Инвестиго, из медика в маги. Том 4 - Илья Рэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы подчеркнуть эти ухоженные ножки, она надела на них два браслета с бусами из кристаллов — очень тонкая работа одного мастера. Мало кто может так искусно подгонять форму под аксессуары. ОН должен это заметить.
С лица ушли все проявления ещё недавно раздиравшей её истерики, и теперь с зеркала смотрело скромное и обаятельное совершенство. Девушка знала, как подкрасить лицо, чтобы это выглядело не вульгарно и со вкусом.
Она навестит начальника тюрьмы и прикажет ему отпустить Гурга с ней, но известие об освобождении должна принести она. Предвкушение именно этого момента заставляло её в забытьи покусывать губы. Это будет прекрасно. Нужно не перестараться, а то потом потрескаются.
Платье под цвет кристаллов тоже синее. Блеск.
Она вышла из покоев и приказала Жоржу срочно отыскать ей карету и повнушительней. Марта без труда добилась у фрейлины Крейсфонт разрешения на аудиенцию с дядей. Та согласилась её сопроводить, но с условием рассказать ей потом детали.
Они примчали к особняку главнокомандующего, и там уже Марта включила всю свою женскую хитрость и обаяние, чтобы склонить высшего офицера к помилованию Гурга и разрешить перевод в Ваабис. Негоже героям пылиться в казематах.
Если он так неугоден в столице — то пусть покажет себя в родном городе.
Главнокомандующему и так не понравилась эта ситуация с мальчишками, но пострадавший лекарь был дворянином, и за него ходатайствовала семья. Пусть и не такая известная, но всё же была разница в сословиях, поэтому скрепя сердце он выдал приказ о заключении под стражу, и арестанта перевели в столицу, где его ждал суд.
Крейсфонту нравилась отвага и находчивость рядового Гурга, но таковы обычаи. Являясь приверженцем сильного рода, Рик всё равно уделял больше внимания личностным качествам подчинённых. Чем заслужил кривотолки в свою сторону, но результаты говорили сами за себя — его люди видели, что за них он стоял горой, и никогда не подводили. Здесь же вышел досадный случай.
Однако теперь за юнца просила знатная дама, да ещё и из высшей семьи. Для проформы он, конечно, поломал комедию, но девушка была так приятна и обходительна в общении, что вояка не смог отказать. Где же его молодость? Рик был рад, что всё так прекрасно закончилось, и выдал разрешение и на освобождение, и на перевод.
Этот парнишка из купеческой семьи обзавёлся серьёзными врагами. За него просил инвестиго Гейдельберг. Лысый надменный старикан никогда ему не нравился. Остальные инвестиго ходили у Крейсфонта по струнке — этот же был из семьи одного с ним статуса, поэтому всячески подрывал дисциплину своими выходками и нежеланием делать то, что ему приказывают. Лишь король имел на него влияние.
Все эти слухи о его чудовищных опытах подрывали институт дворянства. Именно по таким выродкам народ и оценивал всё сословие. В застенках этого ненормального погибло больше людей, чем при недавней трагической стычке в лесу. Поэтому Рик Крейсфонт с лёгкой руки подписал перевод в Ваабис для рядового Гурга. Справедливость есть в этом мире, мальчик, и раз уж за тебя просят такие люди, значит, в тебе и правда много хорошего.
— Вот и всё, — он вручил девушке бумаги и самостоятельно проводил до кареты. Племянница осталась на ужин. — Передайте рядовому Гургу — я наслышан о его способностях. Капитан Алекс ввёл в курс дела. И скажите, что рассчитываю на него в Ваабисе.
Марта с благодарностью улыбнулась и, поиграв с его чувством мужественности, позволила помочь забраться в карету. Старичок был такой добрый, что хотелось поцеловать его в макушку. Мыслями она была с Гургом, но не забыла на прощанье помахать этому милашке.
С начальником тюрьмы она уже не была так обходительна и на всех порах, твёрдо чеканя шаг, ворвалась к нему в кабинет и холодным голосом попросила посторонних выйти. Эти ничтожные людишки тут же раскланялись и покинули помещение.
Марта положила на стол бумагу от Крейсфонта и с самодовольным наслаждением смотрела, как меняется в лице обрюзгший жирный комендант.
Дрожащими руками он спрятал приказ у себя во внутреннем ящичке и, весь побелев и раскланиваясь, отыскал нужный ключ от камеры.
— Я вас провожу, — вытирая пот платком, сказал он, но Марта не хотела даже рядом находиться с этим пропахшим дешёвым алкоголем и сигаретами ничтожеством.
— Нет уж, пусть ваш помощник меня проводит.
Всё быстро организовали. Её любовь держали в одиночной камере. Не желая, чтобы кто-то подслушал их воркования, она всех отослала.
— И ты Жорж тоже.
— Но госпожа…
— Пожалуйста, — она умоляюще посмотрела ему в глаза, из всех окружающих её подхалимов, он был самым надёжным человеком и искренне сочувствовал ей. Она знала, что тот втайне в неё влюблён.
— Хорошо, — согласился мужчина и оставил девушку одну.
Перед тем как зайти, она сильно волновалась, но, осознав, ЧТО она может предложить, Марта стала смелей. Он никуда не денется. Сейчас Гург в загнанном положении, а она его ключ к спасению. Здесь она диктует условия.
С этой мыслью девушка открыла дверь тюремной камеры и зашла внутрь. Первое, что она увидела — это раздетое до торса мускулистое тело парня. Тот спокойно лежал на кровати, подложив руки под голову, так что она видела его подмышки. На короткий миг он перевёл на неё взгляд и потом снова безразлично уставился в потолок.
Сначала она смутилась его внешним видом, а после такого взгляда вся уверенность куда-то улетучилась и она, сглотнув, подошла ближе, посматривая на него украдкой.
— Привет, — это был провал — её голос прозвучал как у блеющей дурочки, она закусила губу и залилась краской, а когда он ничего не ответил, её вдруг прорвало. — Я… я пришла, то есть прости меня за то, что произошло — это правда не моя вина… То есть вина моя, я не так выразилась. Просто так сложно, знаешь… — она остановилась и наступила та самая неловкая тишина, когда хочется провалиться сквозь землю.
Да что происходит? Она готова была в панике расцарапать себе руки. Её пальчики, слишком нежные пальчики, сейчас с такой силой сжимали оборку платья, что, казалось, она оторвёт от него кусок. Того самого платья, что должно было очаровать. Неужели она недостойна даже взгляда?
— Я хотела предложить. Знаешь, ты… ты можешь тут больше не сидеть, вот, — последние слова как-то получились слишком радостные, с
