Каратель - Валерий Горшков

– Да, – ответил Игорь, снимая камеру со штатива и стараясь не смотреть на окровавленный труп киллера, четыре недели назад убившего майора Безукладникова. Быстро упаковав камеру в сумку, Игорь позволил снова завязать себе глаза шарфом и вслед за Вороном вернулся к поджидавшему их автомобилю.

– Отвези его на телевидение и возвращайся, – услышал он слова Ворона, донесшиеся словно издалека.

Потом они долго куда-то ехали, то останавливаясь, то вновь набирая скорость, но Родников был настолько потрясен увиденным, что слабо воспринимал происходящее. И лишь когда водитель разрешил ему снять повязку, Игорь пришел в себя, сорвал с лица шарф и, схватив лежавшую рядом на сиденье сумку, выскочил из машины. Он почти бежал, стараясь как можно быстрее удалиться от стоявшей в темном проходном дворе черной «девятки», – бежал до тех пор, пока, проскочив через бесчисленное количество подворотен, не оказался на шумном и многолюдном Московском проспекте в двух шагах от офиса телекомпании «КТВ». Только тут журналист остановился, с трудом переводя учащенное дыхание, прислонился спиной к холодной стене дома и закурил. Он провожал спешивших по проспекту горожан отсутствующим безразличным взглядом и думал о той страшной казни, которую только что, на его глазах, совершил Ворон, и о том диком резонансе, который вызовет видеозапись этой казни.

Глава 26

Справившись с эмоциями, Родников поспешил в офис телекомпании. Артема он застал сидящим в кресле, рядом с которым на столике стояли пузатая бутылка французского коньяка «Наполеон» и налитая до краев стопка. Услышав приближающиеся шаги, Ринге повернулся к двери, а когда Игорь шагнул внутрь кабинета, вскочил и бросился к нему.

– Ну? Как?.. – осторожно, словно боясь спугнуть редкую птицу, спросил новоиспеченный директор телеканала, поглядывая то на Родникова, то на висевшую у журналиста на плече сумку. Прислонил штатив к стене, Игорь снял давившую на плечо лямку, поставил сумку на ковер, расстегнул «молнию» и достал из камеры видеокассету.

– Пошли в монтажную. И постарайся держать себя в руках. Зрелище жуткое… – тихо произнес журналист, глядя Артему прямо в глаза. Он казался почти спокойным, и лишь подергивающаяся в нервном тике щека выдавала его предельное внутреннее напряжение.

– Неужели так круто? – уже на ходу поинтересовался Артем, вместе с журналистом выходя в коридор через услужливо приоткрытые кем-то из телевизионщиков стеклянные двери.

– Сейчас сам все увидишь, – бросил Родников. – Что касается нашего дела… Ворон обещал позвонить мне в том случае, если в сегодняшних ночных новостях мы покажем это дьявольское кино! – Игорь помахал перед носом бизнесмена зажатой в руке кассетой.

– Разберемся… – Ринге вошел в узкую монтажную комнату, в ту самую, где он, Игорь и Миша Кац еще не так давно просматривали копию кассеты майора Безукладникова. Он включил свет, дважды повернул торчавший в замке ключ и, взяв у Родникова кассету, вставил ее в видеомагнитофон. – Садись, – пододвинул он Игорю свободный стул и стал нажимать кнопки на монтажном пульте. Через секунду экран монитора вспыхнул, на нем пошли серебристые полосы, вдруг сменившиеся необычайно четкой картиной: человек в спецназовском комбинезоне и черной маске поит из пластмассовой бутылки прикованного наручниками к трубе человека.

– Кто это? – Ринге ткнул пальцем в экран, явно имея в виду пленника, но Игорь лишь нетерпеливо отмахнулся:

– Сейчас все поймешь… Смотри и слушай.

По мере просмотра лицо Ринге все больше белело, а приобретенный им в солярии бронзовый загар таял буквально на глазах.

Когда Ворон нажал на курок пистолета и на обшарпанной стене котельной повисли ошметки мозгов Механика, у Артема началась дикая сердечная аритмия. Как приговор прозвучала последняя фраза Ворона о том, что такая же незавидная участь ждет каждого питерского бандита. Запись закончилась. Кое-как отдышавшись, Артем достал из кармана пиджака носовой платок, вытер им вспотевший лоб и затравленно посмотрел на Родникова.

– Какой там получился хронометраж? – хрипло спросил он.

– Три двадцать семь, – взглянув на показания электронного счетчика, сообщил Игорь. – Значит, ты согласен поставить этот материал в новости? Не боишься, что потом Комитет лишит тебя лицензии на вещание?

