Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К родной матушки, к своей-то он к молодой жоны́;
Ише тут-то заходит-то во полатушки
Ко своей-то ко родимой да он ко матушки.
Он зашол-то сам сле́зно да уливаитце,
60 Он всемирно во своих грехах всим он каелса,
Ище тут-то з души́ он скоро́ представилсэ:
Да згорело у ёго-то тут ретиво́ серьцо.
40. ОСАДА СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ[165]
Во Москвы-то было, во царьсви,
Во прекрасном восударьстви,
Перебор-то был боярам,
Пересмотр-о̆т бы̆л воеводам.
5 Из бояр, бояр выбирали,
Воеводу-ту поставляли,
Воеводу-ту непростого —
Ево роду же непростого:
Из бояр князь-Салтыкова.
10 Воспрого́ворит-то государь-царь наш,
Алексей-сударь свет-Михайловиць:
«Уж ты гой еси, воевода!
Я пошлю тйбя̆, воевода,
Ко мана́стырю святому
15 Ко игумену честно́му:
Стару веру-ту поруши́те,
Стары книги исприби́те,
На огни вы вси сожгите».
Воспрого́ворит воевода:
20 «Уж ты гой ӗсй, государь-царь наш,
Волексей ты суда́рь-Михайловиць!
Как нельзя-то думой подумать
На свято́ ведь на это место,
На прекрасною кенорию,
25 Шьчё на све́тов-то преподобных
Соловецьких ведь цюдотворьцев».
Воспрого́ворит осударь-царь наш
Алексей-от суда́рь-Михайловиць:
«Уж ты гой еси, воевода!
30 Прикажу я тебе казнити,
Руки, ноги же отпилити,
Буйну голову отрубити».
Воевода-та испугалсэ,
Сам слезами же обливалсэ:
35 «Уж ты гой еси, государь-царь наш
Алексей же суда́рь-Михайловиць!
Погоди ты миня пилити,
Уж [м]не дай рець говорити:
Мне-ка дай жӗ ты̆ силы много,
40 Мне стрельцов, борьцо́в, салдатов».
Шьчё садилсэ-то воевода;
Надалек’он, свет, отъехал, —
Он росплакалсэ, сам роздумалсэ:
«Хошь я смерть-ту — я прииму же!»
45 Он роздумалсэ воевода:
Во пути будто рознемо́гсе;
Он назать скоро воротилсэ.
На то место-то накупа́лсэ
Из бояр, бояр князь Пеше́рской;
50 Шьчё садилсэ-то воевода
Он во лёгоньки стружо́цьки;
Потянули-то ветры буйны
С полудённую сторонку,
Уносило-то воеводу
55 Ко манастырю святому,
Ко игумену чесно́му,
Ка[к] ко све́там-то преподобным
Соловецьким же чудотворьцам.
Как стрелял, стрелял воевода
60 Во соборну-ту Божью церьковь,
Уронил-то тут воевода
Богородицу со престола.
Вси манахи-ти испугались,
По стенам-то вси побросались
65 В одну келью-ту собирались,
В одно слово-то говорили:
Говорил-то всё игумен:
«Вы не бойтесь-ко, мои дети,
Не страшитесь-ко етой страсьти!
70 Мы по-старому ведь отслужим, —
С Христом в царсьви с им прибу́дём».
По грехам было суцини́лось,
По тежки́м грехам сотворилось:
Захотел-то ведь деревя́га
(мужик деревеньской, жил по обедам)
75 В светом озери [он] купатьце,
По верёвкам ц́ерез стену-ту опускатьце;
Ишше пал етот грешник
Он на сы́ру-ту земьлю;
Он сломил сво̆ю̆ пра́ву руку,
80 Извихну́л сво̆ю̆ леву ногу.
Тут пришол к ё̆мў воевода:
«Ты скажи-ко нам сушшу правду:
Ище́ порохом-то ли дово́лён манастырь,
Ишше пушками-то доволен ли,
85 Ишше крепосью-то крепок ли
Да людьми-то ведь он лю́дён ли?»
Говорил-то тут деревяга:
«Он ведь крепосью-ту крепок,
Он людьми тольки не лю́дён.
90 Попадите й вы зайдите
Дровяны́м-то в стену окошком».
(окошко было закладено дровами; а то им уж не попасть в стену)
Как зашол-то воевода,
Росказал как деревяга;
Он заця́л тут воевода,
95 Стару веру-ту поруши́л взял,
Стары книги-ти Божьи изорвал всё,
На огни-ти он прожигал их;
Всех манахов прирубили,
В си́нё морё-то помётали
100 Над игуменом наругались:
Рецист язык у его отрежут, —
Ц́ерез ночь было тако цюдо:
Он ведь зделалсэ весь здравой;
Они взели его убили —
105 Как небесно царство́ купили.
Во ту пору-ту, во то время,
В са́му в ту ведь в тёмну ноцьку
Ишше к нашому царю жо
К Олёксею-то свет-Михайловицю
110 Как приходят к ёму два старьца,
Как хотят-то его убита,
Руки, ноги да отпилити;
Говорят ёму таки реци:
«Уж ты гой ӗсй, государь-царь,
115 Олексей ты суда́рь-Михайловиць!
Не розорей-ко ты старой веры».
Посылат-то ведь царь же ско́ро,
Он гонцёв-то скоро́, салдатов:
«Старой веры не розоряйте,
120 Вы ведь книг-то не розрушайте,
На огни-то не розжигайте,
Вы манахов-то не рубите».
Ище стретили воеводу
В славном городи во Во́логды.
125 Воевода-то розболелсэ
(сгнил),
Он в худой-то боли сконцялсэ.
Государь-от, государь наш царь
Олексей-свет суда́рь-Михайловиць
За воеводой собиралсэ,
130 Он своёй-то жизней сконцялсэ.а
Понесли ёго в Божью церьковь, —
Потекло у ёго из у́шей-то,
Потекла у ёго всяка га́вря
(гной);
Ишше уши-ти затыка́ли
135 Всё хлопцятой белой бумагой.[166]
41. ШВЕДСКАЯ ВОЙНА ПРИ ЕКАТЕРИНЕ II
Во Москвы-то ведь было, в славном городи,
Ай на царьсви-то ведь не́ было не цяря и не цяревиця,
Шьчо не мла́дого родимого наследьницька:
Тут цярила-то цяриця благоверная
5 Ише та Екатерина Алексеевна.
Шьчо сидела она, цярила ровно три года;
Тут заслышел король неверной шве́дьской-от;
Ишше сам-то он, тотарин, похваляитце:
«Я зайду-пойду во матушку в Москву-город;
10 Наперёд я розорю в Москве да церьквы Божьи вси,
Я тогда буду рубить со старого до малого.
Не оставлю я в Москве силы на семяна;
Я царицу-ту Екатерину за собой возьму,
За своёго я за сына за любимого».
15 Ай подходит-то тут король всё шведьцькия,
Он подходит-то под матушку под славну каменну́ Москву,
Он тут пишот ёрлыцьки́ всё скорописцяты.
Принесьли-то от шведського-то короля да скору грамотку,
Подавают цярици-то Екатерины Алексеёвны;
20 Задрожали тут у ей да ручки белыя,
Приудро́гло тут ее́ всё
