Невеста против - Лика Вансловович

Снег сыпал сильнее, путаясь в ресницах и тая на губах, которых он снова коснулся, вынуждая меня ответить.

— Мы просто объявим о нашей помолвке, и они оставят вас в покое! Я опровергну все эти грязные слухи, и никто не сможет забрать у вас драгоценную сестру! — вдруг произносит он мне прямо в губы, и я смотрю на него, снова утопая и отчаянно хватаясь за Крайнова, как за последнюю соломинку.

— Отчего же вы плачете? — он стирает слезы с моих щек большими пальцами и снова целует, снова смотрит в глаза, а я чувствую, как кто-то с силой давит на плечи и опускает меня на дно, туда, где было так тихо и безопасно.

— Вы должны стать моей Риана, ответить согласием и ни о чем не жалеть! Вам вовсе не обязательно беречь себя для нового супруга, вы должны стать моей, Риана! — ласково шепчет он, так старательно повторяя «стать МОЕЙ», словно внушая, вталкивая в мою затуманенную голову эту мысль.

Я вздрагиваю, как от болезненного тычка под ребра, и распахиваю глаза, которые в его объятиях так покорно закрываются.

— Я вас не понимаю, граф! — тихо шепчу я.

— Все просто, Риана! Увы, но я не намерен жениться на ком быто ни было ни сейчас, ни через год! Лет через десять, да, возможно, мне понадобится наследник! Но, будем откровенны, через десять лет вы утратите былую прелесть и вряд ли заинтересуете меня! Сейчас я предлагаю вам объявить о помолвке, которой, в нашем случае, на самом деле нет, пусть они верят в то, что я влюблен и активно добиваюсь вашего расположения. Пусть верят в то, что вы дали мне согласие и даже назначили дату свадьбы: например, на весну или даже лето, когда, по вашему мнению, окончится дурацкий траур по усопшему супругу, — с насмешкой пояснил Крайнов.

— А потом сообщим о расторжении помолвки! Вы сможете найти кого-то другого, выйти замуж, ведь вы так молоды и богаты! А до тех пор, Риана, вы будете только моей — это мое единственное условие!

В книгах обычно пишут, что такие слова сродни удару ножом в сердце — лгут! Что такого страшного в мгновенной и почти безболезненной смерти души? Я не чувствовала клинка в груди, зато каждое сказанное им слово ядом, разъедающей кожу кислотой расползалось по беззащитной плоти, вызывая настающую агонию.

Я еще не сломалась, но силы мои почти на исходе. Снова держусь на чистом упрямстве, чтобы не упасть, когда ноги почти не слушаются, а виски неприятно и так знакомо сдавило болью.

Поднимаю голову и смотрю в его глаза, а там лишь ночь, темные и беспросветные омуты. Но я больше не боюсь. Я смеюсь громко и заливисто, как над самой удачной шуткой, дружелюбно хлопаю графа по плечу.

— Вы удивительный человек, Константин! — говорю почти искренне и даже с восхищением.

Я восхищена его бессердечием — такие, как он, наверное, никогда не страдают и не мучаются! Нет совести — нет терзаний! Не человек, а дьявол!

Крайнов смотрит удивленно и вряд понимает, что со мной происходит, но его взгляд в один момент меняется, и он смотрит куда-то в сторону. Следит глазами за кем-то, лицо на мгновение ожесточается, превращается в маску презрения, и почти сразу на нем появляется гадкая и самодовольная улыбка.

Я хочу оглянуться и проследить за его взглядом, лопатками чувствую чье-то постороннее присутствие, чужую ненависть и гнев. Чудится? Пытаюсь обернуться, но Крайнов не позволяет мне этого. Притягивает к себе и впивается в губы, жадно и требовательно.

Я не отвечаю, хочу высвободиться и оттолкнуть, с досады кусаю его и чувствую привкус крови.

— Что вы себе позволяете? — граф злится и едва ли не рычит, потирая пострадавшую губу.

— Вы на меня набросились! — я тоже злюсь, я буквально в бешенстве.

— Вы отвечали на мои поцелуи и явно получали от этого удовольствие, — вполне справедливо напоминает мне граф.

Укусить бы его снова! Желательно перегрызть глотку! Боже, рядом с ним я могу быть по-настоящему кровожадной!

— А как же ваш друг, граф!? В этом гениальном плане ни слово о том, как ему помочь! — я все еще хочу увидеть в его глазах раскаяние и участие, если не я, то хотя друг должен для него хоть что-то значить!

— Эрик сам во всем виноват, — спокойно пожимает плечами Крайнов. — Ему уже не помочь! Более того вы могли бы воспользоваться шансом очистить свое имя, сказав, что он преследовал вас, что он безумен и ревнив, что он набросился на вашего отца, потому что сошел с ума… Это могло бы сыграть вам на руку! — вполне серьезно произносит Крайнов.

Во мне не осталось ни единого слова, только ярость, ревущая в сердце. Рука взметнулась вверх, так захотелось ударить графа по лицу, что я почти не контролировала себя. Но он не позволил, перехватив мое запястье, с силой сжав его в свое руке.

Я вскрикнула от боли, а он дернул меня и прижал к себе. Наши взгляды скрестились.

— Вы хотели дать мне пощечину, Риана? — угрожающе произнес он сквозь зубы. — Я вам этого не позволю!

— Я ненавижу вас! — змеей шиплю на него.

Теперь настала очередь графа рассмеяться мне в лицо.

— Я смогу это как-нибудь пережить! Мы оба знаем, что вы не только ненавидите меня, графиня, но еще и любите! Можете не притворяться, я не слепой! — Я позволю вам подумать над моим предложением! Но не слишком долго!

Он отталкивает меня и тянется за чем-то в карман, достает из него что-то небольшое, украшенное серебряной вязью, с изящной цепочкой, прикрепленной к правому верхнему краю прямоугольного предмета, и я узнаю в нем обычную бальную книжку.