Исследование о смертной казни - Александр Кистяковский

9) Содрание кожи. Этот способ казни был в употреблении в Германии, Франции и Англии.

10) Вытягивание кишок. Казнь, известная в Германии; этим способом казнили за воровство земледельческих орудий и за сдирание с деревьев коры. В юго-западной России этою казнью, по преданию, казнили за воровство пчел. Казнь эта состояла в том, что вытянутую из разрезанного живота кишку приколачивали гвоздем к дереву и осужденного заставляли ходить вокруг дерева до тех пор, пока он не умирал.

11) Сажание на кол и пробитие колом. Практиковалось в Индии. Встречается в Германии, где оно было в обычае как наказание за воровство лошадей, изнасилование и детоубийство. В случае изнасилования, заостренный дубовый кол ставили на грудь преступника и вбивали: первые три удара делала жертва преступления, остальные — палач. В Poccии сажали на кол государственных преступников: этим способом Иван Грозный казнил бояр; его употребляли при Петре I; в 1738 г. посажены были на кол самозванец Миницкий и его сообщник священник Могила.

12) Заливание горла свинцом. Этим способом казнили преступников в Индии, в Риме. В Poccии — за делание фальшивой монеты. В Германии или заливали расплавленным свинцом горло, или забивали свинцовые пробки или пули в задние части.

13) Низвержение со скалы или возвышенного места. Казнь эта была в большом употреблении в Греции и Риме; не безызвестна была и в Германии.

14) Удушение. Употреблялось в Греции и Риме и обыкновенная казнь в Испании.

15) Отдача на съедение диким зверям. Казнь, известная на Востоке; прорoк Даниил был брошен в яму на съедение львам. По законам Maнy, прелюбодейцу бросали на съедение собакам. Подобным же образом прелюбодеев казнили в древней Пруссии. Казнь эта была в обычае у греков. Но самое большее применение она имела в Риме; этим способом казнили рабов, провинциалов и вообще лиц низшего класса. Она также была известна германцам и скандинавам.

16) Топтание ногами животных. В Индии и Македонии — ногами слонов или лошадей, в Германии — лошадей.

17) Побитие камнями. Обыкновенная казнь у евреев; была известна грекам, скандинавам и германцам.

18) Голодная смерть. В Греции, для увеличения страданий, осужденного на голодную смерть садили за богато убранный стол. Казнь эта была известна новым народам Европы.

19) Отравление. Довольно часто употребляемая казнь в Греции (Сократ) и в Риме (Сенека). Она была известна и другим народам. Иван Грозный иногда прибегал к этому способу.

20) Засечение. Казнь, самая употребительная в Риме; как позорная, она в последствие времени была отменена для римских граждан. В Турции обыкновенная казнь. В средние века часто встречалась у европейских народов. До отмены кнута и шпицрутенов обыкновенная казнь в Poccии.

21) Расстреляние. Казнь военных: она до сих пор в целой Европе сохраняет тот же характер.

Исчисленные здесь способы смертной казни могут дать только приблизительное понятие о тех изысканных жестокостях, которыми в это время сопровождалась смертная казнь. Способы эти разнообразились до бесконечности: осужденный редко был казним одним способом; существовал обычай соединять несколько казней вместе. Пред главной казнью осужденного подвергали ординарной и экстраординарной пытке; он должен был выполнить обряд, известный под именем l'amande honorable; затем отсекали ему одну или две руки, вырезывали язык или рвали раскаленными щипцами и железными когтями самые мясистые части тела; с вешанием соединяли колесование и сожжение; с сожжением соединяли вскрытие внутренностей, причем палач потрошил осужденного и копался в его внутренностях, как римский авгур или анатом. Закон в это время не определял, каким способом должно казнить за то или другое преступление; этот вопрос был решаем по обычаю и усмотрению судьи. Можно положительно сказать, что все разнообразные способы смертной казни вошли в обычай помимо закона, и в последствие времени только некоторые из них утверждены были законом. Но и это утверждение нисколько не стесняло судью в выборе того или другого способа. Тяжесть преступления, поведение преступника, повторение преступления давали ему обычаем установленное право отягощать казнь, соединять один способ с другим и даже изобретать новые.

Так, когда в 1757 году Дамиен сделал покушение на жизнь Людовика XV, следователи и судьи обратились ко всем судам Франции и просили их сообщить, какие они употребляют способы пыток и казней, желая этим путем узнать наиболее жестокие. Что судьи имели полный произвол выбирать и изобретать казни, это видно из того, что они определяли не только те казни, о которых говорилось в законе, но и те, которые там не были указаны. Ни в одном русском законодательном памятнике не упоминается о сажании на кол и об утоплении, между тем оба эти способа казней были в большем или меньшем употреблении. Четвертование, в первый раз упоминаемое в законах Петра, существовало в России гораздо раньше Петра. Подобные же явления повторялись и на Западе.

