Северный путь. Часть 1 - Светлана Гольшанская

Герда невольно вспомнила себя в возрасте Вожыка. Она тоже за каждым кустом видела сказочных созданий, разговаривала с ними, даже истории про них придумывала, хотя после этого путешествия уже сомневалась, что они были лишь плодом ее воображения. Да и самый близкий друг у нее сейчас, строго говоря, ничем не лучше человечков из огня.

Во двор к Эспену пожаловал сам священник. Это был немолодой одутловатый мужчина, лысый, с усталыми глазами.

- Зачем ты связался с нечистыми староверами? - обратился он к хозяину тихим голосом. - Они принесли в твой дом скверну.

- Они привели домой моего сына и потушили пожар в сарае. Кто из вашей доброй паствы сделал то же? - раздраженно ответил Эспен, с вызовом глядя на толпившихся за его спиной людей. После сварливой жены ему уже никто страшен не был.

- Ты обманываешься их показным добронравием. Они дикари. Могут даже твоего мальца в жертву кровавым богам принести.

Финист аж поперхнулся, глядя, с каким серьезным видом говорил священник, хотя Герде его слова такой уж глупостью не показались - Петрас же пытался принести в жертву собственную дочь.

- У нас пока еще свободная страна и нет епископатов, которым мы обязаны подчиняться, - напомнил хозяин, всем видом показывая, что больше слушать священника не намерен. Тот покачал головой и пошел обратно ни с чем. В Веломовии Эспен бы так легко не отделался.

- Знаешь, а единоверцы тоже приносят жертвы староверческим богам, хотя сами этого не понимают, - заметив замешательство на лице Герды, сказал Вожык. - Мне про это еще мама рассказывала, а она никогда не врала. Каждый раз, когда они зажигают огонь в очаге, то приносят в жертву хворост и поленья богу Вулкану. Слышала про такого?

Герда отрицательно покачала головой, и мальчик продолжил:

- Вулкан самый славный из богов. Он больше всех любил смертных. Настолько, что решился ради них навлечь на себя гнев собратьев и украл божественный огонь. До этого смертные не знали тепла очага и вкуса горячей пищи. Всему этому научил их Вулкан. И когда за свой проступок хозяева земли, воды и неба лишили его благодати и вечной жизни, смертные с радостью приняли его к себе. Среди них он дожил до глубокой старости в почете и уважении. И даже спустя тысячу лет после его смерти мы, люди, чтим Вулкана превыше других богов, потому что постоянно пользуемся его великим даром - огнем.

Герда захлопала в ладоши от умиления.

- Да ты настоящий сказочник!

- Это все взаправду было! - смутился Вожык, но тут его перебил отец.

- Сын, иди в дом, помоги матери.

- Она мне не мать, - пробубнил себе под нос мальчик, но Эспена все же послушал.

- Я заметил, что Вожык к вам очень привязался, - обратился мужчина к Герде. - Это такая редкость, чтобы он с кем-то так открыто разговаривал. И я подумал, может, вы возьмете его с собой... куда бы вы ни шли.

Герда удивленно открыла рот:

- Вы хотите избавиться от собственного сына? Знаете, моя мать умерла, когда мне было четырнадцать - почти взрослая - но даже тогда не представляю, что бы я почувствовала, если бы мой отец вот так отказался от меня.

- Вы не понимаете. Это для его же блага. Вожык - он другой, особенный. Здесь с нами ему не выжить, а я хочу только этого.

Герда нахмурилась. Она не понимала, на что намекает Эспен. Он с минуту молча смотрел на нее, а потом махнул рукой:

- До завтра еще подумайте. Уже вечереет, метель собирается - смысла никуда ехать нет. Можете оставаться в сарае.

Эспен пошел в дом вслед за Вожыком. Сзади к Герде приблизился только что спустившийся с крыши хлева Финист. Он латал в ней дыру все это время.

- Эспен просил взять Вожыка с собой, - тихо сказала Герда.

- Я догадался, - вздохнул Финист. - Ты правильно сделала, что отказала.

- Ему здесь плохо. Его не любят.

- Мы не можем его взять.

- Почему?

- Вас и так слишком много. Я не справляюсь. Если не заметила, я тоже устал, смертельно устал. Мне все время приходится работать на пике своих возможностей - защищать вас от людей, от демонов, от самих себя. Я разрываюсь между Дугавой и Жданом, между тобой и Майли.

- Я сама могла бы заботиться о Вожыке.

- Ты даже о себе позаботиться не можешь.

На этом разговор закончился. Финист хотел выехать на рассвете, поэтому лечь решили пораньше, чтобы успеть хорошенько выспаться - прошлой ночью этого сделать не удалось из-за пожара. Спали хорошо, крепко, даже Майли не ворочалась. Герда заметила, что кошмары у наследницы начинаются за ночь до полнолуния и заканчиваются на первую ночь после. Сейчас была вторая, поэтому можно было отдыхать спокойно, но все же что-то мешало. Не давали покоя мысли о Вожыке. Мальчика было настолько жалко, что в груди больно щемило. Отцу явно не хватает на него времени, братья еще слишком малы, чтобы поддерживать его, а мачеха его просто ненавидит и не скрывает этого.

