Россия или Московия? Геополитическое измерение истории России - Леонид Григорьевич Ивашов

Однако переговорный процесс с Англией и Францией зашел в тупик. Также не дала результатов конференция экспертов в Гааге (26 июня – 19 июля 1922 г.). 16 апреля 1922 года советские представители в целях преодолеть дипломатическую изоляцию, используя противоречия ведущих европейских держав с Германией, в местечке Рапалло (недалеко от Генуи) заключили двусторонний договор с Германией (Раппальский договор). В основу договора был положен взаимный отказ от возмещения долгов, режим наибольшего благоприятствования в торговле. Договор возобновлял дипломатические и консульские отношения между странами и тем самым выводил Россию из дипломатической изоляции. В апреле 1926 года был заключен Берлинский договор о ненападении и военном нейтралитете между двумя странами. Таким образом, в 1920-е годы Германия стала основным торговым и военным (в области строительства военных полигонов, заводов, обмена специалистами) партнером СССР, что внесло существенные коррективы в характер международных отношений.

Следующим важным направлением советской внешней политики становилось дипломатическое признание СССР. Экономические, политические и другие соображения требовали от западных правительств нормализации дипломатических отношений с Россией. К 1924 году Россию в Европе де-юре признали: Великобритания, Франция, Италия, Норвегия, Австрия, Греция, Швеция, в Азии – Япония, Китай, в Латинской Америке – Мексика и Уругвай. Всего за 1921-1925 годы Россией было заключено 40 соглашений и договоров.

Однако реализация основных направлений советской дипломатии встречала не только жесткое сопротивление политиков западных стран, но и протест внутри страны Советов. Не будем забывать еще об одном недруге России, активно действующем как вовне, так и внутри молодой Советской республики: «Иудейство, в самом своем низшем вырождении, хищничестве, властолюбии, самомнении и всяческом самоутверждении через посредство большевизма, совершило значительнейшее в своих последствиях насилие над Россией, и особенно над Святой Русью, которое было попыткой ее духовного и физического удушения, попыткой духовного убийства»[225]. Подчеркну, что это духовное убийство осуществлялось под революционными лозунгами, под девизом «беспощадной борьбы» с врагами революции, и таким образом уничтожался русский интеллект, нравственность и святость. Это был целенаправленный, тщательно спланированный коварный план. Напомним, что в подготовке и совершении русской революции участвовали пять еврейских партий: Всеобщий еврейский рабочий союз (Бунд); Еврейская социал-демократическая рабочая партия (Поалей – Цион); Сионистско-социалистическая рабочая партия. В социалистической партии состояли наиболее активные революционные (и, пожалуй, самые жестокие) деятели – лица еврейской национальности: Троцкий, Каменев, Свердлов, Радек, Мартов, Блюмкин, Урицкий, Зиновьев, Голощекин и другие. «Все высшее звено руководителей-революционеров, пришедшее к власти после 1917 года и определявшее политику новой России, фактически полностью состояло из евреев… Так, из 539 руководителей государственного аппарата и партий России в 1917-1921 гг. 82 % оказались евреями. В частности, в составе руководящих работников Совета народных комиссаров – 77 %; комиссариатов: военного – 81 %, внутренних дел – 69 %, иностранных дел – 81 %, финансов – 83 %, юстиции – 95 %…»[226] Подобная ситуация складывалась и в других органах советской власти, редакциях газет и журналов. Многие из евреев восприняли советскую власть и трудились добросовестно. Но в руководящих структурах таковых были единицы. И именно это обстоятельство серьезно подрывало доверие у правительств иностранных государств и мешало налаживанию отношений с Россией (СССР), а тем более с русской эмиграцией за рубежом. Особенно большим засильем евреев отличались органы ВЧК (ОГПУ, НКВД), проявлявшие особую жестокость к русской интеллигенции, членам ВКП(Б), талантливым русским поэтам и писателям. «Троцкий, видя непримиримое отношение Есенина к расправам над русским народом, зверел. Зверели и его подручные. Узел над головой поэта затягивался… Кровавый рассвет палачества не миновал золотой головы поэта. Страшно подумать: Гумилев, Блок, Есенин, Маяковский, Клюев, Васильев, Корнилов – самое лучшее, что дала нам русская поэзия того времени, – убраны пулей и травлей»[227].

И если Троцкий и его сторонники, не думая о судьбе русского и других коренных народов России, грезили мировой революцией как приоритетной задачей, и Россия им была нужна только как «хворост мировой революции» и средство личного обогащения, то Сталин и его сторонники думали прежде всего о защите взятой власти, о благополучии народа, о социализме в своей стране, а о победе мировой революции – как следствии победы российского социализма. Эти позиции как в первом, так и во втором случае были непримиримы. Привожу фразу сына Г. М. Маленкова – А. Г. Маленкова о правой и левой оппозиции и их целях: «Граница проходила между теми, кто служил России, и теми, для кого она была материалом. Левой оппозицией предполагалось использовать русский (советский) народ в качестве горючего материала для мировой революции, а для правой – как серой массы трудящихся во благо и для материального благоденствия стоящих у власти и имеющих доступ к национальным богатствам или же для укрепления страны и улучшения жизни трудящихся (Сталин и его единомышленники)»[228].

Но методы охранения результатов Октября от внешних и внутренних угроз были совершенно различными, хотя и те, и другие угрозы были чрезвычайно опасными, и невозможно было предсказать какая страшнее. Внешние угрозы команда Сталина стремилась нейтрализовать гибкой и активной дипломатической работой и искусством внешней политики. Внутренние угрозы подавлялись жесткими репрессивными методами. Таково было время. В упомянутом выше исследовании А. Г. Маленкова (автор имел с ним долгие разговоры при личных встречах) приводятся факты о разгульном образе жизни лидеров правой и левой оппозиции, на фоне величайшей скромности И. В. Сталина, Ф. Э. Дзержинского и их соратников. «Тщательно и документировано описан случай, произошедший в то время, когда Гражданская война еще не кончилась. В стране был голод и всеобщая разруха. По телеграмме, подписанной председателем Коминтерна Г. Е. Зиновьевым, Советское торговое представительство в Эстонии должно было выделить денежные средства. Текст телеграммы гласил: «Прошу выдать для надобностей Коминтерна двести тысяч германских золотых марок … курьеру Коминтерна т. Сливкину и оказать ему всяческое содействие в осуществлении им возложенного на него поручения по закупкам в Берлине для надобностей Коминтерна товаров. Зиновьев». … А в этих вагонах были трюфели, мандарины, бананы, разные фрукты в сахаре, а также духи, мыла, всякие инструменты для маникюра, кружева»[229]. О том, как шиковал Лев Троцкий, выезжая на фронты Гражданской войны, написано много: специальный бронепоезд, обильные застолья, сопровождающие его певицы, повара, официанты и пр. Грешил роскошью и собиранием золотых и других драгоценных артефактов Я. М. Свердлов. В 1926 году был расстрелян заведующий особым отделом валютного управления Наркомата финансов, который возглавлял Сокольников (Гирш Бриллиант), Л. Волин. Следствие вскрыло грандиозную валютную аферу. С октября 1925 года по указанию Сокольникова была проведена «валютная интервенция» – продажа золотого червонца частным лицам. Получили более 50 миллионов рублей золотом, которые были похищены группой лиц правой и частично левой