Уже в XVI и особенно в XVII столетии начинается реакция против непомерной и изысканной жестокости смертных казней. Чаще и чаще встречается в приговорах судов оговорка (retentum secretum, которая не читалась осужденному), чтобы предварительно сожжения или четвертования, или закапывания в землю осужденный лишен был жизни. Пугачев пред четвертованием, по тайному приказу, был незаметно для публики лишен жизни. Одни из изысканных казней, как, например, сожжение, почти выходят из употребления, вследствие того, что с переменою убеждений перестали казнить за те преступления, за которые она полагалась; другие, как самые тяжкие, заменяются менее тяжкими. Даже большинство писателей XVIII в., отстаивавших необходимость смертной казни, требовали, однако ж, уничтожения изысканных и бесчеловечных способов казни. Можно положительно сказать, что к концу XVIII в. эти способы, благодаря одному смягчению нравов и перемене миросозерцания, сами собой, без участия законодателя выходят из употребления. Но и законодатель также считал необходимостью отменить их. Так, во Франции при преобразовании во время революции уголовного законодательства отвергнуты были изысканные способы и принято за единственно законный и дозволительный способ казни — отсечение головы машиною, предложенною для введения доктором Гильотеном; процесс казни этою машиною, соединяя в себе верность, быстроту и непогрешительность, должен был заменить тот, который производился неверною рукою палача и сопряжен был с страданиями. Вскоре затем последовавшая реакция против всяких преобразований отразилась неблагоприятным образом и на способах совершения смертной казни. Некоторые изданные в это время уголовные кодексы, правда, узаконили один только простой способ казни: так, австрийский 1803 г. предписывает совершать смертную казнь посредством повешения, ст. II; баварский 1813 г., ст. 5, и за ним ольденбургский 1814 г. допускают только обезглавление. Но зато другие этого времени кодексы оставили изысканные казни. В уголовном кодексе Пруссии 1794 г., кроме отсечения головы и повешения, приняты колесование в двух видах, сверху вниз и снизу вверх, в 14 случаях и сожжение. Совершению смертной казни часто предшествуют: телесное наказание чрез палача и влечение преступника на место казни. В Code pеnal французском 1810 г. за отцеубийство и за покушение на жизнь императора обыкновенная казнь, посредством отсечения головы, усиливается предварительною выставкою к позорному столбу и отсечением у осужденного кисти правой руки, ст. 13 и 86. В Англии еще в 1820 г. оставались в употреблении изысканные способы казни, чему служит доказательством казнь Тиствульда, которого обвинили в государственной измене. В проекте 1827 г. Ганноверского кодекса предложено было, кроме виселицы и отсечения головы, и колесование. Даже в 40-х годах нынешнего столетия криминалисты считали еще необходимым опровергать тех, которые стояли за изысканные казни.

Несмотря, однако ж, на эти колебания и отступления на сторону бесчеловечных казней, несмотря на то, что приверженцы их предсказывали дурные от их уничтожения последствия, вроде разрушения рационального соответствия между преступлением и наказанием, вроде отнятия у смертной казни ее устрашительной силы, казни эти под влиянием общественного мнения в первой четверти нынешнего столетия не только вышли окончательно из употребления на практике, но в конце первой половины нынешнего столетия совершенно вычеркнуты из европейских кодексов. Так, законом 28 апреля 1832 г. отменено было во Франции отсечение кисти руки; с изданием в 1851 г. нового кодекса в Пруссии законом уничтожены в этой стране колесование и сожжение, которые давно уже не употреблялись на практике. В 1848 г. во Франции, в 1849 г. в Баварии отменена даже публичная выставка пред казнью осужденного. Отношение самого общества к совершению казней изменяется. Когда в 20-х годах нынешнего столетия в Англии вздумали казнить Тиствульда, обвиненного в государственной измене, с соблюдением некоторых правил, предписанных для совершения мучительной казни, со всех сторон послышались крики ужаса; толпа угрожала смертью палачу, которого она называла убийцей, и заставила прекратить разрезывание трупа на части. Стоит также вспомнить поведение тосканского народа, который не последовал на место даже простой казни и предоставил исполнителям совершать ее как в пустыне. Недавно в Париже весь народ во время одной казни обернулся спиною к эшафоту. Конечно, нельзя сказать, чтобы толпа и в наше время не ощущала жадного и нечестивого любопытства к казням, но отношение к казням истинно образованного и гуманного класса вполне изменилось. Чем реже казни, тем глубже проникает в сердце людей этого класса скорбь по поводу этого события. Люди, занятые вопросом о закрытом, не публичном совершении казней, принуждены решать другой вопрос: следует ли обязать известных чиновников непременно присутствовать при казнях или предоставить им право отстранять от себя эту обязанность по чувству отвращения к этому зрелищу. Уголовные политики сами чувствуют, что они поставлены в трудную дилемму: наложить безусловную обязанность присутствия при казнях — значит создать обязанность совершенно невыносимую в нравственном и в физическом отношении для многих; предоставить право отстранять от себя эту обязанность — значит подвергнуть закон случайностям, особенно ввиду того, что количество людей, которые не в силах присутствовать при систематическом лишении человека жизни, более и более увеличивается.