Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

Можно было пойти домой. Мэри Бэтрин прекрасно готовила, настолько хорошо, что Касаш просто не мог остановить себя пока не съедал все что было. А потом с раздутым животом он просто не мог встать из-за стола. Однако у этих трапез имелся один существенный минус, в отличии от столовых. Они стоили денег, тогда как в Судебном доме или в мэрии Касаш мог получить, пусть и весьма непритязательную, но тем не менее абсолютно бесплатную еду. А добропорядочная и богобоязненная сэви Бэтрин в конце месяца выставляла такой счет за каждую съеденную порцию, тщательно учтенную дотошной женщиной, что Касаш всякий раз клялся себе что он больше никогда не сядет за стол хозяйки дома.

Конечно можно было просто пойти в какую-нибудь таверну. В «Черную Румму» например. На этом моменте Касаш задержался подробнее. Ему пришло в голову что он мог бы между делом заказать себе на вечер Тиру. Эта мысль вызвала у него массу приятных эмоций. Эта милая девушка ему очень нравилась. Ему вполне хватало средств чтобы покупать ее у Виво на целую ночь и это были необыкновенные ночи. Когда он просыпался утром и смотрел на спящую Тиру, в его голове даже проскальзывали некие шальные мысли. Но нет, нет, он конечно не обезумел на столько чтобы жениться на проститутке. Это просто смешно. В Судебной Палате не потерпят таких вольностей, по крайне мере от законника столь мелкого и ничтожного уровня. Да и отец, который хвала Небесам, остался в своем родном городишке, откуда до Туила было почти полмесяца пути, узнай об этом, орал бы пока не потерял голос и рвал бы на голове волосы пока те не закончились. Да мы с матерью всю жизнь горбатились, чтобы вас с Сарой в люди вывести, света белого не видели, с утра до ночи, не разгибаясь, как проклятые, не доедали, не досыпали и так далее. На самом деле заслуга отца состояла лишь в том, что он приложил некоторые усилия, в основном при помощи ремня и подзатыльников, чтобы научить сына и дочь читать и писать. После чего сразу же отдал их в подмастерья книжникам из городской библиотеки и всю плату за их совсем недетский труд забирал себе. И уж Касаш сам, в свободное время, которого кстати оставалось не так уж и много после уборки пыли с книг, мытья полов, работы на кухне, склеивании манускриптов, приготовления чернил, и еще кучи хозяйственных задач, в основном по ночам корпел над томами по законоведению и праву, готовясь к ужасным экзаменам в Судебную Палату.

Ну или можно просто пойти на рынок и купить пару сладких гречневых лепешек, подумал Касаш, с тоской вспомнив о своем синячище на пол-лица. Вне всяких сомнений это бы не имело значения для Тиры, но тем не менее ему не хотелось представать перед ней в подобном виде. Мысль о синяке напомнила ему о ночной визитерше и об утренней встречи с металлическим псом. «Пожалуй, – решил Касаш, – я еще легко отделался. Любой из них мог меня запросто отправить на тот свет». И вообще, сказал себе молодой человек, все не так уж и плохо. Он получает весьма приличное жалование для его лет, правда размер оного приходилось катастрофически преуменьшать в письмах отцу и матери, иначе в ответ посыпались бы послания с тонкими намеками на то, что вот мы, ради вас с Сарой, не разгибались, не доедали, не досыпали и так далее. Сестра конечно не смогла устроится также хорошо как он, ибо путь для женщин в Судебную Палату был заказан, но отец с матерью крепко надеялись на прибыльное замужество для дочери, уповая на ее грамотность и считая что это должно привлечь приличных женихов. Так вот, все не так уж и плохо. Судья отбыл в Акануран, и Касаш по сути дела остался предоставленный самому себе. Пресечение преступлений и водворение преступных элементов в городскую тюрьму возлагалось на армейские патрули, которые подчинялись только своим армейским офицерам и мэру. Сейчас, во время отсутствия главного королевского судьи города, в обязанности Касаша входил лишь надзор за должным содержанием под стражей доставленных солдатами преступников, коих на данный момент не было ни одного. Только законник, обладающий статусом судьи, мог проводить суд или назначать дознание по тому или иному обвинению, которое могло быть выдвинуто любым гражданином Агрона против любого другого гражданина или не гражданина, как например в случае с этой кирмианкой. Таким образом, получалось, что пока в Туил не пришлют нового судью, Касаш мог с чистой совестью предаваться безделью, своему любимому занятию. Молодой человек не сомневался что Мастон Лург, выгорит ли у него дело с девочкой или нет, в город уже не вернется и сюда пришлют нового законника.

