Путь диких гусей - Вячеслав Софронов

Едигир позвал Зайлу, и она тоже выслушала рассказ старика о его злоключениях.

— Так, значит, они пытались выследить меня, — задумчиво проговорил Едигир, — выходит, боятся, коль ищут. Да… спасибо тебе, старый человек, за добрую весть.

— Да я же, не выдержав пытки солью, показал им место, где расстался с тобой, — запричитал Назис, — теперь горло мое будто обожжено кипятком, и я, как рыба, вытащенная на берег, глотаю воздух. А, если бы они нашли тебя, хан? Кем бы я был? В пору с жизнью расстаться… — хныкающим голосом сипло проговорил старик, то и дело прикладывая ладонь к горлу.

— Человек слаб, и я не виню тебя. А где же ты нашел мою лошадь? — Едигир подошел к ней и ласково похлопал по холке. Лошадь подняла голову и недоверчиво обнюхала хозяина, потянулась к нему мягкими губами и, узнав, положила голову на плечо. Растроганный этим, он приблизил губы к ее уху и зашептал ласковые слова. Она же в ответ тряхнула большой головой и влажными глазами уставилась на Зайлу, как бы спрашивая: "Вы теперь не бросите меня?"

И Зайла поняла этот вопрос, подбежала к ней и, проведя рукой по шелковистой шерсти, успокоила:

— Нет, милая, не бросим. Ты уж прости нас, но иначе нельзя было. Прости… так получилось…

— Если бы она не хромая была, то давно уж кто-нибудь подобрал ее, — подал голос Назис, — желающих много на чужое добро.

Лошадь приступила на больную ногу и сделала несколько шагов, как бы демонстрируя свою немощь.

— А как ты ее называешь? — обратилась Зайла к Едигиру. — Все узнать хотела.

— Да никак. Недавно она у меня. Рыжухой зову, и все.

— Нет, ей надо какое-то особое имя дать. Она заслужила это. Знаешь, что я предлагаю, — оживилась Зайла, — назови ее Яралу, значит раненная в ногу?

Едигир засмеялся:

— Уж больно не складно как-то. У нас так не принято лошадей звать.

— Можно Чатан назвать, хромая, — высказал свое мнение Назис.

— Пусть будет по-вашему, — ничего не оставалось, как согласиться Едигиру, — вообще-то и ничего, Читан… — повторил он. И лошадь отозвалась, подняв к нему голову, пристально глядя влажными немигающими глазами.

— И куда же ты, старик, теперь собираешься идти, — обратился к нему Едигир, — к себе в селение возвращаться станешь?

— Ослаб я больно. Боюсь и не дойду. Лодки нет, припасов тоже нет. Хотел вот в селение наведаться, да вас встретил.

— Пусто в том селении, все в лес подались.

— Тогда не знаю, как и быть.

— Ладно, — решил за всех Едигир, — коль судьба свела нас во второй раз, то не зря, верно, будем вместе держаться. Давайте-ка костер разведем, а то ночь скоро.

А утром решим, что делать.

Запалили костерок, и все расселись вокруг, обмениваясь неторопливо словами. Собаки лежали здесь же, время от времени вскидывая головы и прислушиваясь к шуму реки и шорохам, доносящимся со стороны леса.

Уже стемнело, когда злобно зарычал Черныш, повернувшись от костра в том направлении, где находилось селение. За ним вскочила и Белка, вздыбив шерсть на холке, учуяв кого-то. Люди также вскочили на ноги, закрутили головами, вглядываясь в темноту, но ничего не увидели.

— Может, зверь какой ходит, — шепотом проговорила Зайла, — не медведь ли пришел?

Но Едигир и Назис молчали, продолжая ловить чутко малейшие шорохи, которыми был наполнен ночной воздух.

— Медведь залег давно, — так же шепотом ответил Назис, — да и не пойдет он никогда к огню. Может, волки…

— Нет, то скорее всего люди, — сообщил Едигир и скользнул в темноту.

Собаки кинулись за ним, а старик с Зайлой отошли от костра, чтоб не выделяться на фоне огня. Какое-то время ничего не было слышно. Но вскоре собаки залились дружным лаем, и раздался чей-то вопль: "Ай! Больно! Отпусти!" То был голос не Едигира, а иного мужчины.

— Хан поймал его, — сообщил Назис, — пойдем поможем ему.

— Нет, лучше оставаться здесь, — не согласилась она. Из темноты доносились голоса, но не злобные и враждебные, а просто один человек негромко разговаривал с другим. Затем раздались шаги, и к костру вышел Едигир, подталкивая древком копья коренастого парня в теплом тулупчике и заячьей шапке на голове. Старик и Зайла подошли к костру и начали разглядывать пленника.

— О-о-о, — вдруг воскликнул Назис, — да я его знаю. Ты, однако, сын Кукдея будешь?