Вот если бы у Вожыка был дар, Финист бы не раздумывая взял его с собой, как Майли. Да еще эти разговоры об усталости... Финист никогда не жаловался, поэтому Герду пугало, что он заговорил об этом. Значит, ему действительно очень тяжело. Может, ей все-таки стоит уйти? Одной проблемой станет меньше. И Вожыка она могла бы взять с собой. Они бы странствовали по свету, как бродячие трубадуры, сочиняли баллады о геройских подвигах Стражей и пели их на главных площадях лапландских городов, а люди платили бы деньги, чтобы их послушать. Жаль только, что петь она не умеет. В детстве Герде очень хотелось петь, но каждый раз, когда она пыталась, в горле будто ком застревал. Он резал гортань и вызывал жуткий кашель. Отец даже к лекарю водил ее из-за этого, но тот разводил руками, мол, нету там ничего. Непонятно, из-за чего кашляет, может, кто порчу наслал, а может, само из другой жизни пришло. Так и не вылечил ее никто.

Петь у них с Вожыком не получится. Да и куда они пойдут одни зимой без денег и припасов? Если от холода и голода не умрут, то на обед какому-нибудь зверю или демону точно попадутся. И не спасет тут даже смекалка и удачливость Шквала. Кот в последнее время появляться стал все реже, да еще в каком-то подавленном настроении, даже на Финиста больше не злился. Чаще всего просто сидел рядом и молчал. Что могло так его опечалить? Может, дневник Лайсве? Ему очень не нравилось, когда Герда бралась его читать.

Неожиданно сердце в груди екнуло, а в ушах застучала кровь, словно раздался какой-то громкий звук, но Герда ничего не слышала. Финист тут же подскочил.

- Что случилось? - встревожено спросила она.

Финист не ответил и помчался к двери. Стоило ее открыть, как снова потянуло дымом. На этот раз горел дом. Пожар вспыхнул в жилой комнате. Через окна было видно, как в огне мечутся темные человеческие фигуры. Герду охватил ужас. Они ведь могут погибнуть, сгореть заживо!

Финист медлить не стал: сразу бросился к двери, высадил ее плечом и вошел за порог. Закрываясь от дыма плащом, он подобрался к ближним фигурам - двум малышам, которые плакали и звали маму, подхватил их на руки и вынес из дома, потом побежал за остальными. Пламя разгоралось все сильней и охватило уже весь дом. Начали сбегаться соседи. Расталкивая их в стороны, к своему двору пробирался Эспен, который отлучился в лес за дровами, что-то кричал, но его голос тонул в шуме толпы и треске огня.

Через мгновение, которое показалось Герде вечностью, Финист снова показался на пороге с Илзе на руках, следом бежал перепачканный в саже Вожык и нес своего брата-грудничка.

Как только они вышли, крыша обрушилась. Пламя пожирало дом без остатка.

- Пустите меня! - истошно закричала Илзе. Едва опомнившись от шока, вырвалась из рук Финиста и бросилась отбирать у Вожыка малыша. - Не смей к нему прикасаться, пойди прочь!

Мальчик в ужасе отшатнулся от мачехи. Его колотило от страха.

- Илзе, Вожык, что стряслось? - растерянно спрашивал подоспевший к своим домочадцам Эспен. Младшие сыновья прижались к нему с обеих сторон.

- Ты еще спрашиваешь? - напустилась на него жена. - Этот демоненок поджег дом. Поджег без огнива и углей, одним взглядом. Не человек он, демон, подкидыш!

- Ты, верно, не в себе. Не мог он этого сделать, - попытался заступиться за сына Эспен, но как-то не слишком уверенно. - Вожык, ты что скажешь?

- Я не знаю, я не... - заикался мальчик. Было видно, что он напуган не меньше Илзе. - Я был на кухне. Мачеха велела подать воды, а потом заругала, что я нес слишком медленно. Я разволновался и упал. Вода разлилась. Мачеха начала кричать, а потом... Я не понимаю, как это произошло. Все просто вспыхнуло.

- Да ты на его руки посмотри! - перебила его Илзе. Эспен внимательно присмотрелся к ладоням сына. В нескольких местах на них надулись здоровенные волдыри от ожогов.

- Слышите все, демоненок он! Со свету нас сжить решил, а мужу своими чарами голову задурил. Спасите, люди добрые, не позвольте под сенью Единого кровь невинную проливать, - на этот раз Илзе решила обратиться к толпе, и та взволнованно загудела.

- К священнику надо его вести. Он скажет, что делать, - закричал кто-то. Остальные поддержали его громкими возгласами. Илзе схватила пасынка за руку и решительно потащила к церкви в сопровождении толпы.