Воскресшая любовь - Мэдлин Хантер

– В Индии у меня есть доверенное лицо. Когда вы поедете домой, я передам вам для него письмо. Если ваш брат согласится, отдайте письмо моему человеку в Калькутте. В письме я проинструктирую его о том, что необходимо предпринять.

При существующем раскладе сил мистер Сент-Джон не видел другого варианта, чем тот, который он предложил. Ему было известно о платежеспособности «Монтгомери – Таварс». Леона рассчитывала заключить неофициальные договоренности, которые смогли бы хоть как-то обезопасить их фирму, но оказалось, что грузоотправитель и слышать ничего не хотел ни о чем, кроме слияния.

– А мой брат? Что мне сказать брату о его будущем положении в этом неравноправном товариществе?

– Раз лицензия на ведение торговли находится у него, его участие будет необходимо до тех пор, пока будет существовать текущая система. Если он хорошо зарекомендует себя и если выяснится, что его деловая хватка не уступает вашей, для него всегда найдется местечко. В противном случае он может рассчитывать на прибыль, но решения принимать будет не он. Но как только мы ударим по рукам, мне нужно, чтобы рядом с ним в Гуанчжоу был один из моих представителей.

– Тут есть над чем подумать. Я даже не знаю, смогу ли убедить брата согласиться на эти драконовские условия. У меня язык не повернется предложить ему столь неравный альянс.

– Подумайте хорошенько и решайте. А потом сообщите брату все, что необходимо. Пока монополию Ост-Индской компании на торговлю с Азией никто не отменял. А как я уже сказал, это слияние мне в настоящее время невыгодно.

Зато фирме «Монтгомери – Таварс» слияние могло бы помочь улучшить дела. Спасти предприятие от неминуемого банкротства. Если Сент-Джону предоставить свободу действий, пираты поостерегутся нападать на их корабли, а чиновники в портах станут намного сговорчивее при оформлении таможенных документов.

Леона поднялась с места, собираясь уходить. Сент-Джон проводил ее до двери.

– Могу я спросить у вас, мистер Сент-Джон, при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство с моим отцом? – спросила Леона, когда он открыл дверь, пропуская Леону вперед.

– О, это было очень давно. Я был тогда совсем юным. Совместно с вашим отцом мы провернули одну небольшую торговую операцию.

– Тем не менее отец успел составить о вас четкое мнение. Не могли бы вы поделиться со мной, как вы с ним встретились? Я никогда не встречалась ни с кем, кто знал моего отца так давно, как вы.

Леона остановилась у двери, надеясь, что мистер Сент-Джон удовлетворит ее любопытство.

– Мне кажется, вам стоит ограничиться тем, что вам самой известно о вашем отце.

– Я знала его как человека, который состарился раньше времени. Вся его жизнь была чередой неудач и борьбой за существование.

Сент-Джон посмотрел на Леону изучающе, словно что-то мысленно взвешивал.

– Пожалуй, лучше сказать вам правду. Это может повлиять на решение вашего брата и поможет его убедить. Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, будто я обманул вас.

– Обманули? Не понимаю, о чем вы. Он закрыл дверь и сказал:

– Когда судьба свела меня с вашим отцом, у меня был только один корабль, и я распоряжался им необдуманно. Я не гнушался мелкой контрабандой в азиатские государства, где обычная торговля с другими странами была запрещена законом. Ваш отец приобрел в Индии партию бронзовой посуды и попросил за хорошую плату доставить этот груз на сорок лье к северу от Гуанчжоу.

– Бронзовую посуду? Он заплатил вам за то, чтобы вы тайно провезли бронзовую посуду в Китай?

– Знаю, это звучит нелепо. Это все равно что ехать в Ньюкасл со своим углем. Вот и я недоумевал всю дорогу, пока мы плыли в Китай. Как-то ночью я спустился в трюм, открыл ящик и стал разглядывать посуду. Оказалось, что вся посуда заполнена опиумом.

Услышав это, Леона так и застыла на месте.

– Не может быть. Я вам не верю, – пробормотала она.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но все было именно так. Я не собирался заниматься контрабандой опиума и высыпал содержимое посуды за борт, в открытое море, мисс Монтгомери. Я доставил пустую бронзовую посуду в порт назначения, как обещал, и все. С тех пор я ни разу не имел дела с вашим отцом.

На Гросвенор-сквер стоял человек на часах. Кристиан еще издали заметил плечистую фигуру Тун Вэя.

Его трудно было не заметить. Он стоял неподвижно, будто статуя. Каменное изваяние в шелковом темно-синем халате. С бесстрастным выражением лица.

Когда конюх собрался увести лошадь Кристиана, неподвижная фигура ожила. Тун Вэй повернулся к Кристиану и одно мгновение смотрел на него не мигая, словно гипнотизировал взглядом.

– Вам пора ехать к ней, – сказал китаец. – Полагаю, она согласится с вами поговорить.

Кристиан протянул конюху поводья.

– Уверен, Леона не станет со мной говорить. К тому же я не знаю, что ей сказать, чтобы она перестала на меня сердиться.

– Она не сердится. Если вы сейчас пойдете к ней, ей сразу станет легче. Я опасаюсь за ее здоровье. – Тун Вэй покачал головой. – Последнее время она сама не своя. Идите же к ней. Она согласится с вами поговорить, уверяю вас.

С этими словами Тун Вэй удалился, а Кристиан, войдя в дом, спросил у лакея, протягивая ему перчатки:

– Китаец долго ждал меня на улице?

– Два дня стоял как истукан, милорд. Не сходя с места. Заступил на свой пост вчера рано утром. Леди Уоллингфорд приказала нам его увести, но он притворился, что ни слова не понимает по-английски. Лорд Эллиот, который заходил после полудня, посоветовал оставить китайца в покое. Пусть, мол, стоит на часах у дома, если ему это нравится.

– Мудрое решение. – Кристиан не хотел, чтобы слуги в доме хоть в какой-то мере задевали самолюбивого Тун Вэя. Но если бы Тун Вэй счел нужным защищаться от их нападок, его обидчикам не поздоровилось бы.

Кристиан знал, что Леона не посылала к нему Тун Вэя с поручением передать, чтобы он ее навестил. Китаец пришел к нему по собственной инициативе. Тун Вэй далек от того, чтобы опекать и мирить поссорившихся влюбленных. Китаец искренне беспокоился за Леону. Если он два дня простоял на улице, чтобы попросить Кристиана зайти к Леоне, значит, у него была для этого уважительная причина.

– Мне нужно сменить лошадь. Седлайте мне моего гнедого.

Истербрук застал Леону в саду. Она сидела под деревом. Леона заметила, что Кристиан стоит неподалеку и наблюдает за ней. Она то ли грустно улыбнулась, то ли скривила губы, а затем опустила глаза.

Такой прием при всем желании нельзя было назвать радушным, однако Кристиан счел это хорошим знаком, потому что ожидал самого худшего. Он подошел к Леоне и присел рядом с ней на каменную скамью.