Врата Рима - Конн Иггульден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может, и ловушка. Но других вокруг не видно, а с одним я справлюсь. А вот вино нам бы не помешало. Особенно мне, — ответил Марк. — Я спускаюсь. Принеси мне веревку. Я успею слезть со стены и подняться обратно, пока они доберутся сюда.
Пеппис убежал выполнять поручение, а Марк принялся рассматривать беззащитную фигуру пьяного и землю вокруг. Затея рискованная… Марк сардонически усмехнулся: им всем придет конец ночью или на рассвете, так какое это имеет значение? Сразу стало легче. Уверенность в скорой смерти подействовала на юношу чуть ли не успокаивающе. Он хотя бы успеет выпить. Винный мех такой полный, что каждому достанется почти по целой чаше.
Пеппис закрепил свой конец веревки и бросил остальное вниз. Веревка размоталась и тихо упала вниз с двадцатифутовой стены. Марк проверил, плотно ли сидит в ножнах меч, и взъерошил мальчику волосы.
— Скоро увидимся, — прошептал он, перекинув ногу через парапет и исчезая в темноте.
Было так темно, что Пеппис с трудом видел, как Марк ползет к неподвижной фигуре, обнажив гладий.
Марк почуял, что что-то неладно, и упрямо сжал челюсти. Все равно теперь не избежать ловушки. Он потрогал ногой пьяного синекожего и даже не удивился, когда тот резко вскочил. Марк вырезал ему горло раньше, чем его лицо успело принять торжествующее выражение. С земли с мечами в руках поднялись еще два синих человека. Именно об их присутствии говорила Марку «чуйка»: они спрятались в неглубоких ямах и много часов пролежали там без всякого движения, проявив почти нечеловеческую выдержку. Скорее всего, они спрятались еще до прихода римского каравана, подумал Марк и перешел в нападение. Дикари оказались настоящими воинами.
Их оказалось всего трое — юноши, которым не терпелось повысить свой статус или убить первого врага. От первого же удара Марка раздался громкий звон металла о металл, и римлянин поморщился: прибегут новые. Нужно убираться, пока сюда не сбежалась вся синекожая армия.
Лезвие Марка проскользнуло вдоль запыленного меча одного из воинов и ударилось о грубую бронзовую гарду. Тот издевательски улыбнулся; тогда Марк стукнул его кулаком второй руки в живот, отдернул меч и сделал новый, более успешный выпад. Противник согнулся вдвое от неожиданной боли и упал на землю, проливая кровь из шейных артерий.
Третий оказался менее умелым бойцом, чем его спутник, но Марк услышал крики и понял, что его время на исходе. От спешки он стал небрежнее и поздно уклонился от удара. Неистовый взмах меча задел за ухо и прошелся по волосам.
Марк плавно шагнул влево и сбоку ударил мечом в сердце, пронзив выкрашенные в синее ребра. Воин с булькающим криком упал, и до Марка донеслось шлепанье бегущих ног, которое он слишком хорошо запомнил во время бега к форту. К веревке он уже не успевал, поэтому повернулся, отвязал мех от первого трупа, вытащил затычку и сделал глубокий глоток. Ночь вокруг Марка заполнилась мечами и синими тенями.
Дикари столпились вокруг него с мечами наготове; их глаза ярко блестели даже в темноте. Марк приспустил мех на бедро и высоко поднял гладий. Дикари не двинулись; он понял, что они смотрят на тела. После долгого молчания один из них, высокий, лысый и синий, с длинным узорчатым мечом, выступил вперед.
Воин указал куда-то далеко, потом на Марка. Потом покачал головой и указал на форт. Кто-то презрительно засмеялся, но воин резким жестом его оборвал. Он бесстрашно подошел к Марку и направил меч ему в горло. Второй рукой указал на костры и снова на молодого римлянина. Марк чувствовал, что синекожие обступают его все плотнее.
— Ладно, хотите зажарить меня на костре — пожалуйста, — произнес он, сам указывая на костры.
Высокий синий воин кивнул. Не сводя глаз с Марка, он дал краткий приказ, и другой воин положил руку на меч Марка и осторожно забрал его.
— А, зажарить на костре без оружия — теперь понял! — продолжал Марк.
Он заставлял себя говорить вежливо, хотя знал, что его не понимают. Потом он улыбнулся, и ему улыбнулись в ответ.
Форт остался в темноте позади. Когда Марк оглянулся, на фоне неба маячила голова Пепписа. А может, то была игра его воображения.
Синекожие важно и торжественно повели пленника в лагерь. Марк видел, как они готовятся к бою: оружие было свалено в кучу, воины танцевали или завывали у костров, сплевывая, по всей видимости, чистый спирт, судя по голубым вспышкам, которые появлялись в огне. Некоторые устроили состязания по борьбе; другие сидели и втирали в руки и лицо бледную глину — вот откуда синий цвет, догадался Марк.
