Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева - Валерий Болдин

…Не оставляет в покое меня этот вопрос. Да и многие другие ищут объяснение происшедшему. Как же могло случиться, что некогда мощный и достаточно прочный блок стран социалистического содружества при существовании НАТО вдруг начал распадаться, как карточный домик, и буквально за два-три года государства Восточной Европы из союзников превратились в противников великого соседа?

Ответ на этот вопрос, полагаю, интересует не только советского читателя, но всех, кто мало-мальски следит за развитием международных событий в различных регионах мира. Конечно, он имеет общие корни с развалом Советского Союза. Но тут есть и своя специфика. Во-первых, полураспад начался раньше, когда в начале 80-х годов наметилось падение добычи нефти в СССР, увеличилась задолженность Советского Союза многим кредиторам, в том числе и в социалистических странах. В результате наши восточноевропейские союзники все чаще поглядывали на Запад. Тайно и открыто налаживались экономические, финансовые, а следом и политические связи. За спиной Советского Союза совершались договоренности, ослаблявшие единство содружества, ущемлялись наши экономические интересы. Лучшие виды продукции все в больших объемах поставлялись на Запад за свободно конвертируемую валюту, а нам поставлялось по принципу: на тебе, боже, что нам негоже. В это время советские высокотехнологичные разработки, которыми мы делились с нашими братьями, уплывали к конкурентам. Политические контакты лидеров социалистических стран с Западом носили все более широкий масштаб. Уже и Э. Хоннекер завел «амурные» дела с руководством ФРГ. Западногерманский капитал постепенно осваивал высокоэффективные отрасли и производства ГДР. Последующие действия руководства СССР довершили развал содружества.

Почему же практически на всех этажах власти никто не поднял тревоги по поводу ликвидации военно-политического и экономического союза социалистических государств?

Произошло это прежде всего потому, что люди в нашей стране давно привыкли к положению, когда за них «думают вожди». Даже в Политбюро и правительстве хорошо знали, что вопросы международной политики являются прерогативой двух-трех человек, и прежде всего генсека. Никто, повторяю, никто не смел вторгаться в сферу международных отношений, если Горбачев не просил или не поручал кому-то специально заняться тем или иным вопросом.

К этому следует добавить и тот факт, что М. С. Горбачев и министр иностранных дел имели по существу монополию на информацию о процессах, происходящих в мире, и прежде всего в социалистических странах, руководстве партий, настроении народа. В этом вопросе положение осталось таким, какое оно было при Сталине, и нынешний генсек ничего менять не собирался. Более того, оно даже ухудшилось. Многие записи бесед Горбачева с лидерами других стран вообще не рассылались. МИД и КГБ вменялось в обязанность наиболее важные шифротелеграммы направлять лишь в один адрес — Горбачеву. По некоторым вопросам круг адресатов несколько расширялся и кроме генсека телеграммы поступали Рыжкову, Яковлеву, иногда другим членам Политбюро в зависимости от постановки вопросов. Обычная политическая информация, нечто похожее на обзор печати стран, направлялась всем членам Политбюро. К ним часто добавлялись кандидаты в члены Политбюро и секретари ЦК. В результате даже руководство партии и государства не все знало о происходившем в бывших социалистических странах.

Разумеется, утаить события, которые в них происходили, невозможно. Мировая печать, радио, телевидение сравнительно широко сообщали о всех видимых катаклизмах в странах — союзниках СССР. И руководство партии в центре и на местах имело представление о событиях. Но реакции, адекватной им, не было, во-первых, потому, что большая часть населения, в том числе члены КПСС, занятые своими делами, особенно и не волновалась — их это никак не затрагивало. А члены ЦК, партийные секретари были столь заняты внутренними делами, ухудшением политической, социально-экономической ситуации в стране, республиках, краях и областях, что им было впору удержаться на плаву, сохранить за собой свои посты. Кроме того, разгар преобразований в международных делах пришелся как раз на подготовку к выборам в Верховные Советы в центре и на местах, а также к съезду и партийной конференции. Обращать должное внимание на положение дел у соседей было просто недосуг. В результате без серьезных обсуждений и дискуссий прошла фактическая ликвидация СЭВа, а затем роспуск военного блока, созданного в соответствии с Варшавским Договором, и многое другое. Но дело не только в незнании истинного положения или занятости руководства внутренними проблемами. В стране не было никакой серьезной силы, как некоторые утверждают, «консервативного крыла», которое в тот период организованно выступало бы против преобразований в нашей стране и государствах-союзниках. Я уже говорил, что подавляющее число членов партии, а также большая часть общества все еще ждала и надеялась на результаты перестройки. И, естественно, люди хотели видеть перестройку у своих соседей.

Это желание совпадало и с той информацией, которая поступала из официальных источников, и прежде всего от самого генсека. Он умело поставил дымовую информационную завесу и недоговаривал о многих негативных фактах или их последствиях. М. С. Горбачев громогласно и многократно сообщал общественности страны о том, что перестройка в СССР активно поддерживается в социалистических странах. Более того, он говорил, что там преобразования идут быстрее и эффективнее, чем в Советском Союзе. И это не слишком расходилось с истиной — руководство партий и правительств соседних государств уходило со сцены. Но это не было и полной правдой.

Я уже говорил, что в те годы поездки Горбачевых в другие страны пьянили и волновали их. Они возвращались тогда в состоянии эйфории, довольные итогами визитов, и не столько от встреч с руководителями партий и государств, сколько от общения с народом. Я и сам однажды ездил с генсеком в Польшу и видел, какой прием был оказан Горбачевым жителями страны, особенно в Щецине, где генсек подтвердил, что этот город был и будет всегда польским. Торжественно встречали и Р. М. Горбачеву, которой супруг поручил представлять себя на встрече с шахтерами, кажется, в Катовицах. Поляки верили, что появился лидер, способный создать условия по избавлению их от тяжелых условий жизни, помочь найти новый путь социально-экономического развития в стране. Они, конечно же, тогда не знали, что им уготован возврат в прошлое, о котором они имели достаточно хорошее представление.

М. С. Горбачев часто выступал в социалистических странах с импровизированными речами перед собравшимся народом, рассказывал об успехах перестройки в Советском Союзе, о светлых горизонтах, открывающихся перед миром в связи с новым курсом КПСС. На экранах телевизоров все это показывалось у нас и при таком информационном давлении парализовало тех, кто знал или чувствовал, что дело идет к развалу братского союза.