Наследник Бога. Книга I - Валерий Лашманов

А позже, мы вернулись к остальным.

– Что здесь произошло? – спросил Леша, как только увидел груду мертвых тел.

Все промолчали, а Артем сказал:

– Думаю теперь, это уже не имеет значения. Мы потеряли весь смысл. Мы потеряли людей.

Все расстроились. Некоторые прослезились. Мужчина в клетчатой рубашке и мужчина рядом с ним, который был в серой ветровке, черных трико и белых кроссовках, не могли смириться с такой большой утратой. Они сильно ушли в себя, но мужчина в рубашке заговорил:

– Я найду каждого соучастника этой операции. Я найду причину этого чертовски отвратительного конца света и порву всех, и каждого, кто посмеет убить моих друзей.

Далее он взглянул на меня и сказал:

– Спасибо за помощь, хоть почти все люди и погибли, но ты со своей командой сохранил элитных бойцов моего лагеря, чтобы потом мстить. Как тебя зовут?

– Я, Валерий, но ты можешь называть меня Фастэр. – сказал я.

– Я, Владислав, но вы можете звать меня Самураем. Как вам будет угодно. – представился Влад и отвесил низкий поклон.

– Алексей или просто Хантер. – Леша облокотил свой автомат на плечо, гордо посмотрев на остальных.

– Рома. Или Крушитель. – сказал Рома.

– Просто Катя. – улыбнулась она.

Настя подхватила инициативу:

– Мы тоже еще не представились. Я, Анастасия, но вы можете звать меня просто – Настя. Меня вы знаете, как медсестру.

– Я, Маша. – улыбнулась она.

– Я, Артем. – засверкали его глаза. – Я всегда всем помогаю, особенно Маше. Помогаю за то, что она помогла мне.

После небольшой паузы, все услышали:

– Я просто Юра и теперь, я никто. – сказал мужчина в рубашке.

– А меня вы можете звать Сашкой. – сказал мужчина в ветровке.

– Думаю, у нас собрался сплоченный коллектив. – сказал я. – Команда Апокалиптических Мстителей, которая несмотря ни на что будет помогать добрым людям и спасать их, а плохих устранять. Все согласны?

С этими словами все взглянули на меня гордым взглядом, видя во мне лидера. Я же, просто был зол на мародеров и отлично понимал, что чувствуют Юра, Сашка и остальные тоже. Эту инициативу все равно кто-нибудь бы подхватил. Все посмотрели на меня и кивнули.

– Отлично. – сказал я. – Тогда нам нужно отдохнуть, мы приведем вас в наше убежище. После чего мы начнем действовать. Мы спасем всех!

Все слегка улыбнулись, хоть и через боль, печаль и горечь, но все же. С этого момента, наша команда стала шире, что в будущем нам точно помогло…

Глава 20. Вся правда

Теперь нас стало десять. Все сильны духом и готовы были к любой сложности. Мы возвращались в квартиру, потому что лагерь пал. От него не осталось ничего, даже людей, которые имели право жить. Но сейчас их нет. Мы возвращались в квартиру, вокруг стояла мертвая тишина и пахло смертью. Птиц стало значительно меньше, ветер, который слегка дул до этого и тот скрылся. Что-то плохое предвещала даже природа, окружающая всех нас, выжившая даже после апокалипсиса.

– «Ты справишься. Я уверен!» – послышался голос.

– Простите, кто это сказал? – спросил я и обернулся, чтобы посмотреть на остальных, так как шел впереди всех, в качестве ведущего.

Все удивленно переглянулись и посмотрели на меня таким пожирающим взглядом, будто бы я в чем-то провинился. Но поняв мои истинные намерения, Настя заговорила:

– Ты это кому?

Я удивился.

– Как это, кому? Из вас кто-нибудь что-то говорил? – спросил я.

Все закачали головами из стороны в сторону.

– Странно, показалось наверно. – сказал я и пошёл дальше.

Остальные шли молча.

– «Это я – голос в твоей голове. Ты лидер и ты удостоился моего внимания!» – снова послышался голос.

Еще раз оглянувшись на других, я убедился, что голос действительно внутри моей головы.

– «Кто здесь?» – подумал я.

– «Можешь звать меня Древним. Я вижу твое стремление спасать людские жизни. Но это еще не все»…

– «А что ты хочешь от меня?» – подумал я.

– «Предупредить об опасности, предательстве. О том, что смерть близко, но другого не ведаю я людям. Коль справишься ты с авторитетным злом, то быть может будет все намного лучше. Но я вижу лишь другое… Если все пойдет не так, найди мой посох, но приготовься к этому морально!»

– «Прости, но я тебя не понимаю».

– «Придет время, и ты поймешь».

Больше я голос Древнего в голове не слышал. Я почему-то чувствовал, что слышать его голос – это нормальное явление. Его голос был каким-то… теплым что ли. Своеобразным. Но сейчас мне было не до этого и я отбросил все свои мысли в сторону. Поэтому мы продолжили наш долгий путь. Путь в новое убежище для остальных и путь в место, где мы выживали два месяца. Вместе со своими друзьями, сплоченной командой.

– Так-так-так, – услышал я голос за своей спиной. – кто тут у нас? Не Фастэр ли случаем?

Все обернулись. Позади всех стоял широкоплечий мужчина, с черной повязкой на левом глазу. Он пожирал меня диким взглядом, будто бы хотел убить. Я долго вглядывался в него, потому что его лицо казалось мне… Таким знакомым… будто бы я его где-то уже видел, не так уж и давно. Мешала повязка, закрывала обзор. Почему он так… Похож на…

Увидев мой удивленный взор, мужчина приподнял свою глазную повязку и в этот же миг я осознал, кто это был. Перед нами стоял величайший злодей. Это был Фаэрс. Возможно он и был той опасностью, о которой меня хотел предупредить Древний.

– Живо! Все за мою спину! – сказал я и в моей руке появился электромеч, а в другой электрощит, состоящие из электрических зарядов.

Все ощутили мой страх и послушались.

– О-о, вижу понял, кто я есть на самом деле. – сказал Фаэрс и натянул повязку обратно на глаз. – Да уж, за глаз тебе спасибо. И за ногу тоже, но…

– Каким образом? – перебил его я.

– Не понял… – сказал Фаэрс.

– Как ты выжил? Ты же должен был умереть при взрыве Ампера. – сказал я.

– А-а, так ты про это. В этом мне помог код F, мы улетели на шаттле перед самым взрывом станции. Ну, а как тебе апокалипсис, который я вам тут устроил?

Юра дернулся вперед, но его задержала Настя, схватив за плечо.

– Дико извиняюсь, не удержался. – улыбнулся Фаэрс, увидев стремление Юры убить его.

– Все же, ты не прав. – сказал я. – Ты трус. Тут же были невинные люди, старики, дети, женщины. Зачем ты так?

Фаэрс засмеялся.

– Это называется месть. А то я смотрю,