Deng Ming-Dao - ХРОНИКИ ДАО

В последующие дни Сайхун, Уюн и Уцюань продолжали поиски Бабочки, используя для этого внушительную сеть шпионов тайного мира. Они теряли драгоценное время, доверяя непроверенным слухам и раз за разом попадая на ложный след. После пяти дней рысканий по городам и весям, три монаха очутились в деревне Дагон, в провинции Хубэй. Там в убогом виниом погребке они нашли информатора – мелкого вымогателя и вора. Получив щедрый куш, воришка сообщил им кое-что полезное.

– Ваш соученик сейчас находится в компании Трех Хубэйских Тигров. Первый – мастер стиля Ладонь Восьми Триграмм; его зовут Ли. Его учителем был монах, дзэн-буддист, а генеалогия стиля восходит к Инь Фу – тому самому мастеру, который охранял вдовствующую императрицу, когда в 1910 году ей пришлось бежать из Пекина. Второго зовут Ван. Он учился у знаменитого Сунь Лутана и является мастером боксерского стиля Формы и Разума, а также мастером Меча Шести Гармоний. Третьего называют Летающим Котом. Он небольшого роста, но тем не менее представляет собой серьезную опасность: в свое время его тщательно готовил один из последних рыцарей цинской династии по прозвищу Летающий Леопард. Всем троим сейчас под пятьдесят, так что они в расцвете своих сил. Вы слишком молоды, чтобы победить их.

– И тем не менее, – ответил Уцюань, – расскажи нам, пожалуйста, как мы можем найти их.

Воришка задумался на мгновение, потом засмеялся:

– Ладно, ладно. По крайней мере, я буду знать, куда отправлять заказанные для вас гробы.

Монахи распрощались с все еще хихикающим осведомителем и занялись разработкой плана. Теперь это, безусловно, было делом У линя, а посему единственным вариантом был личный вызов на поединок. И бросить этот вызов всем трем мастерам мог только один, потому что было бы нечестно наброситься на Трех Тигров втроем. Сайхун вызвался добровольцем и тут же написал три письма. 

Погода становилась все более жаркой. Сайхун все больше сгорал от нетерпения изловить Бабочку. В течение двух дней он встретился сначала с Ли, а потом с Ваном и победил обоих. Грациозному и неуловимому стилю Восьми Триграмм, которым мастерски владел Ли, Сайхун противопоставил жесткие захваты и безжалостные броски из монгольской борьбы. Пятидесятилетний мастер просто не выдержал такого количества ударов о землю. Как бы смешно это ни показалось, но Вана Сайхун одолел, используя как раз стиль мастера Ли. Гибкость движений и круговые удары оказались отличным средством против прямого и всесокрушающего движения вперед, свойственного боксерскому стилю Формы и Разума. Ни в одном из поединков Сайхун не убил своего противника – это касалось кодекса чести знатоков боевых искусств. Ведь мастера приютили Бабочку только из чувства дружбы. Сайхун выяснил это после того, как Ван признал себя побежденным. Только тогда оба старых мастера в полной мере осознали, в какую беду попал Бабочка. Они посоветовали Сайхуну поспешить на юг: Летающий Кот отправился с Бабочкой к реке Янцзы.

Три монаха поспешили на поезд, но не успели, причем Уюн успел назвать неудачу дурным предзнаменованием. Следующий поезд был только через четыре часа, но выхода не было, и оставалось только дожидаться следующего поезда на Нанкин. Через сутки друзья прибыли на северный берег Янцзы. Моста через необычайно широкую реку не было, а переправа поезда на пароме заняла бы бог знает сколько часов. Тогда Сайхун с товарищами поспешил прямо на берег и нанял небольшую лодку.

Причалы Нанкинского порта буквально кишели желающими попасть на пароход, фрегат, или хотя бы в маленькую деревянную джонку. Там и сям громоздились короба и ящики, корзины с продовольствием, клетки с утками и гусями. Над пристанью висел густой запах керосина, масла, мусора и пота.

Несмотря на раннее утро, воздух уже раскалился. Сайхун провел рукавом по лбу, и ткань тут же потемнела от пота. Юноша прищурился от яркого солнца и с изумлением увидел Бабочку. Фигура Бабочки, одетая в богатый шелк небесно-голубого цвета, контрастно выделялась на фоне грязных доков. Из-под накидки у старшего брата виднелась снежно-белая рубаха, расстегнутая на груда, Бабочка неторопливо брел по причалу и улыбался. Рядом с ним шел человек в черном.

Грубо расталкивая толпу, Сайхун бросился к ним, уже на ходу поняв, что это, безусловно, привлечет внимание Летающего Кота. Последний зевака отлетел в сторону, подчиняясь руке Сайхуна… юноша услышал, как к нему приближается пронзительный свист. Это Летающий Кот, который был мастером по использованию веревки и дротика, атаковал Сайхуна.

