Служители зла - Светлана Полякова

Ночью он обнаружил ее шалаш. От радости заколотилось сердце.

Но какая же его ждала незадача!

Молодой Волк с умными глазами.

Он пытался повлиять на его мозг, но мозг Волка отказался подчиняться. Более того, это животное крайне неразумно цапнуло его за руку, прокусив ее почти до кости!

Теперь Юлиан качал больную руку и стонал, сам еще толком не понимая, вызвано ли это урчание болью или обидой и яростью.

«Ничего, — успокоил он себя. — Лес еще не кончился… И будет новая ночь».

Душка проснулась от пения птиц и солнца. Поежившись от утреннего холода, она размяла затекшие конечности и вышла из шалаша, все так же прижимая к груди Бадхетта.

Сейчас лес уже не казался ей таким враждебным, как вначале.

Более того, Душка с удивлением обнаружила, что в глубине ее души поселилась маленькая надежда.

Солнце приласкало ее, теплом дотронувшись до щек.

Она посмотрела вдаль. Надо было идти дальше.

— Пойдем, Бадхетт!

Прижав к груди медвежонка, девочка двинулась дальше. Теперь ощущение, что Юлиан наблюдает за ней, почти исчезло. Как будто здесь, вот за этой березой, кончалась сфера его влияния.

Да и лес, правда, изменился — теперь он был разреженным, наполненным светлыми тонами, как на левитановских картинах, и Душка с удивлением обнаружила, что на некоторых деревьях сохранились золотые листья.

— Вот так, бабушка, мы и выберемся отсюда, — сказала она. — Только ты уж постарайся вывести меня побыстрее.

Волк отряхнулся от сна и покоя. Существо уходило по лесной тропинке, и Волку надо было идти незаметно, чтобы Оно не напугалось.

Он пошел, неслышно ступая лапами по холодной земле.

Запах Опасности, который все еще преследовал их, несколько раз заставлял его тревожно оглядываться.

Существо шло, постоянно разговаривая на ласковом и непонятном языке, гладя по голове плюшевого зверька, и Волку было немного обидно — ведь это не зверек защищал Существо!

Волк с удивлением обнаружил, что в его одинокой душе появилась нежность и желание, странное для такого Взрослого Волка.

Ему очень хотелось, чтобы Существо дотронулось до его морды и сказало ему что-нибудь на своем странном и милом языке, который уже начинал понимать Волк.

Юлиан шел, обламывая ветви, с резкой злобой. Ему казалось, что, ломая ветку, он ломает девочку. Треск ласкал его слух. Он улыбался. Он уже видел, как сейчас он дотронется до этой хрупкой шейки и, превратившись в Великого Змея, сожмет ее.

О, она хрустнет точно так же!

Он улыбнулся, прикрыв глаза. Великое наслаждение… О, какое наслаждение он получит в тот момент, когда ее шейка окажется в его руках!

Она ДОЛЖНА быть в его власти. Она ДОЛЖНА посмотреть в его глаза и понять, что именно он ее Властелин!

Он видел спину девочки, удаляющейся все дальше и дальше.

Один шаг, один рывок — и он задушит ее.

Но…

Он прекрасно видел движение ветвей.

Ее странный защитник продолжал идти между ними. И он намеревался вцепиться в Юлианово горло, стоило лишь тому сделать хотя бы одно агрессивное движение.

До выхода из леса оставалось совсем немного. А значит, у Юлиана почти не было времени.

И он бросился на девочку.

С гортанным заклинанием, пришедшим ему в голову, он попытался прыгнуть прямо на ее шею, чтобы, сломав это тоненькое хранилище жизненной энергии, лишить ее способности сопротивляться.

Девочка обернулась, застыв в испуге.

Юлиан видел ее расширившиеся глаза и питался этим испугом, чувствуя, как в нем снова появляются силы.

Но именно в этот миг, показавшийся ему прекрасным, потому что девчонка побледнела и стала терять сознание, именно в этот момент откуда-то выметнулась серая тень и с рыком бросилась на Юлиана.

Он еще пытался сопротивляться, но Волк уже опрокинул его, готовясь перекусить горло.

— Не надо! — прозвучал голос девочки. — Не делай этого! Не убивай!

Глаза Волка были совсем близко — в глубине их таилось обещание Смерти. Но, получив приказ, Волк просто откатил обмякшее тело лапами и подошел к девочке, не обращая больше никакого внимания на уползающую в глубь леса фигуру.

Юлиан полз, бормоча проклятия.

А девочка, которая и не знала, что победила своего врага, вдруг почувствовала, что у нее темно в глазах, и упала в траву, изрядно напугав своего серого телохранителя.

До выхода из леса оставалось всего несколько шагов.

Почувствовав, как кто-то лизнул ее шершавым языком, Душка очнулась и открыла глаза. Она не помнила, как приказала невесть откуда взявшейся Аранте не трогать Юлиана. Не потому, что ей стало жаль его. А потому…

— Что мне стало жаль собаку, на которой останется грех, — вздохнула она.

Собака…

— Аранта? — позвала она.

Но, присмотревшись, поняла — нет, это не Аранта. Большая серая собака, похожая на восточноевропейскую овчарку. Аранта была сенбернаром.

— Кто ты? — спросила она, думая, надо ли ей бояться.

Собака склонила голову набок и снова дотронулась шершавым языком до ее щеки.

«Наверное, тебя совсем не надо бояться», — подумала Душка и, улыбнувшись, погладила странного пса по голове, с нежностью сказала:

— Это ты прогнала Юлиана? Какая же ты умница, малышка!

И в этот момент Волк почувствовал себя самым счастливым на свете существом.

Они еще долго шли — теперь вместе, — и Душка рассказывала ему все, что с ней произошло, и Волк слушал ее болтовню, понимая далеко еще не все, но уже радуясь, что больше не нужно прятаться.

Наконец вдали замаячил поселок и показался купол церкви. Душка остановилась перед церковью и, посмотрев наверх, увидела крест, похожий на тот, с помощью которого она разбила шар.

— Подождешь меня? — спросила она Волка.

Он был согласен ждать хоть всю жизнь.

Она вошла внутрь.

Первое, что она увидела, было распятие. На одно мгновение, всего одно, совсем маленькое, ей показалось, что это — Игорь.

Она закрыла глаза и сжала кулачки.

Он был похож на Игоря… Она должна была выполнить свое обещание.

Поэтому девочка подошла к кресту и медленно опустилась на колени.

— Я пришла, — просто сказала она, глядя в лицо Бога. — Я очень долго шла. Там был глухой лес. И плохой человек. Но еще, Господи, там был очень хороший человек. Может быть, он был грешным, но он смог меня спасти. Поэтому, Господи, прости ему грехи. И Ариадне — тоже…

После этого девочка поднялась с колен и пошла к выходу. Мягкое прикосновение к плечу заставило ее остановиться. Она вздрогнула, потому что души ее коснулся липкий страх.