Черный престол - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сон-трава? Конечно, растет. К воде ближе...
— Так вот и иди, ищи!
— Думаешь, выгорит?
— Не думай, делай.
К полудню Мечислав-людин наконец-то проснулся. Осмотрелся, увидав Любомиру, осклабился:
— Чегой-то задремал я, люба.
— Ничего, — улыбнулась та. — Сейчас пообедаем. Крикну только девкам, чтоб принесли с погреба квасу...
Сытно пообедав тем, что осталось от завтрака, Мечислав с Любомирой испили холодненького кваску и... и сами не заметили, как постепенно очертания предметов вокруг стали расплывчатыми, зыбкими, как смежились веки, а головы стали тяжелыми, словно колокола в храмах распятого Бога. Так и уснули. Квас-то из подвала носила Любима. И к речке она не зря ходила — отыскала-таки сон-траву.
Выйдя во двор, Любима незаметно кивнула подруге. Та, взяв у нее крынку, сделала вид, что пьет. Булькала громко, так, что сидевшие тут же, на улице у березок, хозяйские девки недоуменно воззрились на нее:
— Ишь, хозяйский квасок хлещет! А кто бы это ей разрешил?
— Тетушка разрешила. — Ладислава оторвалась от крынки. — Сказала, угости, мол, всех.
— Так ты и угощай, не хлещи в одну-то харю! — поднялась на ноги Лобзя. — А ну, дай сюда крынку!
Вырвав у Ладиславы горшок, она присосалась к нему с жадностью жителя пустыни, никогда не пившего вдоволь. Выхлестав полгоршка, довольно вытерла рукавом губы:
— На, испей, Онфиска!
Онфиска допила оставшийся квас одним могучим глотком, после чего злобно швырнула опустевшую крынку в Ладиславу:
— Одна хотела всё выжрать? У, змея!
Если б девушка не пригнулась, крынка бы точно попала ей в голову. Надо признать, метала Онфиска метко.
Потянувшись, обе девицы прилегли на траве под березками. Подозвали Любиму:
— Пой песню. Ту, грустную. Только негромко. — Затем обернулись к Ладиславе: — А ты у амбара постой. Как покажется тетушка, крикнешь.
Солнышко так ясно светило, по голубому небу бежали облака, такие белые, пушистые, мягкие, точно сено.
— Ой, Лобзя, хорошо-то как! — заложив под голову руки, широко зевнула Онфиска. Лобзя ничего не ответила ей — уже давно спала, как убитая. Вскоре уснула и Онфиска. Храп раздавался — аж листья на березах дрожали!
На пастбище лениво лаял Орай.
— Как бы он за нами не увязался, — опасливо оглянулась Любима.
Ладислава положила руку на плечо подруги:
— Не должен. Орай — пес умный, сказано ему стадо охранять, он и охраняет. Вот только во время погони, как очухаются...
Девушка неожиданно замолчала, поскольку в голову ей пришла одна не очень хорошая идея. Впрочем, для них-то она была бы хорошей, а вот что касается этих, спящих... Убить их всех — и дело с концом! И не надо думать ни о какой погоне! Спокойно, не торопясь, дойти до Киева... Но для этого надо убить. Спящих. Женщину, мужчину и двух туповатых, но незлобивых девок, по сути не сделавших беглянкам ничего плохого. Убить... Обязательно надо? Да и как это сделать? Задушить? Заколоть вилами? А хватит ли сил? Хватило, если б нужно было бы лицом к лицу защищать свою жизнь, а чтоб вот так, спящих...
Ладислава отогнала нехорошие мысли. В конце концов, Киев близко. Пускай попробуют догонят. К тому же они не будут знать, по какой дороге идти...
— Лучше всего — по реке, — авторитетно заявил выпущенный из овина Ярил.
