Пророчество атлантов - Томас Гриниас

— Строительство начнется, как только падут Соединенные Штаты, — подхватила его мысль Серена.

— Надо торопиться. Если здесь все как в четвертой шахте, то я знаю, где выход.

Он прошел в дверь, но Серена не двинулась.

— Конрад, мне нельзя с тобой. Поднявшись на поверхность, я разнесу инфекцию птичьего гриппа, а значит, помогу «Альянсу» в его грязной работе.

Он недоуменно уставился на нее.

— Я влил тебе вакцину, Серена. Иначе у тебя уже появились бы все симптомы.

— Вакцину? Это не повод для шуток, Конрад. Я не стану рисковать жизнями людей. С Сиверсом тебе придется справиться в одиночку.

— А ты чем займешься? — спросил он.

— Останусь здесь, в ожидании моего героя-освободителя. — Серена разрыдалась и поцеловала Конрада. — Если мы выберемся отсюда живыми, то я пойду за тобой, оставлю монашескую келью. Мы начнем новую жизнь вместе, если ты этого еще хочешь.

Он заглянул в ее влажные глаза.

— А как же церковь?

Она утерла слезы.

— Я должна была предать тебя, Конрад. Воспользоваться твоим талантом для поиска глобусов и забрать их у тебя. Пожалуйста, прости меня. — Она снова чуть не заплакала. — Умоляю, поверь мне, я раскаиваюсь.

Конрада не надо было упрашивать.

— Ты же всегда говорила, что церковь спасет мир?

Она покачала головой.

— Христос спасет мир, Конрад. И вера. Церковь призвала нас Его именем служить людям. Для этого мне не надо быть монахиней, и без тебя я дальше идти не хочу. Чего я только не передумала, когда Макс ввел меня в твой номер в отеле, где я увидела убитую Брук, а слава Богу не тебя.

— Поклянись Богом!

— Ты ведь знаешь, я не люблю таких клятв, но, если настаиваешь, клянусь Богом. — Серена крепко обняла его. — Иди, Конрад.

Он постоял, раздумывая, затем отдал ей пистолет и магнитную карточку.

— На случай, если передумаешь, — сказал он и захлопнул дверь, оставив ее в окружении тринадцати влиятельных мертвецов. Глобус покоился на столе.

Чертова дюжина отцов-основателей американского «Альянса» смотрели на Серену, словно живые. Казалось, они вот-вот заговорят с ней из темных уголков зала.

Странно, но второй бюст справа кого-то напоминал.

Серена наклонилась, вглядываясь в черты лица, и вдруг…

— О Боже! — вырвалось у нее.

Имена из Ньюбергской хартии пронеслись в памяти, и Серена внезапно поняла, зачем кардинал Туччи потребовал доставить глобус в Ватикан.

«Господи, а я столько наобещала Конраду», — подумала она.

Серена расхаживала взад-вперед мимо глобуса и присяжных мертвецов, надеясь, что Бог подскажет, что делать. Инъекция начала действовать, и Серена почувствовала прилив сил, да такой, что сама испугалась.

Небесный глобус, который масоны захоронили некогда под Библиотекой конгресса, уже в руках правительства США. Серена молила Бога, чтобы Конрад остановил Сиверса — тогда американцы получат оба глобуса. Но если ему не удастся, то под контроль «Альянса» попадут не только США, но и церковь.

Ах, как же ей не хотелось этого делать…

«Конрад, прости меня».

Йитс бросился бежать, пробираясь по лабиринту коридоров, пока не добрался до двери, которую открывал не биометрический сенсор — палец Сиверса больше не требовался. Это означало, что Конрад выбрался из зоны строгого режима на менее охраняемую территорию. Он открыл дверь магнитной карточкой одного из мертвых морпехов. За дверью оказался очередной темный коридор. Конрад убедился, что путь свободен, и двинулся дальше.

Коридор мало напоминал лабиринт, оставленный за спиной, — это была некая буферная зона между тайным бункером «Альянса» и внешним миром. В конце коридора мерцал неясный свет, что-то приглушенно гудело. В полумраке Конрад разглядел дверь, пробрался к ней осторожными маленькими шажками… Дверь неожиданно распахнулась, вошел служащий в форме метрополитена и застыл как вкопанный, увидев Конрада.

— Черт бы вас побрал, военных! Пугаете людей почем зря, — заявил техник. — Крадетесь тут как тени…

— Вспомни хотя бы, что благодаря нам ты и празднуешь сегодня День независимости, — ответил Конрад и направился дальше.

Он прошел через служебный выход на нижнюю платформу станции метро «Ланфан-Плаза», где пересекались три ветки метро, что объясняло, почему «Альянс» построил тайный бункер именно тут. Полицейский, стоявший на противоположной платформе, заметил Конрада, схватился за рацию и начал что-то говорить в передатчик.

Йитс взбежал по эскалатору на площадку между многочисленными кафе, но там его уже поджидали четверо полицейских. Из подземного фаст-фуда Конрад выбрался в холл отеля «Плаза» и прищурился, выйдя на яркий дневной свет.

Вокруг ревели мотоциклы; тысячи байкеров в кожанках с надписью «Громовой раскат» прогревали двигатели. На мотоциклах были закреплены американские флаги. Конрад прошел в хвост колонны, придирчиво выбирая одного из толпы татуированных и бородатых наездников. Он приглядел бывалого байкера, на вид за шестьдесят, с пышными закрученными усами и пивным брюхом, обтянутым черной майкой с эмблемой «Загадок древности». Байкер протирал хромированную вилку своего чоппера «БМВ».

Конрад прихватил чей-то шлем, ждавший хозяина на асфальте неподалеку, подошел к «пивному пузу» и развязно заявил:

— Приятель, мой байк накрылся. Не подвезешь, а? Я — Конрад Йитс.

Владелец чоппера выпрямился и взглянул на Конрада с высоты своих почти семи футов.

— Всегда рад помочь сынишке старого Плута. Меня звать Марти. Запрыгивай.

Конрад оседлал мотоцикл, Марти крутанул ручку, и они влились в праздничную кавалькаду.

ГЛАВА 49

С крыши Национального управления архивов сержант Ванда Рэндольф наблюдала в прицел снайперской винтовки хвост парадной колонны, которая тянулась по авеню Конституции. Ванда выискивала лицо Конрада Йитса. Самый опасный преступник Америки разгуливал на свободе после вчерашней диверсии в «Хилтоне».

Двадцать две правительственные службы, включая столичную полицию, полицию Управления парковой службы и муниципальную полицию Вашингтона, совместно обеспечивали безопасность. Над головами отдыхающих патрулировали истребители, тоннели подземки были утыканы датчиками химической опасности, патрульные катера береговой охраны бороздили воды Потомака, и больше шести тысяч полицейских и военных патрулировали городские улицы.

Под восторженные крики зрителей всех возрастов — от малышей до дедушек — промаршировал «Сорок девятый виргинский пехотный полк», вернее, клуб исторической реконструкции в военной форме времен Гражданской войны за независимость. То было утро учащейся молодежи и военных оркестров, и жители, переодетые в историческую военную форму, вызывали не меньше энтузиазма и улыбок, чем те, кто обычно следовал за ними в парадной колонне.