Возвращение Прославленных. Книга 2 (СИ) - Си Цы

— Иди вниз и выпей из своего глазастого плода, — сказал ей Кланки. — Всё же лучше тебе хлебнуть его не здесь. Включить усилитель я смогу и без тебя. А с тобой неясно, что может случиться. И, если зелье подействует, то мы, и правда, не знаем, как и когда.

Алаун с ним согласилась. Она нагнулась, взяла бурозубика в руки и, поцеловав в крохотную мохнатую щёчку, сказала:

— Кланки, ты самый лучший. После Тафари. Без тебя я бы не справилась.

— Это правда, — кивнул ей бурозубик, шмыгнув носиком, — но сейчас иди поскорее. Осталось пять минут, до того, как я должен включить прибор.

Только Алаун хотела открыть крышку лаза, как снизу раздались шаги и кто-то заколотил в дверь.

— Открой, Алаун, открой, — услышали они голос Хьюго, и он не предвещал ничего хорошего, — открой! Или я прикажу малумам стянуть тебя вниз прямо по воздуху!!!

Алаун села на дверцу сверху, чтобы придавить её своим телом, но весила она слишком мало. А здесь, на крыше, ничего не было тяжелее её и усилителя. Девушка подтащила прибор к дверце, но та подпрыгивала под ударами, трещала и всем своим видом показывала, что сейчас поддастся и развалится.

— Включай прибор! И мы все заснём, — сказала она Кланки.

— Срочно пей зелье! — закричал он ей.

Кланки забрался на крепостную стену и с ужасом наблюдал, как быстро начало светлеть.

Алаун вытащила пузырёк, но никак не могла его открыть. Она дергала крышку, но та словно приросла к плоду-бутылке.

Времени не осталось совсем. Кланки спрыгнул, вцепился в рычажок, чтобы нажать на него, как только девушка отхлебнёт напитка. Алаун подкинуло на дверце под последними оглушительными ударами снизу, девушку отбросило и крышка на бутыле открылась.

Всё произошло одновременно: Алаун сделала пару глотков, Кланки включил прибор, Хьюго вылез наружу и тут же упал назад, сражённый волнами глубокого сна, исходившего от усилителя. Волны же разрастались и накрывали собой одного жителя Дагхэда за другим где бы они ни находились.

Если бы Кланки мог увидеть полчища замерших малумов; заснувших, кто где, консунтов и даже застывших в полёте над развалинами стаю головастелей, то он бы несомненно гордился собой — он собрал механизм правильно. Но, к сожалению, и сам Кланки был погружён в глубокий сон…

А внутри усилителя, блеснув камнем перстня Воли, перевернулись часы, и медленно, очень медленно, по золотому зёрнышку, стал сыпаться вниз песок. Начался обратный отчёт до окончания сна.

В это время первые солнечные лучи, перевалившие за хребет, осветили Питера. Он открывал ворота к городу Чудотворцев.

За ночь защитная стена сначала покрылась пятнами, потом они стали расширяться, как полыньи на весенних реках, пока их остатки не разметал ветер. И когда войска выстроились, перед ними за холмом Вечности, на котором рос Биле Ушнег, открылись высокие Чёрные горы и огромное узкое ущелье.

Носик, стоявший рядом с Сиридином, присвистнул:

— Так вот в каких краях мы жили! А я и не знал. А что, правда, как говорилось в приданиях, что небо держится на Чёрных скалах? Вон как они его подпирают.

— Может глупость, а может оно и так, — задумчиво сказал Сиридин, глядя вверх, — а вот то, что солнце встаёт ровнёхонько из ущелья, то оказалось правдой! Мне моя бабка говорила, что город Чудотворцев настолько чудный, что при утреннем тумане его видно всяко: хоть гляди на него, хоть отвернись. Смотри!

Он показал, как на утреннем тумане за их спиной солнце, светившее сквозь развалины города Чудотворцев, отразило его очертания.

— Эй, — пронёсся над отрядами громогласный голос Питера — вперёд!

И передние ряды увидели, как Полководец с Прославленными пришпорили коней и направились к ущелью. Они спешили первыми подойти к обрыву реки.

Войска двинулись за ними.

Ёще в Стоунбоне Итиро придумал, как перебраться через бурные потоки реки Счастливой. Для этого они везли с собой в повозке созданные им железные стрелы и лёгкие прочные доски из стволов хиларитаты. Заготовить их Итиро помогли фермеры.

Когда дорога вплотную подошла к реке, Итиро вытащил лук и взял первую стрелу. Носик удивился — такая тяжёлая стрела вряд ли долетит до другого берега, а река в этом месте была достаточно широкой.

Итиро же нагнулся, прицелился и пустил стрелу ровнёхонько в воду. Стрела вонзилась в дно.

— Что он делает? — тихо спросил Носик у Стурлы, указывая на Итиро.

— В Стоунбоне мы нашли работу наших предков о железе, скованном в толах Мастерских. Попадая в воду, это железо увеличивается во много раз. Гляди, что теперь будет.

И Стурла кивнул на воду. Маленькая стрела Итиро разраслась и, выкинув во все стороны фонтаны воды, поднялась из реки прочной сваей.

За короткое время Итиро создал ещё целый ряд свай, на которые положили тонкую доску из лиан хиларитаты. Так за полчаса Итиро создал прочнейший мост, по которому армия легко перебралась на другую сторону.

…Солнце полностью осветило фигурку спящей Алаун в тот миг, когда длинная тень от Ведьминого Пальца показывала на дорогу в ущелье. До этого времени от прямого света девушка была спрятана за высокими зубцами ограждения. Алаун трясло. Её кожа покрылась пятнами и задымилась, проступили чёрные вены. Из горла девушки вырывались хрипы и стоны. В какой-то момент, от боли, она открыла невидящие глаза. В них отразилось небо. «Оно синее, глубокое. Какой замечательный цвет», — подумала Алаун.

Небо отпечаталось в её зрачках. И застыло. Глаза закрылись, и девушка перестала дышать.

Было слышно лишь шум ветра, трепавшего её волосы, да как тихий шелест последних золотых пещинок внутри усилителя.

На солнце набежала тучка. И на щёку Алаун упали первые капли дождя. Как будто само небо оплакивало несчастную. Капли покрывали разводами одежду Алаун, смывали грязь с лица. Дождинки скатывались в ложбинку у её ключицы и скопились там небольшой лужицей…

Но под каплями кожа девушки начала светлеть. На щеках сначала неясно, а потом всё сильнее стал проступать румянец и, наконец, с последней песчинкой упавшей в часах внутри усилителя, Алаун открыла глаза.

Она заслонила лицо руками, чувствуя их тепло. Холодные капли дождя приятно щекотали кожу. Алаун глубоко, словно впервые, вздохнула, почувствовав запахи вересковых пустошей, морских волн и еловой хвои из Забытого леса.

Она привстала, увидела спящего Кланки, прикрыла его от дождя тряпицей, валявшейся под рукой. Алаун поднялась, двинулась к парапету. Но тут снизу, с грохотом откинув остатки двери, к ней вышел грозный Хьюго. В зияющем проёме за ним стеной стояло