Преданные сражения - Иоханес Фрисснер

С момента моей отставки командование группы армий «Юг» сменилось дважды. Последним ее командующим был генерал-полковник [Лотар] Рендулич. Сам я оставался в резерве до самого конца войны. В день капитуляции я оказался в небольшом австрийском городке Сент-Йохан-Понгау, где и попал в плен к американцам. Затем я долгое время скитался по лагерям для военнопленных, после чего был отправлен в Нюрнбергскую тюрьму. В конце ноября 1947 года союзники выпустили меня на свободу.

Выводы и заключения

Сущность коалиции. – Политика и стратегия. – Проблема Верховного командования. – «Директивы фюрера». – Германский вермахт. – Немецкий солдат. – Красная Армия а ее особенности

«Любая коалиция уже несет в себе тайный обман», говорит Шарнхорст[206] в книге «Причины успеха французов», а Мольтке[207] в своих «Военных поучениях» высказывается на этот счет еще конкретнее.

«Коалиция хороша до тех пор, пока общие интересы ее участников совпадают с интересами каждого из них в отдельности. Однако в любых коалициях интересы союзников совпадают лишь до известного предела, ибо, когда одному из участников приходится чем-то жертвовать ради достижения общей цели, рассчитывать на прочность коалиции большей частью уже не приходится. Между тем добиться общего согласия в коалиции весьма трудно, поскольку без жертв со стороны отдельных ее участников нельзя достигнуть больших целей всей войны.

Поэтому всякий оборонительный союз является далеко не совершенным видом взаимопомощи. Он имеет значение лишь до тех пор, пока каждая из сторон оказывается в состоянии обороняться. Таким образом, от коалиций нельзя требовать того, что с военной точки зрения является наиболее желательным. Необходимо ограничиться тем, что представляет выгоду для обеих сторон. Всякое стратегическое решение будет рассматриваться объединенными на таких началах союзными армиями только как компромисс, в котором необходимо учесть особые интересы каждого…»

Это классическое определение, несомненно, применимо и к немецко-румыно-венгерской коалиции. Однако оказалось, что союзники нуждались во взаимной поддержке не только «до определенного предела». Поэтому ни Румыния, ни Венгрия не могли уйти от своей судьбы. Предав союзника и капитулировав перед Красной Армией, они вынуждены были утратить и свой образ жизни. В общей борьбе с Советским Союзом нашим союзникам нельзя было находиться одновременно на «правой» и «неправой» сторонах. А надежды, которые румыны и венгры возлагали на западные державы, оказались нереальными.

Никто не может оспаривать того, что германские вооруженные силы проявили себя во Второй мировой войне как исключительно боеспособные. Если им и не дано было победить, то это случилось не потому, что они воевали не с полным напряжением сил. Победа была упущена потому, что политическое руководство оказалось не в состоянии правильно оценить те последствия, к которым должна была привести Германию эта война.

Нашими «победами» являются преимущественно кровь и страдания, которые пришлось принести в жертву порочной политике. Это в полной мере относится ко всей войне, часть которой кратко описана нами и которая, можно сказать, являлась самодовлеющей войной одного политического вождя. Принцип примата политики оказался обязательным для немецкого военного руководства. А потому не только военное, но и политическое руководство Германии несет всю ответственность за использование вооруженных сил и за военную стратегию.

Если политическое руководство взяло на себя риск развязывания войны, оно должно решить также, каким образом и когда нужно будет ее окончить. Поэтому вопрос, обращенный с упреком после минувшей войны к немецким военачальникам: «Почему же вы не прекратили войну после того, как вы поняли, что она уже проиграна?», был направлен по ложному адресу. Точно такого же рода упрек можно бросить и в адрес военно-воздушных сил западных союзников, потому что они, хотя война уже и была решена в их пользу, продолжали разрушать немецкие города и вызвали бесчисленные ненужные жертвы. Ответственность за это несут не солдаты, а политическое руководство.

Военачальник, капитулирующий без указаний от своего правительства, нарушает не только присягу, но и принцип, определяющий взаимозависимость между политическим руководством и вооруженными силами. Поэтому столь часто слышимое после 9 мая 1945 г. утверждение, что капитулировали вооруженные силы Германии, что проиграли войну одни немецкие генералы, является нелогичным и несправедливым. Выигрывает или проигрывает войну всегда только политическое руководство посредством того военного инструмента, который оно себе создало.

«Задачей и правом военного искусства по отношению к политике, – говорит Клаузевиц, – является прежде всего предотвращение такого положения, когда политика требует того, что противоречит природе войны, предотвращение ошибок, которые политическое руководство по незнанию своего инструмента может совершить».

К нашему несчастью, политическое руководство Германии не предоставило этого права военному руководству, а в решающие моменты не считалось с мнением последнего. Вследствие этого недоверие, которое возникло с самого начала между Гитлером и генералами, между Гитлером и Генеральным штабом, становилось все более серьезным и отравляло атмосферу.

Если война уже началась, то, как говорит Мольтке,

«…политика не должна вмешиваться в проведение операций, ибо для хода войны решающее значение имеют прежде всего военные соображения, а политические – лишь постольку, поскольку они не требуют чего-либо недопустимого с военной точки зрения. Проводя свои операции, военное руководство ни в коем случае не должно руководствоваться только политической интуицией. Оно должно прежде всего преследовать решение военных задач».

Как поступит политика с военными победами или поражениями, военное руководство не решает. Это целиком и полностью – дело политики. Многие немцы видели в объединении политического и военного руководства в руках Гитлера гарантию и залог «конечной победы». Однако обе эти функции «не ужились» в Гитлере и не превратились в творческий синтез. В обеих функциях Гитлер оказался несостоятельным.

Мы знаем сегодня, насколько роковым было решение о начале войны, а затем – о нападении на Советский Союз. Авторитетные военные специалисты в Генеральном штабе во главе с генерал-полковником [Людвигом] Беком еще до войны выступали против агрессивных планов Гитлера. Они знали, что вооруженные силы Германии, и прежде всего сухопутные войска при их тогдашней организации и численности, не отвечали требованиям войны.