. Пржевальским[141].

Орнитологическая фауна хребта Ала-шаня[142] собрана экспедицией по возможности полно и заключает в себе около пятидесяти видов, которые, однако, не в состоянии хоть сколько-нибудь заметно оживить горы, несущие вполне дикий альпийский характер. Здесь не то, что в Восточном Тибете или Каме, в особенности в бассейне Меконга, где каждое ущелье дышит жизнью, полно живых звуков пения птиц, полно журчания ручьев и речек, в высоких брызгах которых картинно отражаются маленькие радуги. Здесь в Ала-шане густые лесные заросли и окаймляющие ущелье скалы одинаково поражают наблюдателя своим безмолвием.