Сравнительное Богословие. Книга 4, часть III - Внутренний СССР

Лотарингский дом и де Гизы уже увлекались мистическими теориями. И действительно, своим интересом к «эзотерике» Козимо ди Медичи обязан влиянию своего школьного товарища Рене д’Анджу, который в середине пятнадцатого века был кардиналом Лотарингским, некоторое время провёл в Италии и способствовал переносу итальянского Возрождения в свои собственные владения. Географическое соседство было благоприятно для проникновения на эту территорию идей из Фландрии. К середине шестнадцатого века Лотарингский дом и де Гизы, несмотря на свой показной католицизм, стали ревностными покровителями европейской «эзотерики». От них — через брак Марии де Гиз с Яковом V, через шотландскую гвардию, через семьи Стюардов, Сетонов, Гамильтонов, Монтгомери и Синклеров — эти идеи были занесены в Шотландию. Здесь — где давнее наследие тамплиеров подготовило соответствующий фон, а гильдии «практикующих» каменщиков под покровительством Синклеров развивали собственные тайные обряды — они нашли благодатную почву…

К 1600 году «эзотерические» воззрения начали расцветать и публично высказываться в протестантских государствах. Вскоре в Нидарландах, в Рейнском пфальцграфстве, в Вюртембергском и богемском королевствах они стали использоваться в качестве антиримской пропаганды. Таким образом, лишённые всякой связи с Лотарингским домом и де Гизами, эти идеи могли без риска заявить о себе в Англии.

Более того, в 1603 году, когда Лотарингский дом и де Гизы больше не могли контролировать ситуацию, Яков VI Шотландский — монарх из династии Стюардов, в жилах которого текла кровь де Гизов — стал королём Англии Яковом I. В этот момент наблюдатель из будущего мог бы явственно услышать «шелчок» — все необходимые исторические компоненты заняли своё место. С объединением Англии и Шотландии под властью единого монарха знатные шотландские фамилии стали играть заметную роль в английской политике, а две из них — Гамильтоны и Монтгомери — пересекли Ирландское море, чтобы основать колонию в Ольстере. Через эти семьи [ccclxxxii] старая мистика тамплиеров и шотландской гвардии стала проникать в Англию и Ирландию. Не следует также забывать, что новый король был покровителем и, возможно, членом одной из гильдий «практикующих» каменщиков…

Прежде чем приобрести современные формы, масонство испытало на себе влияние ещё одного фактора. Как отмечалось выше, на континенте — особенно в Германии — «эзотерическое» учение теперь пропагандировалось протестантскими князьями и использовалось в качестве инструмента пропаганды, направленной против двух бастионов: папства и Священной Римской империи. Теперь сторонники этого течения начали называть себя «розенкрейцерами», и Френсис Йейтс назвала этот период его распространения «розенкрейцеровским просвещением». Тогда же начали распространяться анонимные памфлеты, превозносящие «Невидимый колледж», или тайное общество, якобы основанное загадочным Христианом Розенкрейцером. Эти памфлеты содержали яростные нападки на нового императора Священной Римской империи и папу, а также расхваливали различные «эзотерические учения». В них предсказывалось неминуемое наступление Золотого века, когда социальные и политические институты отомрут, и наступит эпоха утопической гармонии, свободной от тирании прошлого, как мирской, так и религиозной» — «Храм и ложа».

«Золотой век», о котором говорится в памфлете — ничто иное как эпоха «социализма». Только каждый социальный слой в ней видел своё содержание: «мировая закулиса» — своё безраздельное господство с помощью масонов и иудеев; масоны — своё полновластие, для чего им нужен был «интернационализм», чтобы беспрепятственно проникать на чужие территории, где не будет «социальных институтов», мешающих всеобщему масонскому братству; иудеям же было обещано возвращение на «Святую Землю» и, как и масонам — господство над народами. Простые же люди в разных странах видели в «социализме» строй, в котором все люди живут равными между собой общинами сохранившими национальные особенности и суверенитет, имеют равный доступ к знаниям и получают материальные блага по своему труду, где нету угнетения и значит толпо-“элитаризма”. Такой вот идеал для толпы и поддерживался в масонской и иудейской среде, но при этом сами масоны и иудеи были нацелены на совсем другое.