– Боюсь, – честно ответил Артем. – Но мы сейчас посоветуемся с моим юристом.

Ринге достал из кармана твидового пиджака трубку сотового телефона, набрал несколько цифр, задал несколько вопросов незримому собеседнику, выслушал ответы и, задвинув обратно маленькую антенну, неожиданно улыбнулся:

– Все в порядке. Кроме сумасшедшего дома и визита компетентных органов нам ничто не угрожает. Но юрист предупредил, что бедлам поднимется страшный!

– Как будто мы сами не знаем, – вздохнул журналист. – Что дальше? Посылаем съемочную группу на двадцать второй километр Приморского шоссе?

– Чуть позже. Еще не хватало, чтобы они встретили там Ворона. Лучше айда пока ко мне, выпьем коньячку, черт побери! Расслабимся малость!

Ровно в полночь в эфир «КТВ» вышел экстренный выпуск программы «Криминал-информ», начинавшийся со следующих слов ведущего, в роли которого выступил сам Артем:

– Уважаемые телезрители! Только что в нашу студию пришел человек, который не назвал своего имени, но принес видеокассету с записью. Просмотрев ее, мы долго сомневались, ставить или нет в эфир данный материал, но после консультаций с юристом все-таки решились. Однако убедительно просим вас – если рядом находятся несовершеннолетние, а также люди, страдающие болезнью сердца или нервными расстройствами, пожалуйста, сделайте все, чтобы они не стали свидетелями этих страшных своей беспощадностью документальных кадров.

На экране телевизора появилась пятнадцатисекундная неподвижная заставка, а потом начался отсчет от девяти до нуля. Вслед за последней цифрой сотни тысяч полуночников увидели человека в маске…

Когда сюжет о казни наемного убийцы закончился, все телефоны «КТВ» буквально взорвались. Через десять минут под окнами телестудии взвизгнули тормоза, а через одиннадцать в помещение телеканала ворвался отряд ОМОНа. Командир жестким тоном приказал отдать ему кассету с записью, после чего Родников и Ринге были препровождены вниз, посажены в машину и отвезены в один из кабинетов на Литейном. Там мордастый человек в штатском, представившийся сотрудником ФСБ, в безапелляционной форме потребовал от них объяснений, но заранее согласованная между друзьями версия повергла службиста в уныние. Оба, и журналист Родников, и новый директор «КТВ» Ринге, стояли на своем – кассету принес и передал лично в руки Игорю некий мужчина, лица которого журналист не запомнил, если не считать усов. После часового бесполезного допроса Родникова потащили составлять фоторобот. В этом деле Игорь немало преуспел, доведя чекиста и техника буквально до белого каления. В итоге был слеплен приблизительный «портрет» незнакомца, и его разослали во все отделения милиции. Измотанный чекист отпустил журналиста домой, предупредив, что, если тот вдруг увидит где-нибудь таинственного мужчину, пусть немедленно звонит в любое время дня и ночи. Чекист протянул Игорю визитную карточку, где не были указаны ни инициалы, ни должность – только номер мобильного телефона.

– В любое время! – напомнил чекист и пожал Родникову руку.

Когда Игорь вышел из обители правопорядка, возле входа его уже ждал посланный Артемом «Форд Скорпио». Быстро долетев до Московского проспекта, Родников пулей ворвался в студию и успел отсмотреть снятый на двадцать втором километре Приморского шоссе «горячий» материал. Труп киллера действительно был найден неподалеку от дороги, а на само место понаехали съемочные группы всех питерских и московских телеканалов с несколькими служебными автомобилями МВД и ФСБ, а также реанимационной бригадой «Скорой помощи». Труп Механика погрузили на машину и отвезли в центр судебно-медицинской экспертизы, а журналисты бросились в свои редакции писать статьи на первую полосу газет. Когда город проснулся, уже каждая домохозяйка могла узнать о казни, совершенной знаменитым «народным мстителем» Вороном над одним из самых неуловимых и высокооплачиваемых российских киллеров. Рядом с информацией о смерти Механика сообщалось о гибели застреленного возле ночного клуба «Манхэттен» бандитского авторитета Бизона. Что тут началось! «Быки» и воры в законе, встревоженные начавшимися в городе «зачистками», стали спешно «забивать стрелки», на улицах появились усиленные наряды милиции и ОМОНа, а на лицах людей, уставших от криминального беспредела последних лет, появились победные улыбки.

– Так им и надо, сволочам поганым! – говорила Мария Ивановна Клавдии Петровне, стоя на оптовом рынке в очереди за дешевыми куриными окорочками. – Скорее бы всех перестреляли!