Глубокая охота - Михаил Александрович Лапиков

В голове у фон Хартманна роилась примерно дюжина вопросов схожей глупости и уместности, но все же остатков разума хватило, чтобы не озвучивать их. А потом все довольно быстро стало не важно. Потом остались только мужчина и женщина, пусть довольно экзотическая, но зато умелая и удивительно гибкая – в условиях ограниченности пространства очень важный фактор.

Сколько времени они провели вместе, фрегат-капитан вряд ли бы смог сказать. Когда островитянка исчезла из каюты, оставив лишь едва заметный терпко-пряный запах – то ли каких-то джунглевых притираний, то ли пота. – Ярослав еще долго лежал, опустошенно глядя в потолок. Точнее, в темное пятно перед собой. Удивительно, но мышцы не болели, да и вообще в теле ощущалась какая-то необычная легкость. Особая тантрическая магия, не иначе, должны же хоть какие-то слухи про этих островных ведьм быть капельку правдивы…

Привычно нашарив рычажок у изголовья, он включил светильник. Сел на кровати, потер лицо, уколовшись о щетину, глянул в зеркальце над столиком. М-да, понятно, почему Анга предпочла темноту – такой рожей разве что икотку лечить. Краса и гордость Глубинного флота…

– Что-то не так с этой подводной лодкой! – доверительно сообщил фон Хартманн своему отражению. – Ладно, что тут экипаж из баб! Но что меня уже второй раз… никуда не годится! Стану первым глубинником, списанным на берег из-за комплекса половой неполноценности!

Без ущерба все же не обошлось – пытаясь застегнуть китель, Ярослав обнаружил, что три верхние пуговицы не расстегнуты, а выдраны «с мясом». Ну да, начала она снизу, а потом… потом немного поторопилась. И ведь простой штопкой тут не отделаться, нужно будет сдать портному и надеяться, что все обойдется ремонтом, а не новым кителем.

Технически можно было натянуть поверх майки свитер, но фон Хартманн, подумав, достал из шкафчика парадку. Для воодушевления экипажа снежно-белое с золотом шитье подходило лучше, жаль, грязь и смазку тоже притягивало к себе словно магнитом.

И конечно, первой, кого Ярослав увидел, выйдя из каюты, была главмех.

– Проблема, командир.

– Мичман ван Аллен… – Фрегат-капитан сумел в последний момент прикусить язык, не доведя дело до классического «не виноватый я, она сама пришла».

– Смотри… – Сильвия чиркнула спичкой и начала медленно приседать. Примерно в пяти вершках от палубы огонёк погас, выпустив напоследок тонкую струйку дыма.

– Твою ж…

– К аккумуляторам без дыхательного аппарата уже не сунешься. – Главмех аккуратно спрятала горелую спичку в один из боковых карманов и выпрямилась. – Похоже, регенеративные патроны у нас протухшие.

– Они же новые…

– Может, перемаркированные, может, просто бракованные, – ван Аллен развела руками, насколько это было возможно в тесном коридоре. – Но факт, что времени у нас меньше, чем ты рассчитывал. Надо всплывать, командир.

– Всплывать или нет, это будет мое решение, мичман ван Аллен. – Пафос фразы немного подпортила сползшая на глаза пилотка. – А ваша задача – обеспечить… Короче, сделай что угодно и как угодно, но воздух должен быть.

Что ему ответила главмех, он почему-то не услышал. Коридор вдруг покачнулся, Ярославу пришлось упереться ладонью в стену, чтобы не упасть. Но привычного уже грохота не было, а значит, это был не близкий разрыв глубинной бомбы, а… головокружение? Что еще там было в списке признаков отравления углекислым газом?

Частично эти признаки демонстрировали почти все находившиеся в центральном посту. Герда Неринг дышала часто и тяжело, на лбу выступили капельки пота, навигатор, болезненно морщась, пыталась массировать виски. Еще капитану показалось, что в воздухе присутствовал характерный кисловатый запах, но видимых следов рвоты не было. Успели прибраться или показалось?

Одна только Кантата выглядела как обычно. Глядя на неё, фон Хартманн вдруг подумал, что и в самый последний момент, когда в отсеках мертвых будет уже больше, чем живых, эта девчушка с короткой, чтобы не мешала наушникам, стрижкой и большими серыми глазами будет все так же вслушиваться в звуки моря.

– Что наверху?

– Один, – даже не оглянувшись на командира, быстро сказала Кантата, – четверо ушли на северо-восток.

– Далеко от нас? – Акустик непонимающе взглянула на Ярослава. – Этот оставшийся далеко?

– Точно сказать не могу, он лег в дрейф, иногда только подрабатывает на малом ходу. С левого борта, сектор тридцать-сорок, примерно полмили. Вроде бы небольшой, но…

– Понятно. Продолжай слушать… и спасибо!

Сейчас фон Хартманн отдал бы левую руку в придачу с правой ногой, чтобы оценка «вроде бы небольшой» оказалась правдой. В конце концов, перископ можно крутить и одной рукой, а ходить по лодке много не требуется. Но подходящего демона, чтобы предложить ему сделку, под рукой не имелось, а значит, оставалось лишь рискнуть, азартно поставив свою и чужие жизни на одну-единственную карту.

– Командир, я…

Взмах руки заставил Герду Неринг замолчать на полуслове.

– Приготовиться к всплытию! Расчетам зенитных автоматов занять посты дистанционного управления, быть готовыми к переходу на ручную стрельбу. Расчету орудия приготовиться к выходу! Цель – надводная, тридцать пять по левому борту.

У тех, наверху, могло не быть гидролокатора, но шумопеленгатор наверняка был, и пропустить звук продуваемых балластных цистерн они не могли. Просто не сразу догадались, что нужно делать – для океанской лодки сорок седьмая серия всплывала быстро. А как только белая рубка показалась над волнами, в дело вступила математика.

Штатная «имперская металлорезка» выплевывала полную, на двести пятьдесят снарядов ленту за четверть минуты. Четыре ствола в двух башнях с минимального угла возвышения отстрелялись без единой задержки. Небольшая качка размазала эллипс рассеивания от носа до кормы с центром в надстройке и превратила её в рыбацкую сеть с ячейками разного размера – аккуратно круглыми от бронебойно-зажигательно-трассирующих и большими, с неровными краями, от фугасных.

К моменту, когда на мостик «Имперца» поднялся сам фон Хартманн, конфедератский сторожевик слегка осел на корму, чадил вяло разгоравшимся пожаром… и не подавал никаких признаков наличия живых существ, различимых в десятикратный бинокль.

– Добьем артиллерией, командир?! Или торпедой долбанем.

Сейчас лейтенант Неринг отлично смотрелась бы на патриотическом плакате. Правда, штатный головной убор она где-то потеряла, волосы растрепались, а верхние пуговицы кителя она так и забыла застегнуть. Впрочем, нижние чины непобедимой Имперской армии и дважды непобедимого Имперского флота такой образ наверняка бы одобрили еще более горячо, чем уставной.

– Тратить торпеду на это? – Тут Ярослав увидел, как наводчица, прильнув к прицелу, азартно крутит маховики, а остальной расчет «помогает» ей советами… и чем-то вроде танца. Да они же пьяные от свежего воздуха, понял он, а если снаряд уронят?

– Хотя… давайте продолжим вашу тренировку, лейтенант флота.