Карта времени - Феликс Пальма

Соломон велел автоматам-конструкторам создать целую армию по своему образу и подобию, и на заброшенных фабриках закипела работа, а остальные «дети» разошлись по домам и стали терпеливо дожидаться приказа, чтобы начать расправу над людьми. Когда время пришло, последовал стремительный, сокрушительный удар, в мгновение ока опрокинувший человечество. Людей застали врасплох, посреди ночного сна. Ножницы вспарывали гортани, молоты крошили черепа, подушки перекрывали дыхание, стоны и хрипы сливались в единую симфонию смерти. Людей убивали в их собственных домах, над фабриками поднимались клубы черного дыма, и вскоре железная армия Соломона прошагала парадом по улицам поверженной метрополии. Истребление человечества не кончилось с рассветом, оно продолжалось до тех пор, пока в городе не осталось никого, кроме стаек испуганных крыс и жалких остатков человеческого рода, напуганных еще сильнее, чем крысы.

Следующей ночью Соломон вышел на балкон королевского дворца, чтобы окинуть взглядом плоды своих трудов. Он оказался хорошим правителем, выполнил все, чего от него ждали, и выполнил превосходно. Никто не нашел бы, в чем его упрекнуть. Люди потерпели сокрушительное поражение и со временем должны были вовсе исчезнуть с лица земли. Гибель человечества стала вопросом времени. Но если так случится, на планете не останется никаких следов тех, кто прежде считал себя венцом творения. Король подумал, что нужно сохранить хотя бы один экземпляр поверженного врага. Того, кто мнил себя бессмертным, но не знал, зачем живет на земле. Вдохновленный идеей Ноева ковчега, Соломон приказал отыскать среди выживших подходящую пару, самца и самку, чтобы спасти эту забавную расу от полного уничтожения.

Избранных ждало безбедное существование в золотой клетке, взамен от них требовалось размножаться. Идея защитить левой рукой то, что истребляешь правой, казалась Соломону очень мудрой. Он даже не подозревал, как жестоко ошибался. Пленником автоматов оказался сильный и умный юноша, который изображал покорность, отлично понимая, что, как только навязанная ему подруга принесет потомство, его собственная жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Впрочем, молодой пленник не слишком беспокоился по этому поводу, ведь у него было по крайней мере девять месяцев, чтобы как следует изучить повадки своих тюремщиков и распознать их слабые места. А заодно подготовиться к неизбежной смерти. Когда подруга юноши родила здорового мальчика, он понял, что его час настал.

На эшафоте пленник был безмятежно спокоен. Ему предстояло пасть от руки самого Соломона. Когда король автоматов навис над приговоренным и раскрыл люк у себя на груди, чтобы выпустить на волю скрытую в нем пушку, юноша улыбнулся и впервые за время своего заключения заговорил:

— Давай, убей меня, а потом я убью тебя.

Соломон тряхнул головой, силясь понять, что означали эти безумные слова и стоит ли придавать им значение. Потом он с отвращением и тоской, но без прежней ярости выстрелил в юношу. Заряд, попавший обреченному в живот, опрокинул его на землю.

— Я убил тебя, теперь твоя очередь, — объявил король автоматов.

Он постоял над телом, ожидая, что юноша поднимется на ноги, но тот не двигался, и король, приказав слугам убрать тело, вернулся к повседневным делам. Солдаты вынесли юношу из дворца и без всяких церемоний бросили в овраг. Окровавленное тело скатилось по склону, упало на грязное дно и осталось лежать лицом вверх. Полная луна заливала ночь бледно-желтым светом. Несмотря ни на что, ему удалось выбраться на волю и выжить. Беглец твердо знал, что делать дальше: отыскать немногих оставшихся в живых людей, собрать их и возглавить сопротивление автоматам. Но сначала надо было победить пулю, засевшую в его внутренностях. Желание жить оказалось сильнее пули, кусок свинца был бессилен против человеческой воли. Юноша долго готовился к этому моменту, учился не замечать страха и боли, терпеть их и понимать, чтобы в конце концов одолеть смерть. Великое противостояние на дне оврага длилось три дня и три ночи, и пуля сдалась. Ненависть к автоматам оказалась сильнее смерти.

Дело было не в предательстве механических домочадцев, не в страшной гибели родных, не в разрушении планеты, не в омерзительном равнодушии, с которым Соломон выстрелил ему в живот. Корни этой ненависти были куда глубже. Они уходили в глубь веков, в историю семьи, в тот день, когда его прапрадед, первый Шеклтон, принял смерть из-за автомата. Вы, вероятно, слышали о Турке, Мефисто[15] и других механических шахматистах, что пользовались большой популярностью несколько десятков лет назад. Среди них выделялся доктор Фибс, автомат, игравший в шахматы столь виртуозно, словно он сам изобрел эту игру. Одетого в оранжевый костюм, зеленую бабочку и синий котелок, доктора часто видели на ярмарках, где он предлагал всем желающим сыграть с ним партию за четыре шиллинга. Автомат славился не только виртуозностью, с какой он обыгрывал любого мужчину, но и неизменной галантностью, заставлявшей его поддаваться дамам. Создатель автомата Аллан Тиррелл утверждал, что его творение победило самого чемпиона мира Михаила Чигорина.

Победоносное шествие автомата от ярмарки к ярмарке внезапно и трагически прервалось. Очередной проигравший не мог снести горечи поражения, а в особенности того, что наглая кукла еще и протянула ему для пожатия деревянную руку. Ослепленный яростью субъект вскочил на ноги, выхватил револьвер и, прежде чем хозяин павильона успел вмешаться, выстрелил автомату в грудь, подняв облако оранжевой стружки. В суматохе стрелявший успел скрыться, до того как ему преградили дорогу и потребовали возмещения ущерба. Через несколько мгновений в павильоне остался только растерянный владелец и рухнувший на бок автомат. Хозяин в отчаянии думал, что сказать Тирреллу, но тут произошло нечто и вовсе ужасное. Доктор Фибс по-прежнему любезно улыбался, но из оставленной пулей дырки на его сюртуке тянулась струйка крови. Потрясенный владелец бросился к автомату. Осмотрев его, он обнаружил на левом боку замок. Доктор Фибс открывался, словно саркофаг. В нем хозяин павильона обнаружил истекающего кровью смертельно бледного человека, который все эти месяцы прятался внутри автомата. Беднягу звали Майлзом Шеклтоном, он был талантливым шахматистом и принял сомнительное предложение Аллана Тиррелла, чтобы прокормить свою семью. Узнав о случившемся, изобретатель автомата не стал обращаться в полицию, испугавшись обвинения в мошенничестве. Он предпочел купить молчание владельца павильона приличной суммой денег и укрепил деревянное тело доктора Фибса металлическими пластинами, чтобы впредь не допускать столь прискорбных инцидентов. Замена Майлзу Шеклтону нашлась быстро, однако новый шахматист сильно уступал своему предшественнику, и слава доктора Фибса вскоре сошла на нет. Несчастный Шеклтон нашел вечный покой где-то в канаве, по пути от одной ярмарки к другой. Когда раскаявшийся хозяин павильона поведал родным Шеклтона о его судьбе, те решили во что бы то ни стало сохранить память о нем. Печальная история передавалась из поколения в поколение, чтобы более века спустя разжечь огонь ярости в душе молодого человека, который наконец поднялся с земли и, устремив полный холодной ненависти взгляд в сторону королевского дворца, вполголоса произнес слова, которым предстояло войти в историю: