Почти любовь, почти падение (СИ) - Катя Риз

Кате казалось, что она всё контролирует, и если Андрей тяжело дышал и от неё не отрывался, то она всё понимала. Глаза открывала и сразу реальность к ней возвращалась, пусть и не слишком чёткая. Но она отслеживала каждое их движение, на самом краю сознания всё-таки обосновалась мысль о возможной опасности, и когда Жданов её крутил, как хотел, она обязательно одной рукой за стену держалась, но в какой-то момент вдруг поняла, что провалилась куда-то, а потом на поверхность вынырнула и теперь надышаться никак не может. И вода эта: на долю секунды показалось, что тонет. Стон вырвался, уж очень пикантный, но Пушкарёва могла бы поклясться, что это от беспомощности и удивления, вот только вышло не слишком похоже, и поняла, что Жданов её к стене прижимает, а она ногтями за швы между плитками цепляется. Царапает, задевает, а Андрей ей на ухо дышит, с надрывом, и рука снова по её телу забегала, словно очнувшись. Ещё сильнее навалился на неё, ненадолго, Катя щекой к гладким плиткам прижалась, и только краем глаза заметила руку Жданова, когда он ею в стену упёрся. От стены оттолкнулся, словно у него сил не было просто так выпрямиться, назад подался и Катю за собой потянул, прижал её спиной к своей груди, обнял за плечи и голову откинул, несколько секунд стоял и не дышал, когда вода прямо ему на лицо лилась. Катя щекой к его руке прижалась, которой он её обнимал.

Андрей её мокрые волосы на макушке пригладил, в подставленную словно специально для поцелуя щёку поцеловал, и проговорил довольно:

- Разрумянилась.

Она ещё больше покраснела, по крайней мере, щёки защипало сильнее, и ничего не ответила. А Жданов с полки гель для душа достал и в ладонь себе налил немного, провёл ею по Катиному телу. Она лицо вытерла, смахивая воду, а затем к Андрею лицом повернулась. Его ладони прошлись по её груди, растирая мыло, и Жданов наклонился, чтобы Катю поцеловать.

- Всё хорошо? - шепнул он, а она головой качнула.

- Моему маникюру совсем не хорошо.

Андрей улыбнулся. Затем ещё раз поцеловал, и Катя на секунду у него на шее повисла.

Он первым из душа вышел, и её любимое розовое полотенце забрал, а Катя дверь душевой кабины приоткрыла и крикнула Жданову вслед:

- Полотенце мне другое принеси!

- Принесу.

Она одна осталась, когда он из ванной вышел, и к стене привалилась, к которой совсем недавно он её прижимал. Ненадолго закрыла глаза. Чувство было такое, что это не круги, а жизнь перед глазами вертится и всё обороты набирает, скоро уже не остановишь эту карусель, Катя в этом была уверена.

Вот как об этом можно было кому-то рассказать? Да она со стыда сгорит.

Когда из ванной вышла, закутанная в тёплый халат, Андрей в гостиной по телефону разговаривал. Устроился в кресле с высокой прямой спинкой, у окна, ноги вытянул и выглядел не слишком довольным. Катя невольно приостановилась, прислушиваясь к его разговору, поняла, что он с Пал Олегычем разговаривает, который два дня назад вместе с Маргаритой Рудольфовной в Лондон улетел, и тогда уже тихо, стараясь внимание Жданова не отвлекать, прошла к двери спальни. Голос Андрея и сюда проникал, даже через закрытую дверь, и до Кати долетали некоторые слова и фразы, и она даже расслышала, как Андрей слова подбирал, пытаясь объяснить, где он в данный момент находится. По тому, как старался, Катя решила, что это он уже перед матерью оправдывается. Маргариту этот вопрос волновал намного больше, чем Пал Олегыча. Маргарита за Киру переживала, а Андрей всё отговорки придумывал. А Катя боялась дать Жданову понять, что всё это слышит, подмечает, и главное, что её это расстраивает. Ведь не должно, по определению, не должно расстраивать. Вот и улыбалась ему, продолжая притворяться, что её его проблемы никак не касаются.

Надела футболку, лёгкие домашние брюки, и пообещав себе, что больше к разговору Андрея прислушиваться не будет, дверь плотнее закрыла и устроилась на постели, по-турецки поджав под себя ноги. Взяла с тумбочки папку с материалами по новому проекту, которые для неё специально подобрала Юлиана, и только на потолок посмотрела, не зная, откуда ей ещё терпения взять, когда Жданов в соседней комнате голос повысил. Волосы в хвост забрала, и решительно открыла папку, а когда Андрей в спальне всё-таки появился, заставила себя ему улыбнуться.

- Родители?

- Да. - Андрей сказал это несколько неуверенно, и на Катю кинул пытливый взгляд. А Пушкарёву угораздило как раз в этот момент на него глаза поднять, и замерла, словно пойманная за чем-то неприличным, правда, заставила себя отвлечься от возникшего в душе смятения, в который раз подумав, что так и не может до сих пор привыкнуть к домашнему Жданову, без его любимых костюмов, галстуков и деловитости. Вечерами теперь видела его в джинсах и футболках, абсолютно не шикарных, и он по её квартире ходил, не кричал и не суетился, даже когда работал. Устраивался за профессорским столом с ноутбуком или бумагами, и мог не один час провести за работой, что Катю даже удивляло. В "Зималетто" Андрея постоянно дёргали, он куда-то бежал, бумажную работу бросал, не доделывая, и Кате раньше в голову не приходило, что он вечера может вот так проводить. Её всегда убеждали, что все вечера у Андрея Жданова заняты, и чем-то более интересным, чем перебиранием бумажек. К тому же Пушкарёва не подозревала, сколько в нём на самом деле терпения, и даже степенности. В такие моменты, сидя за старым дубовым столом, устало потирая переносицу, но продолжая вглядываться в экран компьютера, щурясь, он ей Пал Олегыча напоминал. Как-то серьёзнее становился, а когда бумаги в сторону откладывал и компьютер выключал, сразу начинал улыбаться, превращаясь в знакомого, привычного Андрея. К нему живость возвращалась, в глаза озорство и лукавство, и невозможно было поверить, что он десять минут назад ругался по телефону с поставщиками или даже Милко. А Катя всё это теперь каждый вечер видела, и когда Андрей не замечал, наблюдала за ним, с большим интересом, пыталась всё запомнить, не зная, сколько ещё дней, вечеров, часов у неё в распоряжении. Как оказалось, когда влюбилась в него, несколько месяцев назад, когда боготворила и считала идеалом, даже не представляла, какой он на самом деле. Теперь уже и вспомнить чётко не могла, во что же именно она влюбилась. Просто посмотрела и пропала? Больше ведь ничего о нём не знала, а вот сейчас могла бы долго говорить об этом человеке. Столько мелочей, привычек, пристрастий, столько всего, что иногда кажется, захлебнуться может от переизбытка ощущений в мыслях о нём. И сейчас как никогда чётко осознавала своё зависимое положение: она его любит. Со всеми его достоинствами, недостатками, даже со всеми его проблемами, - любит. И не знает, что будет делать, когда всё закончится. Когда Андрею надоест эта игра в семейную жизнь?