Огненные годы - Аркадий Петрович Гайдар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увлеченный погоней, Мишка не заметил, что он один скачет за добрым десятком махновцев, размахивая своей маленькой шашкой.
Это вскоре заметили и бандиты. Внезапно повернув коней, они окружили Следопыта, и прежде чем Мишка успел сообразить, что случилось, его шашка со звоном отлетела прочь.
— Взять живьем! — раздался чей-то властный голос.
Стиснутый с обеих сторон конями и обезоруженный, Мишка, помимо воли, мчался вперед.
«Вот так штука! — думал он. — Хотел поймать Лисицу, и сам попал ей в зубы».
Увлекая за собой Мишку, банда скрылась в глубине леса.
В лапах Махно
В селе Яблонном сегодня было необычайно шумно и весело. Десятки пьяных с бутылками самогона в руках шатались по улицам, горланя песни. В кулацких хатах шел пир горой, тут и там закипали ругань и драки. Что за диво?
Никакого праздника, даже самого маленького, в этот день не было, а кутили так, словно праздновали «Николу зимнего». Странно было и то, что ворота бедняцких хат были закрыты, а их хозяева старались не попадаться на глаза гулякам.
Но самый богатый пир был у первого кулака на селе Митро Забубенко, куда собралась вся местная знать: бывший урядник Нечипорук, церковный староста, трое самых богатых кулаков, старый мельник и поп Павсикакий.
А вперемешку с ними на широких скамьях и в креслах сидели пестро одетые гости. Хозяева усердно накачивали их самогоном.
В центре всеобщего внимания был щуплый мужичонка с хмурым, отекшим от пьянки лицом и острым взглядом маленьких черных глаз.
Развалившись в переднем углу, он задрал ноги на край дубового стола и пил водку стакан за стаканом, как воду.
Хмель, видимо, его не брал. Через головы собутыльников он смотрел в потолок и зло ворчал:
— Будь я проклят, если когда-нибудь попадался так глупо в ловушку!. Это опять его проделка!. Семь шкур спущу!
Он хлестнул плеткой по столу, разрезав пополам жирную кулебяку и опрокинув графин с самогоном.
Рядом с переодетым Махно (а вы уже, конечно, догадались, что это был он) сидел на конце скамейки старый мельник. Он с хитрецой поглядывал на соседа и шептал ему на ухо:
— Да что вы сердитесь, атаман. Вы еще не раз порубаете красных… А теперь бы отдохнуть малость, к нам на мельницу заглянуть.
Махно встрепенулся:
— А что? Ждет Катюха?
— Да боже мой! Ночи не спит.
— А ты не брешешь, старый пес? Коли правда, озолочу!.
Если соврал, попробуешь, чем это пахнет. — Махно сунул плеть под самый нос мельнику. Тот в испуге отшатнулся.
Махно развеселился и заверещал на всю хату:
— Гей, Голопуз, где тот щенок, что скакал за нами, как бешеный?
— Вин туточки, батько! — живо отозвался Голопуз, с трудом поднимаясь из-за стола. — В чулане лежит до твоего приказу…
— Тащи его сюда, каналью!
— Слухаю, батько!
В глазах Махно забегали злые огоньки.
— Посмотрим, что он запоет здесь…
Гости расступились. Связанного Следопыта вывели на середину хаты и поставили перед атаманом.
Прекратив пирушку, все с интересом оглядывали его с головы до пят, как заморскую диковинку. Мишка был в потрепанном красноармейском обмундировании.
— Эй ты, сопляк, — начал атаман, не меняя позы, — кой черт тебя гнал за нами? На виселицу захотел?.
— Если я сопляк, то ты свинья, которую посадили за стол, а она и ноги на стол, — спокойно отрезал Мишка, с любопытством оглядывая странное сборище.
— Цыть, кутенок! Я — Махно! — гаркнул бандит, думая запугать пленника.
Мишка, только теперь узнавший Махно, побелел от гнева:
— Благодари бога, что мои руки связаны, а то бы я показал тебе, как села жечь, бандитская харя!
Зная бешеный нрав Махно, гости ждали расправы.
Но пьяный бандит неожиданно расхохотался:
— Вот так гусь! А ну-ка, развяжите ему руки…
Удивленного Мишку мигом освободили от веревок. Он не торопясь стал растирать затекшие руки и только теперь, заметил, что окружавшие его «мужики» были вооружены револьверами, шашками, кинжалами. «Переодетая банда», — сообразил Следопыт.
— Ну, что ж ты не казнишь Махно? — усмехаясь, спросил бандит, кладя руку на эфес шашки. — Трусишь, каналья?
Мишка вспыхнул:
— Ты сам трус и разбойник, по которому давно виселица плачет!
Махно выхватил пистолет и, выстрелив через голову Мишки, зло усмехнулся:
— Вот это я понимаю, сам стоит под виселицей и нам же угрожает. Что с ним делать, хлопцы?.
— Повесить на первом суку, — отозвался чей-то голос.
— Зачем вешать, — возразил другой, — парубок дюжий, не робкого десятка. Нехай переходит к нам.
— Эй, малец, — крикнул третий бандит, — иди на службу к батько Махно. Удалым ребятам у нас хорошо живется.
Мишка гордо выпрямился и ударил себя кулаком в грудь:
— Я буденовец и грабить с вами народ не желаю. А Махно я выпорю при первом удобном случае…
От такой дерзости даже видавший виды Махно на минуту опешил. А потом заорал:
— А ну, Битюк, всыпь ему полсотни горячих и повесь за ногу на ворота!. И баста! Пусть знает, как разговаривать с атаманом.
Мишка побелел от ярости и очертя голову бросился на Махно, пытаясь схватить его за горло.
— Стой, тигра лютая!.. — Бандит, названный Битюком, схватил Мишку за ворот и потащил к порогу.
— Вот змеиное отродье, — сердито проворчал Махно, — увеличить ему порцию вдвое!
— Слухаю, батько!
— Ну, берегись, мохнатый черт! — уже стоя на пороге, кричал Мишка. — Я тебя еще найду!
Битюк толкнул его в спину:
— Катись, шибеник!
Но Мишка дал ему такую «сдачу» кулаком в бок, что казак охнул, согнувшись пополам…
Махно опять расхохотался:
— А лихо дерется петушок! Он, пожалуй, побьет твоего дурня, Битюк?..
— Ни, не побьет, — ответил казак, с трудом разгибаясь и снова хватая Мишку. — Я ему сейчас шкуру сдеру.
— Стой! Шкуру потом, — приказал пьяный Махно, — зови сюда свое отродье!.
Битюк сердито толкнул Мишку обратно к столу, а сам выскочил из хаты.
Предвкушая какую-то веселую забаву, бандиты освободили место посредине хаты и взяли Мишку в кольцо.
— Поглядим, каков ты есть в кулаке!..
— Где ему, Битюк в бараний рог его скрутит!
— А може, и нет…
Мишка настороженно озирался. У ближайшего бандита за поясом он заметил пистолет и решил при случае воспользоваться им для обороны. Нет, теперь уж он живым в руки не дастся!
— А ну, дай дорогу! — раздался окрик с порога.
Бандиты расступились, и перед Мишкой очутился здоровенный верзила лет восемнадцати. На голове копна растрепанных волос, нос картошкой. Он встал посредине хаты, неуклюже переминаясь с ноги на ногу.