Марк мало что успел рассмотреть, потому что его сразу поставили на колени у большого костра и в руки вложили грубую глиняную чашу со спиртным. Глаза заслезились от паров, но он проглотил все, изо всех сил стараясь не подавиться. Питье было очень крепким, и Марк жестом отказался от второй чаши, потому что хотел сохранить ясную голову. Конвоиры расселись вокруг и, похоже, обсуждали его одежду и манеры. Во всяком случае, они часто тыкали в него пальцем и смеялись. Марк не обращал на них внимания и думал только о том, не удастся ли сбежать. Воины сняли мечи с поясов и положили их на чахлую траву совсем рядом. Он мог бы один ухватить…
Мысли прервало пение рога. Все повернулись в ту сторону, откуда шел звук; Марк украдкой еще раз покосился на ближайший меч и обнаружил, что владелец положил на него руку. Подняв глаза, Марк встретился с крепким дикарем взглядом и иронически хмыкнул, когда тот покачал головой и улыбнулся, обнажая бурые гнилые зубы.
В рог дул первый синекожий старик, увиденный Марком. Ему было около пятидесяти, и, в отличие от поджарых, мускулистых молодых воинов, он мог похвастаться массивным животом, который выпячивался под одеждой и колыхался, когда старик двигал тонкими руками. Вероятно, он был вождем, потому что все выкрикиваемые им приказы моментально выполнялись. Трое ловких парней достали из ножен длинные мечи и кивнули друзьям в кругу. Кто-то достал маленькие барабаны, и зазвучал частый ритм. Трое стояли расслабленно, ожидая, пока ритм заполнит ночь, и наконец начали двигаться, быстрее, чем Марк мог себе представить. Их мечи были как куски рассветного солнца, а плавные движения перетекали одно в другое, совсем не так, как учили Марка.
Марк заметил, что этот бой отрепетирован и напоминает скорее танец, чем состязание. Мужчины вращались и прыгали, их мечи гудели, разрубая горячий ночной воздух.
Марк завороженно смотрел на представление, пока бойцы снова не приняли расслабленную позу и барабаны не затихли. Воины загикали; Марк без смущения присоединился к ним. Старик подошел к нему, и римлянин невольно напрягся.
— Ты нравится? Они мастер? — спросил он с сильным акцентом.
Марк согласился, старательно сохраняя лицо бесстрастным.
— Эта люди взяли твоя маленький форт. Это краджка, наши лучшие, да?
Марк кивнул.
— Твоя люди хорошо бились, но краджка учатся, когда начали стоять, да, маленькие дети? Так мы заберем вся ваша уродливые форты, да? Камень от камня и пепел разбросаем? Мы это сделаем.
— Сколько у вас этих… «краджек»? — спросил Марк.
Старик улыбнулся, и в его потемневших деснах оказалось всего три зуба.
— Мало. Мы учимся на твоя, кто пришел с тобой сегодня. Другие воины нужно посмотреть, как вы деретесь, да?
Марк воззрился на него, не веря своим ушам. Оставшихся в форте ждала незавидная участь. Им позволили укрыться в этих стенах просто для того, чтобы молодые синекожие потренировались на малом числе защитников. У Марка пошел мороз по коже. В легионе были уверены, что синекожие по сообразительности ненамного отличаются от животных. Все захваченные пленники впадали в безумие, если не могли убежать, перегрызали веревки и убивали себя любым острым предметом. Если в легионе узнают, что дикари умеют тщательно планировать операции, а один из них даже говорит на цивилизованном языке, они поймут, что недооценивают угрозу.
— Почему эти люди не убили меня? — спросил Марк.
Он старался сохранять спокойствие, несмотря на то что старик наклонился ближе и обдал его кислым дыханием.
— Ты им понравиться. Ты убил три коротким мечом. Убил как мужчина, не с луком или копьем. Они привели тебя показать мне, как странная вещь, да?
Курьез — римлянин, который правильно убивает. Еще до того, как старик продолжил, Марк догадался, что будет дальше.
— Нехорошо, когда молодой воины восхищаться римлянами. Ты дерись с краджкой, да? Если победить, назад в форт. Если краджка тебя убьет, тогда все увидят и узнают надежду на будущие дни, да?
Марк согласился, поскольку другого выбора не видел. Он посмотрел в пламя костра, гадая, отдадут ли ему гладий.
К ним подтянулись почти все синекожие, оставляя свои костры без защиты. Марк понимал, что солдаты в форту будут видеть только пятна света в горной темноте и даже не заметят возможности, которой могли бы воспользоваться.