Огонь и дождь - Диана Чемберлен

Джефф сидел молча. В наступившей тишине Крис вдруг ощутил, насколько он измучен своей исповедью. Он был выжат, как губка. Выжат и до глубины души несчастен.

Наконец Джефф, не вставая со скамейки, наклонился вперед, уперев лоб в ладони. Он медленно покачал головой.

– Ну что ж, если бы ты попросил меня сочинить самое ужасное объяснение тому, что Кармен стала такой, какая она есть, я бы не додумался даже до десятой доли того, что сейчас услышал. Боже, что за кошмар!

– Теперь тебе понятно, почему активность, проявляемая Кармен, так сильно радует меня? – с чувством спросил его Крис. – Я говорил с нею по поводу того, что надо бы оставить тебя в покое, но она неумолима. И я просто обязан ее поддержать, у меня нет иного выхода. И мне так радостно видеть ее выздоравливающей. Это же явный признак того, что Кармен чувствует себя лучше. За этот последний год она напрочь отказалась от таблеток – она даже не пьет. Она хочет что-то делать по дому. Она даже пытается как-то ухаживать за садом. Возвращение на работу было последним шагом, и ее поразило в самое сердце открытие, что на телевидении никто не ждет ее с распростертыми объятиями. – Он невольно вспомнил ее недавний неожиданный звонок из Санта-Моники, ее вопросы о Дастине. – И я по-прежнему беспокоюсь за нее. Равновесие так шатко. Она пока лишь едва-едва держится на поверхности, старается не захлебнуться. Не исключено, что она предпочла для этого не совсем правильный путь, однако она не видит перед собой возможности выбора, и то, что она движется, а не стоит на месте, работает на нее. И я хотел бы лишь одного – чтобы это не происходило за твой счет.

Джефф вздохнул и встал со скамейки, его полуулыбка приобрела довольно мрачный оттенок.

– Идем же, – сказал он. – Я хочу повидать твоего сына.

Воздух, охлажденный кондиционерами в доме ребенка, овеял их желанной прохладой.

– Мне очень жаль, Крис, – сказала ему Тина, поджидавшая их за столиком дежурной сиделки. – Мы приложили все усилия, чтобы хоть чуть-чуть успокоить его перед вашим приходом, однако он сегодня совершенно неуправляем. Мы исчерпали все свои возможности.

Крис молча кивнул, придерживая перед Джеффом дверь из просторного холла в коридор.

– О чем это она? – спросил Джефф, шагая по длинному коридору со множеством дверей по бокам.

– Его плач. Временами он плачет, и не имеет никакого значения, что ты делаешь, – его невозможно остановить. Ты меняешь ему белье, обнимаешь его, сидишь с ним на коленях, поешь ему песни – и не можешь ничего изменить.

Они услышали отчаянные рыдания Дастина, еще не дойдя до его двери.

Дастин выгнулся дугой на своей кроватке, руки накрепко прижаты к бокам, подбородок к груди. Все его маленькое тельце сотрясалось от рыданий, а синяя майка стала совсем темной от увлажнивших ее потоков слез.

Крис пододвинул стул вплотную к кровати и подался вперед, чтобы покрепче обнять маленькое тельце.

– Что тебе не нравится, Дасти? – спросил он. Джефф встал в изголовье.

– Мне надо было лишь один раз взглянуть на него, чтобы уже не сомневаться в том, кто его мать, правда? – Он провел рукой по вьющимся густым волосам. – Он просто чудесный мальчик. И совсем ничего не видит? – Джефф провел рукой перед глазами Дастина. – Тень? Свет?

Крис отрицательно покачал головой.

– Может, он хоть что-нибудь слышит? Определенные тона? До него вообще доходяг звуки?

– Нет.

Джефф подошел к кровати сбоку и приподнял маленькую изящную ручку, положив ее ладошку на свою.

– Прикосновение, – произнес он. – Это все, что у него осталось.

Крис завороженно наблюдал за тем, как Джефф медленно потянулся и взял в руки лицо ребенка. Дастин, похоже, был удивлен. Рыдания прекратились, когда Джефф начал методически, равномерными движениями вытирать влажные щеки большими пальцами. Крис затаил дыхание, и впервые за последние четыре года перед ним блеснул дикий сполох надежды. Перед ним стоял человек, явно обладавший некоей магией, человек, способный творить чудеса. Он невольно отодвинулся. Отодвинулся и напряженно следил за Джеффом и Дастином. Однако слезы Дастина, внезапно прекратившиеся, так же внезапно потекли опять, увлажняя руки Джеффа. Джефф опустил их на плечи ребенка, погладил его напряженные предплечья. Тихонько взял его руки в свои, пожал их, похлопал ладонь о ладонь и отпустил.

– На свете есть вещи. – сказал он, – которые уже невозможно изменить.

