Форма жизни - Андрей Ливадный

В коммуникаторе разлилась гробовая тишь. Не хотелось верить, что он тут совершенно один, но что-то подсказывало: так оно и есть, тебя бросили...

Почему? Куда вдруг подевались силы, которые изо дня в день прочесывали зону частой гребенкой поисковых групп? Почему молчит орбита, куда исчез координатор с «Ориона»?

Индикатор счетчика зарядов, встроенный в волокончатый приклад автомата, зло помаргивал зеленым огоньком.

Еще минуту, — подумал Антон, опять пытаясь наладить связь. Еще минуту, потом буду сам выбираться к границам зоны.

Коммуникатор молчал.

Он пробежал по гулкому коридору, выскочил в пустую комнату. Сюда еще не успели завезти мебель, и помещение было пустым. Припав на колено, он выглянул в окно.

Перед ним простиралась центральная площадь городка с установленным посреди фонтаном.

Он сделал свою работу быстро и аккуратно.

На границе двух секторов он оставил машину, загнав ее на территорию лесопосадки. Закидывать ветвями или еще как-то маскировать арендованный автомобиль не было смысла — через небольшой промежуток времени тут все превратится в прах, а на таком удалении от эпицентра не уцелеет и металл — машина просто испарится, и вместе с ней исчезнут немногочисленные улики.

Легким спортивным шагом тренированного человека он углубился в молодой лес, обходя стороной контрольно-пропускной пункт, расположенный на границе между сектором освоения «Фон Браун» и территорией концерна «Новая Азия».

Процессор по переработке атмосферы высился над окружающим его равнинным ландшафтом, будто огнедышащая гора, периодически извергающая в небеса столбы призрачного, экологически чистого пламени.

Так создавался искусственный парниковый эффект. Так подпитывался густой облачный слой марсианской атмосферы, а кислород выделялся совершенно незаметно — он нагнетался в широкие трубы и выходил наружу в нескольких километрах от усеченного конуса рукотворного вулкана.

Стройные ряды лесопосадок, причесанные механическим гребнем, выходили прямо на окраину поселка.

Он не стал показываться на улице, а уж тем более — заходить в дома. Он не любил смотреть на тех, кому предстояло умереть. Чувства вины он не испытывал, — наверное, те же ощущения присущи пуле, вылетающей из ствола. Она лишь орудие, а вершит волю, ее направляющую, та рука, что сжимает приклад и давит своим пальцем на курок.

Для него это была просто работа, не лучшая в мире, но и не худшая.

Станцию переработки атмосферы ограждал невысокий сетчатый забор с чисто символическим предупреждением на китайском и интеранглийском:

«Стой. Опасная зона».

Он усмехнулся, легким гимнастическим движением перебрасывая свое тело через полутораметровое ограждение. Стряхнув прилипший к одежде кусочек ржавчины, он сунул руку за пазуху, извлекая на свет тускло блеснувший вороненой сталью автоматический «стайгер» с навернутым на него глушителем, потом неторопливо направился к центральному подъезду здания станции переработки.

У входа был расположен пост охраны. Приземистый бетонный бункер, сощурившись, смотрел на окружающий мир черной прорезью амбразуры. Нужно было обладать изрядной долей хладнокровия, чтобы спокойно идти прямо на него, не напрягаясь при этом, но он действовал именно так — хладнокровно, непринужденно, потому что был уверен в себе, в своей одежде, походке, к тому же он очень хорошо знал человеческую психологию и мог действовать там, где потерпел бы сокрушительное фиаско целый взвод отлично тренированных командос.

Ну кто же станет стрелять в человека, у которого только безукоризненно сидящий на нем костюм стоил без малого пять тысяч евро?

«Стайгер» с навернутым глушителем он держал в рукаве так, чтобы в нужную секунду тот скользнул в ладонь.

Тихо скрипнула массивная металлическая дверь; из приземистого бункера навстречу ему вышел офицер охраны и что-то залопотал по-китайски, эмоционально размахивая руками, но он продолжал идти прямо на него с вежливой, непонимающей улыбкой на губах, выигрывая метр за метром, пока не оказался в двух шагах от входа.

Звук выстрела вышел тихим как вздох.

Офицер начал медленно сползать по бетонной стене, оставляя на ней влажный красный след. В его глазах застыло безмерное удивление, в центре лба красовалась маленькая дырочка, а вот что представлял из себя его затылок, не хотелось даже и думать.

Он вошел внутрь бетонной коробки.

Надо же, сколько у них охраны... Все такие нервные, суетливые...

Разговаривать надо шепотом. А стрелять — без предупреждения, не тратя драгоценных секунд на глупые выкрики.

Говорят, что некоторые государства, такие, например, как Китай, тратят баснословные суммы своих бюджетов на создание так называемого кибернетического бойца. А другие страны, по тем или иным причинам недолюбливающие азиатов, вопят на весь мир о том, что на заводах компании «Селл» пытаются создать не знающего жалости убийцу.

Нет, господа. Самый безжалостный и хладнокровный убийца — это человек, и ничем никогда вы не замените его — спокойно раздающего свинцовые плевки, уверенного в себе профессионала, работающего за деньги.

Пустая обойма вылетела из рукоятки «стайгера» и звонко клацнула о бетонный пол бункера.

Он перезарядил пистолет и пошел ко входу во внутренние помещения процессорной станции, стараясь не наступать на горячие цилиндрики стреляных гильз и растекшиеся по полу лужи крови.

...Спустившись на три этажа вниз, он достал крохотный электронный блокнот и сверился с картой коммуникаций. Идти дальше, тревожа по дороге ничего не подозревающий персонал, не было смысла. Реактор находился прямо за стеной, и не беда, что она такая толстая, направленный взрыв сделает свое дело: он выбьет из активной зоны реактора защитные графитовые стержни, и уже ни одно чудо не сможет остановить мгновенно вспыхнувшей цепной реакции деления урановых ядер.

Установив заряд и запрограммировав таймер, он вышел тем же путем, что и вошел.

Пять минут понадобилось ему, чтобы, вдыхая прохладный лесной воздух, добраться до оставленной машины. Взглянув на часы, он достал трубку мобильного коммуникатора.

Все шло точно по графику. Вертолет, который должен его подобрать, наверняка уже близко, ведь у пилота осталось всего шесть минут, чтобы прихватить пассажира и, двигаясь вдоль земли, уйти за заранее условленную складку местности.

Он набрал номер.

— Все сделано.

В ответ не раздалось ни звука, хотя вызов явно приняли.

Только в этот момент он прислушался и понял, что подспудно беспокоило его последние тридцать секунд.