Вместо сожженной рубахи Ладислава дала ему свою — ярко-синюю, с желтой вышивкой, когда-то принадлежавшую отроку Порубору, которого где-то носят сейчас боги? Сама девушка осталась в коротком посконном платье, рабочем, что дала ей — и всем беглянкам — хозяйка. Удобное для работы платье было коротким, оставляя открытыми ноги аж до самых колен. Несколько отошедший от пыток — видно, и в самом деле маслице помогло, — он нет-нет да и косил глазом на стройные ножки Любимы. Да и у Ладиславы ноги были ничуть не хуже. Впрочем, Любима Ярилу понравилась сразу, он вообще любил темненьких.
Узкая тропка вывела беглецов на густо заросший камышом берег. К воде спускались серые досчатые мостки, рядом с ними, привязанная к колу, покачивалась легкая лодочка-берестянка.
— Поистине, боги благоволят к нам! — увидев лодку, радостно воскликнул Ярил. — Чего стоите? Садитесь.
Он сам и полез первым. А вот у девчонок утлое плавающее средство особого доверия не вызвало.
— Может, лучше пешком, по бережку? — испуганно пролепетала Речка. — А то на этом-то челнище быстро утопнем. Або русалки утянут.
— Пешком по бережку нас быстро догонят, — терпеливо пояснил парень. — У них к тому же и пес. А что лодка не очень — так нам бы чуть-чуть продержаться, а там, ниже по реке, рыбаков встретим. Уж с ними-то я договорюсь. А у этих-то, похоже, больше и нет лодок. — Он кивнул в сторону скрытой лесом усадьбы. — Любима, пошарь-ка в траве, нету весел?
— Есть. — Девушка протянула Ярилу длинное весло.
— Везет, — улыбнулся тот, покривившись от боли в спине. — Так бы и дальше.
Они выплыли на быстрину, и лодка, покачиваясь на волне, ходко пошла вниз по течению. Мимо проплывали ракитовые кусты, заросли камыша и редкие сосны.
— Хорошо идем! — любуясь судорожно ухватившимися за борта лодки девушками, крикнул Ярил. — Этак к ночи будем в Киеве.
— К ночи? — обернулась Речка, в глазах ее застыл настоящий ужас. — Мы что, и ночью плыть будем?
— Если понадобится — и ночью, — серьезно посмотрев на нее, ответил Ярил. — Да вы поспите пока...
— Ага, поспите! Я и так уже вся мокрющая! — Ладислава со смехом показала на подол платья.
— Ой! Да тут, кажется, дырка, — снова заволновалась Речка, и Ладислава с Любимой принялись ее успокаивать. Дескать, плавает она хорошо, сами видели, так что беспокоиться не о чем, потонет лодка, так выплывем.
— Да-а, выплывем... — канючила Речка, вот-вот готовая разреветься. — А если водяной утащит? Или русалки?
— Русалки? Да мы их прогоним, я много русалочьих отговорок знаю, — захохотал Ярил и попросил девчонок рассказать, как те очутились у Любомиры.
— Дело долгое. — Ладислава переглянулась с Любимой. — Давай я не с самого начала начну?
— Да хоть с конца, — засмеялся парень и подмигнул Любиме. Та вдруг зарделась, и Ярилу подумалось, что, может, и не зря сцапал его Мечислав-людин, не зря бросал ему на спину горящие угли? Без этого, наверное, не встретил бы он эту девушку с пушистыми ресницами и мягкими бархатными глазами... Любиму.
Свою историю девчонки рассказывали интересно. Начала Ладислава, затем что-то забыла — подхватила Любима, потом снова продолжила Ладислава, да и рыжая Речка, позабыв про свой страх, то и дело вставляла свои замечания, к месту и не к месту.
Изо всего услышанного Ярил уловил только, что девок и до этого уже кто-то похитил... Уловил, да вдруг так и замер с поднятым веслом. Ну, он и дурень! А не про этих ли девок выспрашивал варяжский ярл? Выходит, про них. А он-то...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});