ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ - Жюль Верн

Почему Топ так часто бегал вокруг отверстия этого колодца? Почему он так странно

лаял, какая непонятная тревога притягивала его к этому отверстию? Почему Юп присоединялся к Топу, словно разделяя его тревогу? Нет ли у колодца других разветвлений, кроме вертикального спуска к морю? Не сообщается ли он с другими частями острова? Вот что хотел узнать Сайрес Смит, и притом так, чтобы никто другой не знал этого. Поэтому он решил сделать разведку, когда его товарищи куда-нибудь уйдут, и теперь как раз представился подходящий к этому случай. В колодец нетрудно было спуститься по веревочной лестнице, которую не употребляли с тех пор, как был установлен подъемник. Длина ее была вполне достаточна. Инженер так и сделал. Он подтянул лестницу к отверстию, имевшему около шести футов в диаметре, и, крепко привязав верхний конец, опустил ее в колодец. Затем он зажег фонарь, взял револьвер, заткнул за пояс нож и начал спускаться по лестнице. Стены колодца всюду были массивны, кое-где попадались выступы, с помощью которых какое-нибудь ловкое существо могло бы подняться до выходного отверстия колодца. Инженер мысленно отметил это, но как ни тщательно он освещал эти выступы своим фонарем, ему не удалось найти ни одного отпечатка или излома, который бы указывал, что кто-нибудь карабкался по ним в давние или недавние времена. Сайрес Смит спустился глубже, ярко освещая стены фонарем.

Он не увидел ничего подозрительного.

Дойдя до последних ступенек лестницы, инженер коснулся поверхности воды, которая была в ту минуту совершенно спокойна. Ни на уровне воды, ни в какой-либо другой части колодца не было ни одного бокового прохода, который мог бы разветвляться в глубине массива.

Сайрес Смит ударил по стене рукояткой ножа и услышал глухой звук Это был плотный гранит, сквозь который ни одно живое существо не могло проложить себе дорогу Чтобы добраться до дна колодца и затем подняться до его выхода, необходимо было миновать пролив И добраться туда было доступно только морским животным. Вопрос о том, где кончался этот пролив, на какой глубине и в какой части берега, оставался неразрешенным. Окончив свои исследования, Сайрес Смит поднялся наверх, вытащил лестницу, закрыл отверстие колодца и в глубокой задумчивости вернулся в большой зал Гранитного Дворца, говоря про себя:

– Я ничего не видел, но все же что-то там есть

ГЛАВА 12

Охотники возвратились в тот же вечер. Они прекрасно поохотились и буквально сгибались под тяжестью дичи, неся в руках столько птиц, сколько под силу было поднять четверым мужчинам Даже Топу надели на шею ожерелье из шилохвостов, а Юп подпоясался поясом из болотных куликов.

– Вот, хозяин, вскричал Наб, – теперь для нас найдется занятие! Консервы, всякие пироги – это будет замечательный запас! Но кто-нибудь должен мне помочь. Я рассчитываю на тебя, Пенкроф.

– Нет, Наб, – ответил моряк. – Я нужен для оснастки судна, и тебе придется как-нибудь обойтись без меня.

– А вы, мистер Харберт?

– Мне нужно завтра съездить в кораль.

– Так, значит, это вы мне поможете, мистер Спилет?

Я сделаю тебе это удовольствие, Наб, – ответил журналист.

– Но предупреждаю: если ты меня посвятишь в свои рецепты, я их опубликую.

– Как вам угодно, мистер Спилет, как вам угодно, ответил Наб.

Вот каким: образом Гедеон Спилет сделался помощником Наба и на следующий же день обосновался в его кулинарной лаборатории. Предварительно инженер поделился с ним результатами своей вчерашней экспедиции, и журналист присоединился к мнению Сайреса Смита, что, хотя тот ничего не нашел, тайна все же остается неразгаданной.

Холода простояли еще неделю, и колонисты старались не выходить из Гранитного Дворца, покидая его лишь для того, чтобы побывать на птичнике. Все их жилище было пропитано прекрасным запахом – результатом сложных манипуляций Наба и журналиста; но далеко не вся добыча последней охоты была превращена в консервы, так как в сильные морозы дичь прекрасно сохранялась. Колонисты ели диких уток и другую птицу в свежем виде, заявляя, что она вкуснее всякой другой дичи в мире.

