За горным туманом - Карен Монинг

— Но… — Она хотела знать, почему ее время так внезапно закончилось. Что заставило его резко прекратить это?

— Никаких «но». И ни слова больше, девушка, пока ты не заставила меня завязать тебе еще и рот. С этого момента и впредь ты будешь видеть без помощи этих прекрасных, лживых глаз. Возможно, я не полный дурак. Возможно, ты сможешь видеть, используя внутренне зрение. А затем, вероятно не сможешь. Но твой первый урок заключается в том, что как я выгляжу, не имеет ничего общего с тем, кто я есть. Кем я мог быть в прошлом, не имеет значения для того, кем я являюсь сейчас. Когда ты, наконец, ясно увидишь меня, тогда и только тогда ты снова сможешь смотреть на мир своими глазами.

Они прибыли в Устер вскоре после рассвета. Без устали погоняя свою лошадь в течение ночи, Хок превратил двухдневное путешествие в менее чем однодневную поездку.

Он провел ее в резиденцию Лэрда, мимо разинувших рот слуг, вверх по ступенькам и в спальню. Без слов он разрезал кинжалом путы на ее запястьях, толкнул ее на кровать, и ушел, заперев за собой дверь.

В тот момент, когда руки Эдриен освободились, она сорвала шелковый капюшон. Она была готова разорвать его на маленькие шелковые клочья, но затем осознала, что он возможно просто использует что-то другое, если она уничтожит этот капюшон. Кроме того, размышляла она, у нее не было намерения сражаться с ним. У нее и так было достаточно борьбы, когда она пыталась противостоять своим эмоциям; так что она позволит ему делать то, что он чувствует, ему нужно делать. Это предоставит ей больше времени. Чтобы познакомиться с новыми ощущениями внутри себя. Святые небеса, но он был зол на нее. Только вот из-за чего он был зол, она не была уверена, но ее решимость все еще была при ней. Перед лицом его ярости, ее солдаты не изменили своего мнения. Все они гордо стояли на стороне Хока, и она была с ними, на его стороне.

Он планирует бессердечно соблазнить ее? Открыть в ней внутреннее видение по отношению к нему?

Ему не нужно знать, что это видение уже открылось, и что она бесстыдно предвкушала каждый момент соблазнения.

Хок медленно шел по улицам Устера. Они были почти пустынны в этот поздний час, только те, у кого хватало храбрости, или крайней глупости, или преступных намерений, выходили на улицы поздно ночью, когда спускался плотный туман. Он гадал, к какой из этих категорий относился он.

Многое началось в этот день, но все же еще больше оставалось незавершенным. Он провел большую часть дня, проверяя книги мельника и разговаривая с озлобленными крестьянами, которые обвиняли мельника в подмене их зерна. Здесь был только один мельник, назначенный на этот пост людьми короля, до того, как Хок был освобожден от своей клятвы служить ему. Будучи единственным, он имел возможность осуществлять абсолютный контроль над зерном крестьян и, в сговоре с местным бейлифом [25], в самом деле обманывал их на весах, заменял хорошее зерно на заплесневевшее и извлекал чистую выгоду из трех городов, расположенных к северу.

Хок вздохнул. Это была только первая из дюжины проблем, требующих его внимания. Ему придется вести правосудие в течение двух недель, чтобы разобраться во всем, что пошло не так, как надо за время его милостивого пренебрежения, когда он находился на службе у Якова.

Но у него было время, чтобы излечить многочисленные болезни крестьян, и он собирается излечить их. Его люди были довольны тем, что он вернулся и снова интересуется их нуждами. С этого дня, три человека в Устере взялись за ремесло мельника и поделили его права. Хок улыбнулся. Конкуренция будет полезным делом для его людей.

Запахи пижмы и мяты донеслись из двери открытого заведения, когда он проходил мимо. Женщина поманила его от двери, одетая только в просвечивающий кусок грязного и изодранного шелка. Хок выгнул в изумлении бровь и улыбнулся, но отказался и пошел дальше по улице. Его глаза сделались темными и ожесточенными. То, что ждало его дома, было больше, чем он мог вынести.

Эдриен сразу же села, когда услышала, как Хок распахнул дверь в ее комнату. Она воображала сладкое соблазнение, которое он задумал для нее, и ей пришлось собрать все свое самообладание, чтобы скрыть волнение от его возращения.

— О, ты вернулся, — протянула она, надеясь, что она преуспела в маскировке своего восторга.

Он пересек комнату за два внушающих трепет шага, схватил ее в объятия и мрачно хмурясь посмотрел ей в лицо. Он неумолимо склонял голову к ее губам, и она отвернулась прочь. Не обратив на это внимания, он касался ее шеи зубами, до тех пор, пока не достиг основания, где беспорядочно бился ее предательский пульс. Ее дыхание застряло у нее в горле, когда он укусил ее и пробежал языком по ее стройной шеи. Если даже его близость заставляла ее дрожать, его поцелуи приведут ее к полной гибели. Его грубая щетина натирала ее кожу, когда он запрокинул назад ее голову и нежно укусил мочку ее уха. Эдриен вздохнула от удовольствия, затем добавила небольшой протестующий визг, просто чтобы быть убедительной.

— Ты забудешь кузнеца, девушка, — пообещал он. Резко рванув ее за волосы, он заставил ее посмотреть ему в глаза.

— У меня в любом случае нет намерения вспоминать его. Он всего лишь настойчивый, властный, позволяющий себе вольности негодяй.

— Отличная попытка, жена, — сухо сказал Хок.

— Что ты имеешь в виду — отличная попытка? Почему ты так одержим кузнецом?

— Я? Это ты, кто так одержим этим кузнецом! — Он поднял капюшон к ее голове.

— Ты такой тупоголовый, что даже не видишь правду, когда она прямо перед тобой.

— Ох, но в этом то все и дело, девушка. Я видел правду ясно своим собственными глазами тем днем в саду. Да, очень ясно, и память об этом бурлит в моем сознании, высмеивая меня. Я только что был ранен, спасая твою непостоянную жизнь, но ты даже не побеспокоилась об этом. Нет, у тебя были на уме другие сладкие планы. И мое отсутствие только сделало их легче для тебя. Я уехал от тебя всего-навсего на несколько часов и ты так быстро легла под него у фонтана. У моего фонтана. Моя жена.

Так вот что это было, подумала она. Он вернулся и увидел кузнеца, когда он делала с ней эти туманные пугающие вещи, когда она боролась с ним. Он стоял там, гладя как кузнец почти что изнасиловал ее и, в своем сознании полагал, что она делала это по своей воле. Он даже не думал о том, чтобы помочь ей.

— Возможно, я не единственная, кто не может видеть слишком ясно, — со злостью сказала она. — Возможно, в этой комнате есть два человека, которые получат выгоду от небольшого внутреннего зрения.