После так называемой эпохи неоплатонизма с появлением франкмасонства, совпавшим с эпохой первых буржуазных революций, масонские ложи стали проводить принцип «свобода, равенство, братство» (но платонизм и «эзотеризм» остались для внутреннего употребления» — что послужило основой уже первых “социалистических” движений — как бы «освободительной» борьбы народа от эксплуатации капиталистов, которую, конечно же было велено возглавить масонам.

Масонство в период капитализации Европы

Известное нам масонство зародилось в Англии в XVII в. на основе «профсоюза» вольных каменщиков. Когда кроме мастеровых и архитекторов собрания стали посещать просвещенные и вольнодумные дворяне, была основана Великая ложа Англии. В Россию масонство пришло в начале XVIII в., его завёз Пётр I и сделал достоянием “элиты”. Он отодвинул церковь подальше от управления государством и стал внедрять западные стереотипы взаимоотношений в “элите”. Что при этом думал сам Пётр I — сказать трудно. Однако, он был патриотом России и желал ей суверенного существования. Но он также понимал, что сохранить суверенитет невозможно при огромном отставании от технико-технологического прогресса, в котором Запад стал обгонять Россию к началу XVIII века и действовал с целью привлечения в Россию новейших западных технологий. Это было правильно. В то же время самым передовым технологиям и наукам невозможно было научиться, на посвятившись в масоны: ведь именно масонство обладало к тому времени всем самым передовым. Одновременно с этим Пётр I совершенно правильно отодвинул церковь от управления, поскольку православная церковь лишь сдерживала процесс просвещения в России, не допуская людей к образованию и наукам.

Поэтому деятельность Петра I была обусловлена не стремлением приобщиться к масонству, а стремлением использовать потенциал масонства для укрепления суверенитета России. Тем более, что он, скорее всего, понимал, что масонство всё равно проникнет в Россию: если не при нём, то уж после него — точно. В то же время если бы он пошёл против масонства — ему было бы не прожить столько сколько он прожил…

Но за время так называемых «петровских реформ» Петру I удалось привить в России не только “элитное” масонство, но и дать возможность активизации научно-технического прогресса, сдерживаемого церковью. После Петра I такую грязную работу (в смысле — связанную с чуждым России масонством) провёл лишь И.В.Сталин — но уже в другую эпоху. И тот и другой благодаря своим связям с масонами смогли создать России нужный военно-технический потенциал, без которого Россия не смогла бы победить противника в недалёком будущем (с наступлением эпохи капитализма исход военных столкновений всё больше стал зависеть от совершенства техники, а не только от мужества людей). Но именно это и сохранило России потенциал суверенитета — пусть не абсолютного, но необходимого для разных эпох, чтобы выжить в период небывалого наступления новейшей модификации глобального сценария. Всё остальное в связях Петра I (также как и И.В.Сталина) с масонами — вторично.

Но вот последующие за Петром I императоры, как представляется, не смогли употребить потенциал масонов так, как это удалось Петру I: скорее наоборот — масоны их “имели” больше чем императоры делали для России руками и знаниями масонов. Так, например, Павел I связался с Мальтийским орденом в то время как ордена, ориентированные на библейское христианство не приветствовались в России и в континентальной Европе: «мировая закулиса» взяла курс на мировую «социалистическую» революцию, отодвинув “христианские” ордена в “загашник” истории (на всякий случай).[ccclxxxiii] А Павел I, видимо, был сторонником “христианского” пути и сдуру опёрся не на тот масонский орден вопреки воле «закулисы». Внезапная смерть Павла (1801 год) в неприступном Михайловском замке, охраняемом Семеновским полком, который, по сути, и совершил переворот — наука другим императорам на будущее. «Закулиса» сперва возлагала на Павла большие надежды. Но император их «не оправдал» — связался с конкурирующим светским орденам “христианским” (изначально католическим, претендующим на власть в либеральной России а поэтому неприемлемым православной иерархии) Мальтийским орденом и повелел прекратить деятельность других масонских лож.