В толпе послышались вопли. Люди бросились было врассыпную, но все же не разошлись окончательно. Борясь со страхом и любопытством, они образовали достаточно широкий круг. Сайхун и Летающий Кот очутились посередине импровизированной арены. Летающий Кот начал неторопливо кружить вокруг молодого даоса. Спутник Бабочки оказался худым и невысоким, с лицом темным, словно оливковая косточка. Кожа у Летающего Кота была темно-коричневой и с виду казалась очень толстой. Черные, как смоль, волосы были густо напомажены; из-под них сверкала пара острых, внимательных глаз.

Пущенный дротик больно ужалил Сайхуна, и юноша тут же достал свое оружие – стальной веер. Раскрыв веер, чтобы защититься, Сайхун тут же перешел в наступление. Ему удалось быстро сократить расстояние между собой и противником, но вскоре Сайхун с изумлением заметил, что Летающий Кот легко ушел от предназначавшихся ему ударов, а потом легко взлетел над головой у Сайхуна, проявив незаурядное гимнастическое мастерство. В полете Летающий Кот нанес Сайхуну удар ногой и сразу после приземления вновь раскрутил свой страшный дротик.

Сайхун упал на деревянный настил набережной. Несколько колючих щепок тут же вонзились в ладонь. Тогда он в ярости вскочил и вовремя успел отбить летящий дротик. Все это время Летающий Кот ни на секунду не остановил свое оружие. Он прыгал вокруг порхающей веревки, прямо в воздухе сворачивал ее кольцом и даже заставлял ее пикировать отвесно вниз. Дождавшись очередного прыжка врага, Сайхун резко убрал веер за спину, а потом неожиданно вновь выбросил его перед лицом противника. Одновременно он нажал потайную кнопку на наружной пластинке веера. Под влиянием быстрого движения кистью и благодаря спрятанной внутри веера пружине наружу выскочили тринадцать едва заметных иголок. Именно эти игол -ки Сайхун вонзил в ногу Летающему Коту.

Уюн и Уцюань решили не отставать. Людей вокруг было слишком много, так что мечи здесь вряд ли пригодились бы, и братья дрались голыми руками. Несмотря на ранение, Летающий Кот храбро сражался со всеми тремя, но в конце концов монахи оставили его без сознания на причале.

Сайхун растолкал зевак и помчался к дальнему концу причала, где уже отчаливала лодка, в которой сидел Бабочка.

– Ты знаешь, почему я преследую тебя! – в ярости закричал ему Сайхун. – Клянусь: тебе не уйти!

И тут он с изумлением заметил совершенно бесстрастный взгляд старшего брата. Казалось, что Бабочка куда-то рассеянно загляделся. Наблюдая за удалявшейся лодкой, Сайхун напрасно прислушивался, надеясь дождаться ответа. Ему никто не ответил. Проклятье! Ну почему ни разу в его, Сайхуна, жизни никто ничего неговорит как раз тогда, когда это очень важно и нужно! 

Полуразваленный пароходик, на который сели собравшиеся в погоню монахи, был переполнен. Сайхун решил встать у самого края борта, чтобы видеть всю поверхность реки. Могучая Янцзы лениво катила свои воды. Эта водяная толща была слишком велика для того, чтобы ее называли жалким словом «река». Это был настоящий океан: глубокий, предательски опасный, широкий и неодолимый. На масляно блестевшей глинистого цвета воде покачивались всевозможные отбросы, которые сваливали за борт пассажиры лодок. Чем дальше пароход удалялся от берега, тем более широкой и величественной казалась Янцзы. Дрейфуя по бескрайней и беспокойной поверхности, можно было даже вообразить себя участником какого-нибудь океанского приключения.

Сайхун глядел на мелкие волны, которые разрезал нос пароходика. Белой пены в волне почти не было, и молодой монах задумался о том, как просто устроен мир. Буквально все вокруг состояло из трех горизонтальных полос: голубого неба, зеленеющих полей и коричневой воды. Он наблюдал, как мимо суденышка проплывает зеленая полоса. Иногда это был просто берег с небольшими участками пляжа; в другой раз глазам открывался глинистый, разрушающийся обрыв. Изредка встречался какой-нибудь каменный утес гордо противостоящий подмывающим его речным струям. Пароходик тарахтел мимо полей и нечасто встречающихся глинобитных лачуг. Города казались странными включениями на фоне невозмутимых полос голубого, зеленого и коричневого.

Мимо проплыл другой пароход, направлявшийся вверх по течению. На борту встречного толпились беженцы с оккупированных территорий. Сайхун загляделся на этих огрубевших, отчаявшихся, запуганных людей. Как ни странно, не меньшее количество плыло вниз в поисках затерявшихся в войне родственников или надеясь найти работу. «В наши дни найти работу – большая удача, – говорил какой-то мужчина рядом. – Даже если это будет оккупированная зона, все равно работать лучше, чем голодать».