Крис молчал. Разочарование его было безмерным, хотя он прекрасно отдавал себе отчет в том, что вспыхнувшая в нем надежда была неоправданной и беспочвенной. Он поднялся, взял своего сына на руки и уселся в кресло-каталку. Закрыв глаза, он прижался подбородком к макушке своего сына.

Почему звезда горит?

Почему листва шуршит?

Он уже закончил пение, и лишь когда вслед за этим Дастин начал свои невнятные протесты и просьбы снова петь, осознал, что плач прекратился. Крис открыл глаза и посмотрел на Джеффа, который сидел, привалившись спиной к стене, вытянув ноги на полу поперек комнаты, и улыбался.

Крис еще крепче прижал к себе Дастина, не обращая внимания на напряженность маленького тельца.

– Мы можем еще немного побыть здесь? – спросил он у Джеффа. – Как ты считаешь?

– Если ты захочешь, мы можем провести здесь целый день, – отвечал тот, важно кивая.

Они уже вот-вот должны были подъехать к Шугабушу, когда Крису вспомнилась легкость, с которой Джефф прикасался к Дастину.

– У тебя у самого есть дети? – спросил он. Джефф повернулся и посмотрел в окно, словно Крис ничего и не спрашивал, и Крис тут же пожалел о своем любопытстве. Он невольно нарушил основное правило общения, которое Джефф установил между ними.

В полном молчании они доехали до стоянки возле усадьбы и вылезли из машины. Крис открыл дверцу.

Джефф взял в руки пакеты с покупками, однако не трогался с места.

– Я хочу задать тебе вопрос... довольно щекотливый.

Крис удивленно посмотрел на него. Неужели после всего, что он рассказал Джеффу сегодня днем, тому еще кажется, что он может выдумать нечто щекотливое?

– Валяй, – поощрил он.

Джефф поудобнее передвинул пакеты в руках. – Как ты можешь жить сам с собой? – спросил он и торопливо добавил. – Ты не подумай, что это ради красного словца, я действительно не в состоянии понять, как ты просыпаешься каждое утро и не желаешь сбежать от всего этого.

Крис не сомневался, что может считать вопрос своеобразным комплиментом. Он совершал нечто такое, что полагал для себя непосильным этот выдающийся человек.

– Я хотел убежать, – честно признался он. Улыбнувшись, он вспомнил, как ждет не дождется перевыборов в мэры, назначенных на ноябрь. – Я и сейчас иногда хочу.

– Ну что ж. – Джеффа не удовлетворил такой краткий ответ, но он явно не желал далее вдаваться в подробности. – Спасибо тебе за прогулку.

– Не стоит благодарности. Я только был рад тому, что ты поехал со мной.

Джефф пошел было по направлению к коттеджам, однако остановился на краю стоянки.

– Крис?

Крис захлопнул дверцу машины и прикрыл ладонью глаза, глядя на него.

– У меня было трое детей, чудесных здоровых малышей. Но я их всех потерял. – Он снова зашагал к коттеджам, и впервые за все время их знакомства Крис заметил, что походка у Джеффа такая усталая, словно он несет на своих плечах весь мир.

ГЛАВА 35

Несмотря на то, что была суббота, Миа с утра отправилась в офис. За неделю у нее накопились кое-какие недоделки, и она решила воспользоваться тем, что и Крис и Джефф поеду г сегодня в Сан-Диего, а она спокойно может заняться своими делами. Ее рабочий стол был завален кипой писем с вопросами об эксперимент, поставленном Джеффом. Она решительно заправила в пишущую машинку лист бумаги, собираясь сочинять ответ на одно из этих писем, однако не очень надеясь, что даже в субботней спокойной обстановке, царившей в офисе, она сможет толком сосредоточиться. Несмотря на отчаянные попытки направить мысли на текущие дела, она то и дело принималась думать об их отношениях с Джеффом и тех чудесных переменах, которые имели место в ее жизни.

Даже Крис стал относиться к ней по-новому, более внимательно. Ему явно нравилась их близость с Джеффом.

– Я понимаю, вы не нуждаетесь в нотациях, Миа, – заявил он однажды, стараясь придать своему голосу поучительный тон, – однако постарайтесь быть осторожны, ладно? – При этом в его словах содержалось столько искреннего беспокойства, что у Миа защемило сердце от снедавшей ее тревоги.

– Может быть, хотя бы вы сможете заставить Джеффа остаться? – спросила она, втайне надеясь, что Крису известно нечто новое о его планах.

– Никто не в состоянии его к чему-нибудь принудить.

И Миа знала: Крис абсолютно прав.

Неделя, которая прошла после той знаменательной ночи в его коттедже, стала одним из самых счастливых периодов в ее жизни – по крайней мере в те часы, когда она могла заставить себя позабыть о разлуке, грозившей им в будущем. Джефф постарался сделать все, чтобы она поменьше тревожилась. Прежде всего, он больше не заговаривал о предстоящем отъезде, так что она даже начала мечтать о том, что им и не надо будет расставаться.