Касаш оставил чернильницу в покое. «Нет причин для тоски и уныния, – бодро сказал он себе, – все идет отлично. Я молод, обеспечен, прекрасный любовник, гм, по словам Тиры. Я умен, образован, у меня блестящее будущее, я живу в роскошных апартаментах и скоро у меня будут самые красивые ботинки в городе».

Раздался стук в дверь и молодой человек вздрогнул. От неожиданности стук показался ему громким и грозным, словно сам Фатум явился за ним. Жизнерадостное выражение на лице Касаша увяло, холодная тень мрачного предчувствия накрыло его душу.

Дверь приоткрылась и в щель просунулась голова, на которой немного наискось сидела красная шапка с черными полосками. Увидев, что секретарь на месте, гвардеец без особых церемоний вошел в приемную.

Касаш несколько растерянно взирал на подчиненного Свадо. Плохо выбритая физиономия, черные круги под глазами, какие-то крошки, застрявшие на щетине подбородка, общая помятость формы и торчавшая портянка из левого сапога почему-то вызвали у молодого человека сомнения в судьбоносности этого субъекта.

– К вам пришли, – пробурчал гвардеец.

Растерянность Касаша медленно трансформировалась в раздражение.

– Кто? – Спросил он холодно.

– Какой-то лоя и эта, – гвардеец посмотрел куда-то в сторону и закончил, – собака.

– Какая собака? – Не понял молодой человек.

– Ну эта, с которой вы разговаривали по утру, – сказал гвардеец и вдруг закашлялся.

Касаш понял что он пытается скрыть смех. Видимо среди доблестных подчиненных капитана Свадо утренняя сцена стала причиной для шуток, судя по всему они были далеки от понимания того что из себя представляет на самом деле металлический пес и им казалось диким что взрослый человек мог беседовать с ним.

Однако глупый гвардеец сразу же отбыл на второй план, как только молодой человек понял о какой собаке идет речь. Сердце бешено забилось и страх заворочался в животе. Первой мыслью было бежать.

– Ты сказал им что я здесь?

– Я сказал что пойду спрошу вас, – немного невпопад ответил гвардеец.

– Спросишь что?

Воин пожал плечами.

– Просто спрошу. Лоя сказал можно ли повидать судебного секретаря и я ответил что сейчас пойду спрошу его.

Касаш лихорадочно соображал. Все просто, сейчас он спустится на первый этаж и через заднюю дверь выйдет во двор. Потом в конюшню Судебного дома. Там конечно же будет конюх Замбу, который по сути дела жил при конюшне, оккупировав маленькую комнатушку и примыкающую к ней кухоньку с кирпичной печью. Касаш прикажет Замбу оседлать лошадь, это дело пяти минут. Куда дальше? Прочь из города? На восток, на запад?

Молодой человек наконец взял себя в руки. Какой побег, о чем он думает? Да и вряд ли пес пришел чтобы убить его. Вот так вот, среди бела дня, в компании с маленьким лоя и осведомляясь у дежуривших гвардейцев можно ли повидать судебного секретаря? Нет, это нелепо.

– Они сказали что им нужно? – Требовательно спросил Касаш.

– Сказали, – равнодушно произнес гвардеец. – Вас увидеть.

Молодой человек пристально посмотрел на стоявшего перед ним мужчину. На какой-то момент ему показалось что гвардеец издевается над ним.

– Где капитан Свадо? – Холодно поинтересовался Касаш.

Взор вояки как-то затуманился, а лицо приняло отстраненное выражение, впрочем и до этого оно было не слишком сосредоточенным.

– Он… он отошел на недолго, – нехотя проговорил гвардеец.

– Куда? – Спросил молодой человек, прекрасно понимая что капитан уже ушел домой на обед. Также как и сам Касаш, Свадо, во время отсутствия своего непосредственного начальника, ощущал некоторую эйфорию от бесконтрольности своих действий.