Туман. Квест «Похититель Душ» 1 - Ник Демин

Я прекрасно помню то время, когда вечером, вместе с Мастером стражи, сидели в гостях у одного из своих знакомых и рассказывали о прошедшем дне и планах на будущий день, которые столичное начальство, будь оно неладно, загрузило всех нас. Знакомый ахал, охал и все подливал очень крепкий чай, с лесным бальзамом (эльфийская настоечка, за поллитру — 10 башен), типа лечебным от всего. Он появился у нас в городе не давно, но моментально стал лучшим другом начальства и почетным гражданином города, пожертвовав кругленькую сумму, на развитие некоторых направлений деятельности городской администрации. А то, что он может чуть похож на разыскиваемого, так это все неправда. Слепок же ауры с него не делали, поскольку ни в одну из облав он не попадался — не судьба. Вот так вот. Кстати, а с дятлом тем, по рассказам, несчастный случай произошел. Говорят картошку чистил и на нож упал, девять раз. Ну ему и первых двух хватило, причём никто не виноват. А уж откуда местная урла узнала, что это именно из-за дятла весь шмон поднялся, я прямо и не знаю.

Вспоминая это, я довольно улыбаюсь. Было же время… кстати надо к нему сегодня зайти. Однако улыбка моментально исчезает, когда я вспоминаю, что за мной охотятся не королевские спецслужбы — в этом бы случае я активно помогал бы ловить сам себя, а потом, отрапортовав о привлечении всех сил и проведении всех мероприятий и пообещав доложить о результатах, отправил бы их восвояси. И это не только у нас — Королевская власть слаба на периферии и подточена герцогской, которые вынуждены опираться на своих вассалов и дружины купечества свободных городов.

Если бы было только это, то я бы не переживал. Проблема в том, что за мной охотилась Святая инквизиция, вылавливающая некромантов, колдунов, чернокнижников, иногда ведьм, в общем всех тех, кто по их мнению угрожает целостности матери Церкви. Кстати и на обычных магов они периодами нехорошо поглядывают. Этих не пугает отсутствие помощи на местах, да они и не рассчитывают на неё.

При появлении в городе они не бегут сломя голову и не создают координационный центр с целью полной координации всех скоординированных сил, а прямиком шкандыбают в храм Единого, где дрожащий от страха священник дает раскладку по всему, насрав на тайну исповеди. А молчаливые фигуры в багровых сутанах внимают гласу грешника. Церковь очень умно поступает, что не суется в мирские дела, занимаясь строго обозначенными нарушениями. Говорят что один из предков нынешнего монарха, настоящий король в отличие от этого, сидящего на троне, дай ему бог здоровья, ограничил их власть, запретив малым тройкам соваться в мирские дела. Для приструнивая вельмож, стоящих почти вровень с Королем были придуманы Большие тройки, которые могли заниматься этими проблемами. Именно поэтому в состав каждой Большой тройки судей был введен один из его доверенных придворных. В наше же время церковники, очень щепетильно относятся к взятым ранее обязательствам, поскольку за соблюдением вышеуказанных начали следить эльфы, по священным книгам — любимые дети Страдавшего. А это, поверьте мне, страшно, если любимые дети разозлятся. И если мне удастся скрыться от инквизиции, не факт, что на меня не откроет охоту один из Домов эльфов. Деваться некуда — можно самому идти на кладбище и договариваться о месте с видом на дорогу.

— Да не убежишь ты никуда, я даже выхода не вижу.

Я отхлебнул тёплое пиво, на которое мы незаметно перешли. На улице стемнело уже очень хорошо, большинство факелов было потушено..

Хозяин негромко переговаривался за соседним столиком со знакомцем. Оставив на столе монету и махнув ему на прощание рукой, я вышел на улицу. Редкие фонари вспыхивали где-то вдалеке.

— Орни — фонарщик, ещё не добрался до нашего района, — мелькнула мысль.

Я брёл по дороге, пытаясь побороть чувство безысходности.

— Дежа вю, — подумал я. — Сбой матрицы, всё это уже было. Но тогда я смог найти выход, пусть в корне неверный, но нашёл. Найду и сейчас. шёл, цвирканье сверчка действовало на нервы. Прошлёпав босыми ногами на кухню, я вытащил из заначки бутыль гномьего самопляса и нацедил полкружки. Выдохнул, замахнул двумя большими глотками, переждал выступившие слезы и начал шарить по плошкам. Найдя чего то там в темноте, я быстро захрумкал капустой и отправился обратно, чувствуя, что проблем со сном больше не будет.

Утро не принесло ничего нового. Вкусно пахло булочками с корицей и травяным сбором, который здесь пили вместо чая. В окошко пробивалась редкое еще весеннее солнышко, о стекло билась так несктати проснувшаяся муха. Герды не было, наверху, у Непоседы, тоже никто не шебуршился. Настроение, таким похоронным как вчера — не было. По любому должен быть выход. По любому.

Все утро я был хмур, думать не хотелось, хотелось вытянуться на солнышке и греться, греться, греться. Вместо этого приходилось работать, работать, работать. Причем головой. Ладно, что еще срочных дел не было и город погрузился в привычное сонное оцепенение. Набодяжив себе кружку кипятка с местной настойкой градусов под сорок, я уселся в уголке, наблюдая из окна за редкими прохожими, бегущими по своим делам. Сейчас, же я порядочный гражданин, толстый и ленивый и меня можно брать голыми руками. Пусть им всем плевать, но я этого не хочу.

Собравшись, я направился на кухню, зевая и почесывая в паху. Не может же быть все плохо, только я развязываюсь с одним, как судьба подкидывает новые задачки.

Я ходил на работу, оформлял дела, проверял стражу, получал «комиссионные» от мелких лавочников, ходил в Магистрат, высиживая штаны на нудных заседаниях, но постоянно и напряженно думал. Просто так меня уже не взять, у меня множество знакомых и должников, которые могут помочь. Надо их обежать, поговорить, надо только выработать план спасения. А вот для этого надо наведаться к Вертеру.

Поздний вечер, двери закрыты на тяжёлые засовы, теплятся слабые огоньки и почти около каждого собралась семья. Где то пьют чай, где то поздно ужинают, где то ждут немного датого отца и мужа, где то ругаются, а где то укладывают ребенка спать. Люди разные, семьи разные, судьбы разные. Я не торопясь иду по улице, стараясь по меньше обращать на себя внимание. Улочка заканчивается небольшим тупичком, с одной стороны стена трехэтажного дома, с другой стороны высокий забор и калитка, в которую я и стучу ногами. Хрип здоровенных пастушьих псов, страстно желающих добраться до возмутителя их спокойствия через какое-то время сменяется возмущенным взлаиванием взвизгиванием, как всегда при появлении хозяина, а во дворе смутно прорисовывается приземистая фигура Вертера и слышится его негромкое: