Стихотворения и поэмы - Павел Антокольский

232. ПОХИЩЕНИЕ ЕВРОПЫ

Памяти художника Валентина Серова

…Девушка сидит на самом хребте быка, не верхом, но так, что обе ее ноги свешиваются с правого бока; левой рукой она держится за рога, как возница держит поводья; бык повернулся больше влево, следуя за движением руки, которая им правит. Хитоном одеты груди девушки, ниже талии ее прикрывает плащ; хитон — белый, плащ — пурпурный, тело просвечивает сквозь ткань… Ткань изогнута и растянута — так живописец изобразил ветер. А девушка сидит на быке, как на плывущем корабле, и ткань ей служит парусом…

Финикийская царевна! Я не лгу.Помнишь, как на средиземном берегуУвидала ты Юпитера-быка,Как ласкала ты бычиные бока,Как сплела любимцу три венкаИ к нему вскочила на хребет?            Началась пора побед!Но летят, скользят, ползут века, —Далека твоя дорога, нелегка!Средиземное проплыл я поперек,Всё, что было, в бренной памяти сберег,Всё, что помню, на бессмертие обрек.Продолжается, кончается наш век,Погоди же, не смыкай бессонных век!

Разлученная с Юпитером-быком,Освещенная неоновым огнем,Обожаемая греком-стариком,Ленинградской белой ночью, словно днем,Ты расскажешь детям сказочки о нем.

Никакой Юпитер-бык не заревет,Никакой международный телефонМежпланетных наших снов не оборвет,Никакой заокеанский солдафонНе ревнует финикиянку чужую, —            За ревнивцем послежу я!

Поднимай же, Евразийский материк,Ради мира, ради будущего крик!Кто бы ни были, дитя или старик,            Снаряжать пиратский бриг!            Ты, Юпитер-Питер-Петр,            Приказ полкам на смотр!

Пусть Великий, или Тихий океан,Полубелый, получерный, в доску пьян,Рыжий Каин, грешен, бешен, окаян,За рога возьмет быка на абордаж.«Эй, девчонка, ты мне ручки не подашь?Так спускайся по веревкам мокрых рей!

            Вверху одна ты?            Руби канаты —                                   Скорей!»

Было дело. Это вечность проходила.Финикиянка Европа невредима.Будет будущее. Ждать недолго.Рядом Рейн и Кама, Тибр и Волга.

            В час полночной темноты            Мы с тобой опять на «ты».

Что ж, пора кончать! Я песню дотяну.Только ты не обмани меня!В черной бездне я не потону,Назову тебя по имени:

            «Навзикая, Навзикая,            Ты несешься, возникая            В финикийской колеснице,            Расскажи, что тебе снится!»

            «Снится мне мужик Зевес…»            — «О-го-го, тяжеловес!»            — «Снятся мне Афины, Фивы            И другие перспективы.            Снится Невский мне проспект,—            Пушкин площадь пересек…»            — «Ишь созданье дерзкое!»            — «Честное пионерское!»

233. СМЕРТЬ ГОГОЛЯ

На графском крыльце на Никитском бульвареТолпится бездомный, бесчисленный люд.Безглазые, тощие, странные твариМолитву отходную глухо поют.Для них этот дом всё равно что трактир.Один матерится, другой еще хлеще.Сам Гоголь всмотрелся и отворотилЛицо, освещенное свечкой зловещей.

Ишь как расплодилось крапивное семя!Ишь как осмелели вы! Сколько же всех?Неужто я стану возиться со всеми?Вы тени без тела, вы слезы сквозь смех!

От нас не отвертишься, сударь! Нельзя!Ты нас породил, фантазер бестолковый.Мы живы, мы выросли, вышли в князья —Поприщины, чичиковы, хлестаковы…

Мне всё надоело. Мне пища отвратна.Я вашей компании не признаю.Мне хочется в Рим и оттуда обратно,В Донской монастырь, на могилку свою…

Могилка? А я изнемог от любви,Потом обезумел и тлею в геенне.Роди меня вновь, расколдуй меня, Вий,Лечи меня, лекарь, учи меня, гений!

Я мертвые души скупал оттого, чтоМне честное поприще не по нутру.Маленько прибавьте казенного кошта —Под вами коленками пол подотру.

А если я что и скажу, то солгу, —Проездом в Москве, а пришел ниоткуда:Я только в твоем существую мозгу,В комедию впутан, туманом окутан.

Один только ты отвечаешь мне правдуИ, значит, один только мне удался.

Я тень твоя, автор. Но если ты автор,То сыграна наша комедия вся.Я лучше. Ей-богу, я лучше и выше!

Хвастун, Хлестаков!

               На пари, что я прав!Я был твоим зеркалом…

                                  Ростом не вышел!

Попробуй меня укротить, костоправ!

Не выйдет! Мы выросли до потолка,Мы крышу пробили и тянемся к звездам.А ты… Как дорога твоя нелегка!Поверь напоследок, что нами ты создан.Чего же ты мечешься, бедный скиталец?Нет Рима. Нет жизни. Нет муки твоей.За всех и за всё мы с тобой расквитались,Пускай не юродствует попик Матвей!            (Поют)Погляди, не сильней ли,Чем отверстое небо,Кража бедной шинели,Тяжесть горького хлеба!

Только падаль трепещет,Под землею сгнивая.Так очнись! Это хлещетТвоя кровь огневая.

Будешь отлит из бронзыИль из камня изваян,Милосердный и грозныйСудия и хозяин!

Твои слуги и други,Будем рядом вовеки.

Протяните мне руки!Поднимите мне веки!

234. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ШЕСТОГО ИЮНЯ 1974

(Кантата)

Его рождению конца нет —Вчера и завтра, там и тут.Живые силы вечный танецВокруг Поэзии ведут.Он призрак, но зато свободен,Зато бессмертно беззаботен.Все цепи Муза порвала.Хвала его державной мощи,Его подруге — белой ночи,Его бессоннице хвала!

Про него услышит История,Вся в разводах ржавых чернил,Чтобы заново и не вторя ейОн себе ее подчинил,И всё ярче и необычайнееПеред ним расширится круг —Сколько счастья, сколько отчаянья,Сколько сильных дружеских рук!

Актеры выплеснут на сценуОгонь и гибель, гул и гам.Самой чуме назначит ценуНеукротимый Вальсингам.Трон пошатнется государев,И, в сорок сороков ударив,Пойдет История вразброд.Поэт, трагедию окончив,Решит, что суд над ней уклончив,Пока безмолвствует народ.

Сколько строк не обнародованы,Сколько песен в жаркой груди,Сколько сказок у Родионовны,Сколько будущих впереди!А иная сложится иначе,Удальцов пошлет молодыхНа кощеев и змей-горынычей,На царей и прочих владык.

И вот несется Всадник МедныйСквозь времена во весь опор.И вот опять Евгений бедныйС ним продолжает грозный спор.Опять, рискован и раскован,Скликает новых смельчаков он,Бессмертный этот человек.Так, полон вещего прозренья,Пришел в четвертом измереньеНаш Пушкин в наш двадцатый век!

Все мы правнуки и праправнуки,Кто-то книга, а кто-то чтец.Не застольники, не заздравники,Лишь тревога юных сердец.

Так пускай же так и останется.Здравствуй, Пушкин, издалека!Твоя сказка — вечная странница,А дорога сказки легка!

235–245. ОЧЕЙ ОЧАРОВАНЬЕ