— Да, его сын, правильно говоришь, — закивал головой тот, — меня зовут Сураш, и я ничего плохого сделать вам не хотел. Смотрю — костер горит у реки. Думаю, что за люди сидят? Может, нехороший человек какой пришел? Думаю, поглядеть надо. А тут собаки меня хвать, и он… — показал рукой на Едигира, — как ударит по голове, думал убьет вовсе.

— Чего ты делал в селении? — спросил тот парня.

— Как чего? То же наше селение, а мы на гору ушли, в лес. Все в лес уходят, как узнали, что степняки пришли и побили всех наших братьев. Вот и мы спрятались, чтоб нас не взяли…

— Ну, в селение ты чего не пошел? За нами следил?

— Да откуда я знал, что вы тут есть. Пошел сетку проверить, что в речке стоит. С отцом вместе пошли…

— С отцом, говоришь, а он где? — грозно спросил его Едигир, отчего парень растерялся, поняв, что сболтнул лишнего и закрутил растерянно головой по сторонам.

— Да тут он, — смутился, — убежал в лес, а я вот поглядеть хотел, какие они, степняки, и вот… попал.

— Зови его, нам с ним потолковать надо.

— Зови, сынок, не бойся. Мы свои и плохого ничево не сделаем вам, — подбодрил парня Назис.

Тот, чуть поколебавшись, крикнул все ж в темноту:

"Отец, иди сюда, тут свои…". Но со стороны леса никто не отозвался.

— Условного знака ждет, — сообразил парень и, приложив ладони ко рту, громко застрекотал по-сорочьи. Раздался ответный стрекот, и собаки, почуяв незнакомца, кинулись на него. Едигир подозвал их к себе, и вскоре к костру вышел невысокий мужчина с седой остроклинной бородкой, в таком же, как у парня, полушубке и бараньей шапке.

Он подслеповато щурил глаза на стоящих у костра и готов был при первой опасности задать стрекоча обратно в лес. Но, увидев Назиса, широко улыбнулся тому и затем поздоровался со всеми:

— Доброго вам здоровья и многих лет. А мы с сыном глядим, люди сидят у костра. Чего сидят? Кого ждут? Я ему говорю, айда скорее в лес, а то дорогу не найдем. Скоро совсем темно станет. А он поглядеть хотел. Шибко любопытный парень будет. Ну и вот… — развел тот руками, не зная чем закончить.

— Тебя Кукдей зовут? — спросил его Едигир.

— Конечно, конечно, а то как же. Любого спроси, что я Кукдей буду, все в округе меня знают…

— Рыбу поймали? — продолжал задавать вопросы Едигир.

— Есть маленько, там, возле леса оставил.

— Ладно тогда, садитесь. Разговор к вам есть. — Все послушно расселись у костра, даже не спросив, по какому праву приказывает им этот человек. — Были ли у вас степняки? Что слышно про Кашлык, про хана?

— Не-е-е, степняки к нам не показывались пока. Говорят, что бродили рядом где-то, искали кого-то, но мы их не видели. Зачем мы им? Что с нас возьмешь? А в Кашлыке, говорят, хан сидит и большую дань с наших беков берет.

— И платят ему беки?

— Чего не знаю, того не знаю. Куда им деваться, поди платят. Все не свое отдают, а с нас же и берут, А где наш хан Едигир, никто не ведает. Мужики болтали, что за подмогой куда-то ускакал, как узнал, что брата его убили.

— Убили? — воскликнули в голос и Зайла и Едигир.

— Так это еще когда было?! — вставил свое слово и парень, до этого не принимавший участия в разговоре. — Как наших беков побили при устье Тобола, так и Бек-Булата убили.

— Ты точно знаешь? — пристально взглянул на него Едигир. — Хорошо подумай, прежде чем ответить.

— А мне чего думать-то, — не смутился парень, — что мне сказали, то я и передаю. Сам не видел, а говорит народ…

— Вы вот все нас расспрашиваете, — заговорил Кукдей, — а про себя и не скажете, кто вы есть да откуда будете. Старого Назиса мы хорошо знаем, раньше видали. А вот вас так впервой.

— Время придет, узнаешь, — усмехнулся Едигир, — кто много знает, у того голова плохо на шее сидит. Слышал об этом? Вот и не задавай лишних вопросов. А сейчас я тебя, старик, отпущу, а сына здесь оставлю на всякий случай. Пришлешь ко мне сюда троих ваших лучших охотников, вот тогда и сын вернется. Ничего худого ему не сделаю, не бойся. Но чтоб ты не сбежал куда, попридержу чуток. Понял. Тогда иди, а охотников к утру буду ждать. Пусть не мешкают.

Старик довольно резво соскочил на ноги и двинулся от костра, но, чуть отойдя, уже издалека спросил:

— Так они меня спросят, кто зовет их. Что им ответить?

— Скажи, что человек их рода ждет, которому помощь нужна. Все понял?

— Все… — отозвался старик и исчез во тьме. …Утром, чуть свет, пришли три охотника с копьями и луками и длинными кинжалами на боку. Едигир отвел их в сторону и долго о чем-то беседовал. Вскоре они растворились в утреннем тумане, ни слова не проронив.