Пустота - Джек Хорн

– Деяние Бабалона… – бубнил он.

– Слушай, скажи якорям, что они… – заявила я. – Короче, я буду поддерживать грань, но мне тоже пора домой. Мне понравилась твоя занимательная экскурсия, но у меня жутко ноги отекли. Я хочу посидеть, чаю попить…

Перед нами возникли три удобных стула и стол. На белой скатерти красовался сервиз на три персоны с чашками, блюдцами, трехъярусной подставкой с печеньем и столовым серебром.

Фритьоф поглядел на результат своей работы. А на столе появилась хрустальная ваза с нарциссами.

– Последний штрих, – проговорил он, отодвигая для меня стул. – Итак, насчет деяния Бабалона.

Мы с Эмметом молча переглянулись, но делать нечего, приготовились к новой лекции.

– Я привез вас сюда, чтобы обсудить именно этот вопрос.

– Отлично, что меня больше не считают пешкой Великой Блудницы, предназначенной пожрать мир, – проворчал Эммет.

– К тебе, голем, деяние не имеет никакого отношения, – оборвал его Фритьоф. – Все упирается в твою мать, Мерси.

– Но вам ведь еще неизвестно, для чего Гудрун сотворила свое заклинание! – удивилась я, вспомнив об отрезанной голове Эмили.

– Я говорю не о заклинании Гудрун, – произнес Фритьоф, делая шаг назад. – Ее колдовство тоже не имеет никакого отношения к деянию Бабалона.

– О’кей, но, по-моему, вы запутались. Эмили занималась магией, связанной с Вавилонскими чарами. Пыталась втянуть в свои делишки меня и Эммета, но мы-то с ней справились!

Я посмотрела на Эммета, ища поддержки.

– Да, – подтвердил Эммет, наливая чай в изящные фарфоровые чашки и ставя одну из них на блюдце передо мной. – Вернее, все сделала Хило.

– Послушайте меня. Мы осведомлены о том, что происходило в «Тилландсии», где зародился проект твоей матери. Вавилонские чары Эмили предназначались для того, чтобы выманить тебя из энергетического защитного круга, который создавала грань. Несомненно, поступок Эмили омерзителен, но это было только начало. Твоя мать давно изучала деяние Бабалона. Обложилась книгами и артефактами, нашла нужных людей, одного из которых замаскировала под слугу, и все это служило одной великой цели. Полагаю, ты видела ее так называемого шофера?

– Парсонса?

Перед моим мысленным взором сразу возникло бледное восковое лицо. Я постаралась побыстрее забыть его, выпив горячего черного чая.

– Да. Отвратительный тип. Талантливый, вполне мог добиться успеха в жизни. Колдун, но не прирожденный ведьмак. Лично я уверен, что, будь он ведьмаком, наша планета давно пала бы жертвой Древних. Но в результате он практически уничтожил самого себя. Кстати, Мерси… – произнес Фритьоф, резко сменив тему. – По твоему мнению, Эмили Тейлор действовала в твоих интересах или интересах твоей сестры?

Я быстро решила скрыть свои чувства. Но вдруг меня осенило: неужели Эмили единственный раз сделала нечто полезное для нас с Мэйзи? Она сымитировала собственную смерть и оставила нас с Мэйзи на попечении Айрис. Моя тетя не была идеальной матерью, но я знала, что меня любят. Если бы нас растила Эмили, я бы, наверное, была эгоистичным чудовищем.

Фритьоф явно не собирался давать мне время на долгие рассуждения.

– Нет, я так не думаю, – ответила я.

Он поджал губы.

– Эмили выудила информацию об истинном происхождении твоего мужа. Она держала в рукаве главный козырь и могла разрушить всю твою жизнь, просто сказав правду Питеру. И спрашивается, почему она молчала?

Эмили пообещала мне, что сохранит тайну о договоре с фейри и унесет ее с собой в могилу. Так и получилось. Хотя этот поступок ее не обелил: Эмили продолжала творить козни и мучила своих близких. Может, она решила приберечь историю про Питера для финала, но не успела?

– Не знаю, – выдавила я.

Мне хотелось верить, что таким образом проявились глубоко скрытые остатки ее честности. Возможно, какая-то часть ее души любила меня. Но я понимала, что сейчас Фритьоф растопчет и эту крошечную надежду.

– Ты в курсе, что твоим отцом был Эрик, – изрек Фритьоф.

Воцарилась тишина.

Я промолчала и холодно посмотрела на него. Я подозревала, что наш эксперимент по установлению дружеских отношений закончился.

– В ходе расследования выяснилось, твои родители посвятили жизнь уничтожению грани. Вероятно, отречение Эрика от семьи являлось весьма убедительно сыгранной уловкой.

Фритьоф смежил веки.

– Пожалуй, тебе известно, что в пророчестве упомянуто о браке двух ведьмовских кланов и смешении кровей.

Конечно, мрачно подумала я. Пусть он выложит карты, прежде чем я на что-то соглашусь.

– Пророчество гласило, что союз рода Веберов и Тейлоров породит ребенка, который вырастет и будет способен разрушить грань, – сурово начал Фритьоф. – Мы никогда не принимали эти слова всерьез, поскольку есть множество пророчеств насчет других комбинаций, относительно самых разных семейств. А якоря вообще считали, что до наших дней дошло обычное искаженное предание, и не обращали на него внимания. Вот почему твоей тетке Эллен разрешили стать женой Эрика.

– Зачем тогда мы лезем в это выдуманное старье?

– Потому, что мы опасаемся, что твоя мать достигла успеха.

– Как? – спросила я. – Она же мертва, а мы устроили чаепитие на свежем воздухе!

Отсутствие зрачков и радужки не позволяло определить настроение Фритьофа. Он положил руки на стол и склонил голову к плечу.

– Эмили прятала от других свои намерения, но она жаждала добиться своей цели.

Фритьоф вздернул подбородок.

– Она могла вернуться в любое время, но ждала, когда ты забеременеешь.

У меня мурашки побежали по позвоночнику. Это было просто невероятно, и я даже боялась подумать о подобной возможности.

– Нет, – отчеканила я, вставая из-за стола.

Эммет, похоже, ничего не понял, но моментально вскочил и выпрямился во весь рост.

– Мерси, я не собираюсь с тобой играть или загонять тебя в западню. Но я ощущаю магию, которой ты пронизана насквозь. Эти чары сотворили твои родственники, чтобы сохранить жизнь твоего ребенка.

Я инстинктивно закрыла ладонями живот.

– Именно поэтому Эмили не говорила Питеру о его происхождении. Она уже сталкивалась с магией фейри, и ей было ясно, что если Питер потеряет связь с нашим измерением, его прежняя память сотрется напрочь, а ваш ребенок не родится, поскольку тоже покинет эту реальность.

Я попятилась и нечаянно упала в объятия Эммета. Он обхватил меня обеими руками, меня и Колина. Я была ошеломлена жестом Эммета и его готовностью оберегать меня и малыша.

– Плод, растущий в тебе… – сказал Фритьоф, встав и махнув рукой, отчего стол и стулья исчезли, – …это не ребенок, а Выродок.

– Ты ошибаешься.

– Мерси, – мягко вымолвил Фритьоф. – Разумеется, ужасно услышать такое…