Стальная месть - Илья Городчиков

- По вашему приказу центральный гарнизон Орлаёна сдаёт вам бастион и желает перейти под ваше руководство. Наш король предал нас и не пришёл на помощь в трудный час, а потому мы желаем перейти под вашу руку. – поклонившись, заговорил чисто выбритый солдат, на сюрко которого расплывались яркие красные пятна, успевшие уже начать засыхать, - Мы пленили или убили всех тех, которые были против этого решения.

- Может ты представишься наконец?

- Десятник стражи бастиона, Ивон. Я местный.

- Какой-то ты странный, Ивон. Говоришь, что ты местный, но при этом не боишься кары своего господина. Разве у тебя нет семьи? Если он узнает, то всех на лоскуты порежет.

Я заранее знал о том, что бастионная стража происходит не из простых горожан или отпрысков дворянских семей, а из иноземных детей-сирот, набираемых в ходе войн и воспитываемых лично ближайшими сподвижниками монарха. Традицию таких «янычар» начал ещё дед Кловиса, а потому воспитано уже было далеко не одно поколение, лично преданной тому монарху, который их и воспитывал. Семей у таких воинов не было, а обязательно для них участью было отслужить четверть века с наступлениями им десяти лет.

- Разве ты не должен быть преданным своему королю?

- Меня воспитывал Людовик, а не его воинственный сынок. К тому же, срок моей службы подходит к концу и под вашим крылом у меня сейчас больше шансов на хоть какое-то будущее.

- Ты настолько не веришь в Кловиса?

- Он может и победит, но волею судьбы я ответственен не только за свою жизнь, так что мне проще будет не испытывать судьбу и сохранить больше жизней, как повелевает мне моя честь. С остальным мы разберёмся потом.

- Тогда выводи всех пленных и убитых, а потом и своих без оружия. Если всё нормально, то их никто не тронет, но если ты решил со мной шутить, то всех твоих людей ждёт не самая завидная судьба.

Предавать меня Ивон, похоже, не собирался. Он выполнил все мои приказы в точности, достойной швейцарских часовщиков. Наверняка у него есть свои причины быть столь послушным, помимо желания выжить, а потому мною было приказано следить за бойцами недавнего противника, никак не позволяя даже близко им приближаться к арсеналам.

Бастион был полностью занят к ночи. Из-за приверженцев Кловиса часть хранящихся внутри сокровищ либо была полностью уничтожена, либо же практически полностью потеряли товарный вид. Я говорю даже не о драгоценных металлах или же украшениях, а о предметах культурной ценности в виде книг, гобеленов и других прекрасных элементов искусства, которые, как по мне, были значительно важнее денег, коих пока что было в достатке.

Но даже при удачном взятии бастиона почивать на лаврах победителя в занятом городе мне не удалось. К воротам города прискакал взмыленный всадник, истошна крича и требуя лично меня. Я ожидал подхода армии повстанцев, а потому сразу закрались мысли о чём-то нехорошем. К сожалению, они подтвердились. Всадник оказался гонцом Вирта и письмо в его руках не содержало ни одной строчки позитива. Как оказалось, Зелёную Армию настигли на марше и заставили отступить на какой-то холм, на котором они сейчас и застряли. Причем, окружили их даже не кавалерийские разъезды Кловиса или его брата, а люди, чьи спины были украшены рисунком из заключённого в круг квадрата. Сей факт меня, мягко говоря, ввёл в ступор. Конечно, повстанцы не без моего науськивания, но собирались откусить почти все земли у Церкви, но сейчас о таких намерениях все молчали, понимая, что такой враг пока что не по зубам. Однако же церковникам от них было что-то необходимо, ведь иначе бы они атаковали прямо сейчас. Может быть, они хотят вытянуть именно меня из крепости? Всё же, среди них явно есть кто-то с достаточно хорошо работающей соображалкой, чтобы связать мою персону, одного из моих офицеров и внезапно приобрётшую структуру и эффективность армию повстанцев. Всё равно, бросать Вирта без помощи я не намерен, а потому максимально быстро собрал всю наличную наёмничью конницу и поспешил на подмогу, чуть ли не загоняя коней. Церковь была чуть ли не более страшным противником, нежели Кловис, ведь её влияние распространялось далеко за пределами Ларингии.

По прибытию на место оказалось, что полторы сотни моих конников — это совсем не армия, а так: тьфу и растереть. Холм с повстанческой армией окружило не меньше трёх тысяч человек, чью выучку и готовность сражаться ставить под сомнение было просто нельзя. Для собрания столь большого войска, церковникам явно пришлось мобилизовать войска всех монастырей севера Ларингии, а то и взять своих бойцов из-за рубежа. Хотя, очень может быть, что я просто не знаю, где располагаются остальные их силы. Единственное, что было понятно наверняка, так это то, что пришли они сюда с серьёзными намерениями.

Первым нас встретил один из конных разъездов церковников, что патрулировали ближайшие дороги, но они совсем не выглядели враждебно, из-за чего мне пришлось охладить распаляющееся негодованием сердце.

- Вы Вадим? – спросил меня один из всадников Церкви, подскочив к моей кавалькаде.

- Это так.

- Отец Сальвиус ожидает вас. Двигайтесь за мной.

Приказав продолжать движение, я стал лихорадочно соображать, что же от меня необходимо Белому Кардиналу. Этот старик был человеком, способным три раза обернуть меня вокруг пальца в политической игре, а потому наша встреча точно не стала случайностью. Ему совершенно точно известно о том, что я успел взять город, а потому он прекрасно понимал, что я выдвинусь на помощь своему другу. Вопрос в другом: действует ли он по приказу Тация или же по собственному усмотрению? Если верно последнее, то это может свидетельствовать расколу внутри Церкви и расколу серьёзному, ведь Сальвиус человек известнейший, а потому за него могут вписаться и другие важные лица, включая целых монархов, а в таком варианте Ларингия не выберется из кризиса ещё долгие года. Ничего не понятно…

Сальвиус встретил нас сам и даже не окружённый охраной. Тем самым он выступал с позиции силы, хотя и опасаться ему было попросту некого. Если у кого-то из моих бойцов сдадут нервы и он пристрелит Сальвиуса, то остаток нашей жизни можно будет считать исключительно секундами. А ведь это мысль…

- Всем отодвинуться на триста шагов назад! – крикнул я своим бойцам, слезая с коня.

-