Простая формальность - Барбара Хоуэлл

— Жаль. Очень жаль. И где он?

— Не знаю. Можно, конечно, его найти.

Мэрион выпрямилась, провела руками вдоль шеи и посмотрела куда-то поверх Синтии.

— Итак, к делу. Почему мы здесь? О чем нам надо поговорить? Ах да, о Клэе. Клэй — причина нашей встречи. Клэй и еще раз Клэй. Наш общий муж. — Она говорила как-то странно, растягивая слова, словно насмехаясь над собой. — Ни в коем случае нельзя отзываться о нем неуважительно. Я была ему очень благодарна, когда он приехал во Флориду.

— Он был во Флориде? — Или нужно сделать вид, что она знает? Нет, на такое притворство сил не хватит. Да ей, в общем, уже все равно.

— Я вижу, он и вам не отчитывается в своих поездках?

Синтия пожала плечами. Откровенничать на эти темы ей совсем не хотелось.

— Молодец, что сообразил вас навестить. Вы были рады?

— Очень. Я несколько недель не выходила из дома. Он отвез меня в ресторан и накормил.

— Да, уж что-то, а накормить он может. — Обе рассмеялись. Теперь между ними возник более приемлемый мостик. — Он вам хоть как-то помог?

— Представьте, да! Он сделал как раз то, что мне было необходимо. — Она поджала губы, как бы извиняясь заранее. — Расписал во всех подробностях, как он несчастен.

— Вот как?

— Из-за вас. — Мэрион помолчала, словно раскаиваясь, что проговорилась. — Простите. Я не в себе. Я до его приезда целый месяц ни с кем не общалась.

— Нет, нет, продолжайте, пожалуйста. — Синтия заставила себя откинуться на спинку стула. Она не ожидала от Мэрион подобной прямоты. Каким адом были для нее эти двадцать семь лет совместной жизни с Клэем! С его ложью, бесконечными увертками! Да и для него это наверняка был ад. — Хотя меня удивляет, что он решил открыться именно вам.

— Я никогда не думала, что он так разжиреет.

— Я тоже.

— Это ведь может его убить!

— Он сам виноват. Я не могу вечно держать его под присмотром.

Мэрион заговорщически кивнула.

— Он говорит, что вы только и делаете, что тратите его деньги.

— Вот как?

— Кстати, он совершенно разорен. У него осталось только жалованье.

— Не может быть. Когда мы поженились, у него было три миллиона. Мы столько потратить не могли.

— Насчет трех миллионов он мог и соврать. А если они и были, он мог погореть на инвестициях. Так или иначе, сейчас у него нет ни гроша. Только жалованье и квартира. Я сегодня специально консультировалась с Горацио О’Коннором из банка Чейз-Манхэттен.

— Что-то не верится.

— Позвоните Горацио сами. Можете сослаться на меня. У нас когда-то был роман. — Она усмехнулась, в глазах зажглись лукавые огоньки. В ней было что-то от стареющего Гавроша, какое-то бесспорное очарование.

— Почему же Клэй скрывает от меня, что разорился?

— Из гордости? Из лицемерия? Вы женаты целых семь месяцев, так что, вероятно, уже знаете об этих его выдающихся качествах. — Она вздохнула, как вздыхает ветеран войны, вспоминая о бесчисленных битвах с одним и тем же противником. Как человек, который знает все. — Он говорит, будто вы требуете, чтобы его сыновья вернули ключи от квартиры и звонили в дверь, как все прочие гости. Это правда? — Не дожидаясь ответа, она торопливо продолжала: — Мне неприятно задавать вам такие вопросы, но ведь Клэй лжет на каждом шагу. Его надо постоянно проверять. Он утверждает, например, что на Рождество вы заперлись в своей комнате и отказались готовить обед. Надеюсь, хоть это правда. Ребячество, конечно, но я пожалела, что сама никогда не решалась так поступить.

— Почему?

— Не знаю. Наверно, мне импонирует непосредственность вашего протеста.

— Ну, гордиться тут нечем.

— Я прекрасно сознаю свою бестактность. Но у меня есть оправдание: я хочу установить между нами некий, если можно так выразиться, паритет. Я уверена, что он вам рассказал, как я его обманывала и вообще какая я кошмарная личность.

— Да, рассказал.

— Значит, вы понимаете, что я не могу ни судить, ни осуждать вас. Мы обе одинаково… в общем, мы равны. — Она подняла свой бокал со льдом и сделала большой глоток. — Вы, конечно, понимаете, что, живи мы в другой цивилизации, нас бы избили или даже убили за то, как мы обошлись с Клэем. В Греции, например, меня бы закидали камнями. Помните, как забрасывали булыжниками эту несчастную неверную жену в фильме «Грек Зорба»? А такую жену, как вы, деточка, правоверный мусульманин давным-давно выбросил бы на улицу — или взял бы другую жену, на десять лет моложе вас, и заставил бы вас ей прислуживать.

Не случайно на лице своей ехидной собеседницы Синтия уловила заговорщическое выражение. Да, так и есть. Она не обвиняет и не судит. Она делится опытом с товаркой по несчастью.

— Но мы живем тут, — поспешила возразить Синтия, догадываясь, что Мэрион успела с утра выпить больше одной порции виски.

— И слава Богу, правда? Посмотрите на нас: увешаны драгоценностями, пьем дорогие напитки, одеты в платья от дорогих модельеров. Это ведь модель от Джефри Бина? Вот видите, я сразу заметила!

Да, она положительно пьяна. Может, даже слегка не в себе.

— Что ж, раз я попала в единственную известную мне цивилизацию, приходится с ней мириться.

— Нам вообще сильно повезло, что мы живем в таком матриархальном обществе. Можно сказать, незаслуженно повезло.

Синтия потягивала вино, не зная, что ответить на эту горькую реплику.

— За везенье! — чересчур громко сказала Мэрион и, подняв бокал с виски, откинула голову и рассмеялась. Эта манера была у нее от Клэя.

— Вы действительно считаете, что у нас матриархальное общество? — спросила Синтия серьезно. Смысл шутки, которая так развеселила Мэрион, до нее еще не вполне дошел.

— Дорогая, я несколько раз объездила весь земной шар, и всюду только и речи, что о нашем ужасном матриархате. О нас идет слава как о женщинах строптивых и мужеподобных. Одна китаянка, с которой я познакомилась в Сингапуре, собирает статистику об огромном богатстве американских женщин. Я пыталась ей объяснить, что даже если на бумаге получается, будто американские женщины богаче мужчин, то это только потому, что мужчины оставляют свое состояние вдовам, а те фактически передоверяют право распоряжаться этими деньгами опять-таки мужчинам — своим управляющим или банкирам. Но моя сингапурская знакомая твердила как попугай: у ваших женщин в руках такое богатство! Может, в Сингапуре полагается все завещать старшему сыну, а вдову переселяют в комнату прислуги. Кто знает? Во всяком случае, там все убеждены: у нас больше власти, чем у мужчин.

— Но матриархата все-таки у нас нет. И власти у нас не больше. Так не все ли равно, что говорят?