В течение этой недели Пенкроф при помощи Харберта, который научился ловко обращаться с иголкой, работал с таким усердием, что паруса корабля были готовы. В пеньковых веревках не было недостатка, так как можно было использовать оснастку шара, найденную вместе с оболочкой. Канаты и веревки сетки были сделаны из прекрасного материала, и моряк их отлично использовал. Паруса обшили крепким лик-тросом, и оставалось еще достаточно веревок для изготовления фал, бакштагов и шкотов. Что же касается блоков, то, по совету Пенкрофа, Сайрес Смит обточил нужное количество их на токарном станке.

Таким образом, оснастка корабля оказалась готова значительно раньше корпуса. Пенкроф даже сшил флаг, выкрасив его росшими в большом числе на острове красящими растениями. Пока что флаг повесили в центральном окне Гранитного Дворца.

Между тем холодное время подходило к концу. Можно было думать, что вторая зима пройдет без особо важных событий, но 11 августа плато Дальнего Вида чуть было не подверглось полному опустошению.

Колонисты крепко спали после тяжелого рабочего дня, когда около четырех часов утра их внезапно разбудил лай Топа. На этот раз собака лаяла не у колодца, а у порога и бросалась на дверь, как бы желая ее взломать.

Юп тоже испускал пронзительные крики.

– Эй, Топ! – крикнул Наб, который проснулся первым.

Топ залаял еще яростнее.

– Что такое? – спросил Сайрес Смит. И все, кое-как одевшись и бросившись к окнам, распахнули их. Перед глазами колонистов расстилалась снежная пелена, едва белевшая в ночной темноте. Они ничего не увидели, но зато до них донесся из мрака какой-то странный лай. Очевидно, берег подвергся нападению неведомых животных, которых нельзя было увидеть в темноте.

– Что это такое? – вскричал Пенкроф.

– Волки, ягуары или обезьяны, – ответил Наб.

– Черт возьми, ведь они могут взобраться на верхушку плато! – сказал журналист.

– А наш птичник и наши плантации? – воскликнул Харберт.

– Но где же они прошли? – спросил Пенкроф.

– Они перешли береговой мостик, – произнес инженер. – Верно, кто-нибудь из нас забыл его поднять.

– Я вспоминаю, что действительно оставил его опущенным, – сказал Спилет.

– Хорошенькую услугу вы нам оказали, мистер Спилет! – вскричал моряк.

– Что сделано, то сделано, – сказал Сайрес Смит. – Подумаем о том, как быть дальше.

Сайрес Смит и его товарищи обменивались наскоро этими короткими вопросами и ответами. Было ясно, что животные перешли мостик и пробрались на берег. Кто бы они ни были, эти звери могли подняться по левому берегу реки и достигнуть плато Дальнего Вида. Их следовало опередить немедля и в случае нужны дать им бой.

«Но что это за животные?» – спрашивали себя колонисты, прислушиваясь к лаю, который все усиливался. Эти звуки заставили Харберта задрожать: он вспомнил, что уже слышал их раньше, при первом походе к истоку Красного ручья.

– Это хищники, это лисицы, – сказал он.

– Вперед! – вскричал моряк.

И все, вооружившись топорами, карабинами и револьверами, спустились в корзине подъемника на берег.

Лисицы, когда их много и они голодны, становятся страшными. Тем не менее колонисты, не колеблясь, бросились навстречу стае, и их первые выстрелы, быстро вспыхивавшие в темноте, заставили передних лисиц отступить.

Важнее всего было помешать грабителям взобраться на плато Дальнего Вида, ибо в этом случае посевы и птичник были в их власти и подверглись бы жестокому опустошению, которое трудно будет возместить, особенно хлебное поле. Но так как плато можно было достичь, только пройдя по левому берегу реки, то достаточно было поставить непреодолимую преграду лисицам на узкой части побережья, между рекой и гранитной стеной.

Все понимали это и, по приказанию Сайреса Смита, направились к тому месту, где стая лисиц металась в темноте. Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Харберт, Пенкроф и Наб выстроились рядом, образовав неприступную линию. Топ, разинув свою пасть, шел впереди, за ним следовал Юп, вооруженный суковатой дубиной, которой он потрясал, точно палицей.

Ночь была исключительно темная: нападающих можно было заметить только при свете выстрелов. Лисиц было не меньше сотни; глаза их сверкали, как угли.

– Они не должны пройти! – закричал Пенкроф.

– Они не пройдут! – ответил инженер. Но если лисицы не прошли, то не потому, что не стремились этого сделать. Задние напирали на передних, и колонистам приходилось все время отбиваться револьверными выстрелами и ударами топоров. Вероятно, немало убитых лисиц валялось уже на снегу, но стая на вид не уменьшалась; казалось, что по мосту прибывают все новые и новые подкрепления.