Семейная жизнь Федора Шаляпина: Жена великого певца и ее судьба - Ирина Баранчеева

Тем не менее инициатива молодых людей, их задор и энтузиазм поначалу увлекли Шаляпина, и он немало помог открытию студии. В Большом зале Консерватории Шаляпин дал концерт, средства от которого пошли на ее открытие. Вместе с ним в концерте приняли участие А. В. Нежданова, М. Н. Ермолова, А. А. Яблочкина, А. И. Южин.

Председателем правления студии стала Иола Игнатьевна. Все дела вел ее адвокат М. Г. Бедросов. В. В. Мешков и Алеша Коровин, сын знаменитого художника, оформляли спектакли.

Поскольку студия постепенно разрасталась, а дом на Новинском бульваре был национализирован, Хамовнический совдеп выделил им помещение в тихом уголке Москвы — в Большом Николопесковском переулке. Студия должна была «удовлетворять культурные запросы» рабочих этого района.

Здание, которое получили студийцы, принадлежало раньше некоему домовладельцу Полякову, который, уезжая за границу, просил молодых людей аккуратно обращаться с мебелью. Никто тогда не мог предположить, что уезжает из России навсегда… Жильцы уже были выселены. Только в одной комнате, к немалому своему изумлению, студийцы обнаружили встрепанного, нервного, нелюбезного человека, которым оказался… известный поэт Константин Бальмонт! Но и он вскоре покинул Большой Николопесковский переулок, а потом и Россию…

Довольно быстро в новом здании студии была оборудована сцена и небольшой зальчик на шестьдесят мест. Молодые люди трудились не покладая рук. Все делали сами, работали по вечерам и даже по ночам. По ночам также перевозили на санках в новую студию реквизит и театральные костюмы. Один раз Лиду чуть не задержал милиционер. Его внимание привлекла огромная корзина, которую она везла со своим спутником по улицам опустевшей Москвы. Но находчивая и никогда не унывающая Лида открыла корзину и стала демонстрировать изумленному милиционеру самые «страшные» парики… На этот раз победило искусство. Но могло бы и не победить. Сколько людей с простреленными головами находили в то время поутру в Москве и Петрограде. «Тела убитых валялись в канавах порой по целым суткам, и пешеходы проходили мимо, не обращая на них внимания», — напишет потом Г. Уэллс о той «России во мгле», которую он увидел.

Постепенно при студии организовалась школа, куда пришли преподавать известные актеры Художественного театра — О. В. Гзовская, В. Г. Гайдаров, А. А. Гейрот, Н. Н. Званцев, а позднее Е. П. Муратова, С. В. Гиацинтова, А. Д. Дикий. Танцы, пластику и сценическое движение преподавали две бывшие итальянские балерины — Иола Игнатьевна и ее подруга, прима-балерина Большого театра Аделаида Джури. По личной просьбе Шаляпина со студийцами стал заниматься Л. Леонидов.

Создался небольшой репертуар. Поставили несколько спектаклей — «Грозу» А. Островского, французскую мелодраму «Революционная свадьба», «Тургеневский вечер», состоявший из маленькой пьесы «Вечер в Сорренто» и инсценировок рассказов «Бирюк» и «Свидание». Но главной удачей Шаляпинской студии стала постановка пьесы А. Шницлера «Зеленый попугай», работу над которой начал со студийцами еще Е. Б. Вахтангов, но из-за его болезни заканчивали ее уже А. Дикий и Л. Леонидов. Эта пьеса о Великой французской революции, прекрасно сыгранная молодыми актерами на фоне изящных черно-белых декораций, имела в Москве большой успех. Лидия играла в ней роль герцогини Де Лансак и была отмечена театральными критиками и зрительским вниманием, и это было тем более приятно, что рядом с ней начинали свою деятельность Р. Симонов, О. Абдулов, М. Астангов, О. Андровская… Тогда это были молодые артисты, подающие большие надежды. Позже им предстояло стать выдающимися мастерами советского театрального искусства.

Несмотря на предостережения Шаляпина, Ирина и Лидия с головой окунулись в театральную жизнь. Вероятно, она им представлялась в том же розово-голубом ореоле сказки, как и та жизнь, которую они вели до сих пор. И начало у девочек было как будто бы удачным. В 1918 году они снялись в главных ролях в немом фильме режиссера И. Н. Перестиани «Честное слово». В этом же году Ирина поступила во Вторую студию Художественного театра. Актерским мастерством она занималась с Н. О. Массалитиновым и С. В. Гиацинтовой. На показе в Художественном театре Ирина имела большой успех. Ей предсказывали большое будущее. Великие артистки М. П. Лилина и О. Л. Книппер-Чехова обнимали и целовали ее со слезами на глазах.

Ирина особенно радовалась еще и потому, что хотела продолжить семейную традицию. Ей хотелось, чтобы имя Шаляпина продолжало жить на сцене. Отец по-прежнему оставался для нее недостижимым идеалом.

«Господи, благодарю тебя за то, что ты дал мне такого отца! — записывает в дневнике Ирина. — Я не могу описать того чувства, которое вызывает во мне папина игра, его пение, оно слишком сложно, слишком возвышенно! Искусство принадлежит людям, это сказал отец».

Но случай наблюдать папину игру теперь предоставлялся нечасто. Именно поэтому таким ярким, запоминающимся событием стал для Ирины концерт Шаляпина, состоявшийся в августе 1918 года в Орехово-Зуеве, небольшом провинциальном городке под Москвой. Весь сбор от концерта должен был пойти на устройство бесплатной столовой для рабочих.

6 августа вместе со своими партнерами — виолончелистом А. А. Брандуковым и пианистом Ф. Ф. Кенеманом — Шаляпин отправился в Орехово-Зуево на машине, а Иола Игнатьевна и Ирина, которым в машине не хватило места, терпя неудобства, поехали на поезде, в давке. Но что значили для них эти мелкие неудобства, если впереди их ожидало чудо — концерт Шаляпина! К сожалению, дать концерт в тот же день не удалось — полил дождь. Семью Шаляпина разместили в здании школы. А на следующий день Шаляпин появился на огромной эстраде городского парка Орехово-Зуево — немного бледный от волнения, но по-прежнему величественный и вдохновенный…

«Когда мы стали подъезжать к саду, — вспоминала впоследствии Ирина, — нам представилась грандиозная картина. Нескончаемым потоком шла толпа людей. Тут были и молодые, и старики, и женщины, и дети.

Мы попытались объехать сад так, чтобы возможно незаметно пробраться к эстраде. Отец всегда старался избегать публики перед выступлением.

Проводив отца, мы с матерью попробовали попасть в сад и пройти ближе к эстраде, но это оказалось совершенно невозможным. Тысячи рабочих заполнили все проходы, повсюду стояла стена людей. Пришлось вернуться обратно и пристроиться где-то около входной двери, почти на авансцене.

Концерт начался. На эстраду вышел распорядитель. Гудевшая до того толпа мгновенно замолкла. Не успел он объявить о начале концерта и произнести имя Шаляпина, как раздался оглушительный взрыв аплодисментов, и когда на эстраду вышел Федор Иванович и медленно стал подходить к рампе, кланяясь и приветливо улыбаясь собравшейся публике, — раздались крики: „Да здравствует Шаляпин!“