Агония и смерть Адольфа Гитлера - Коллектив авторов

Из них, Менгерсхаузена видели в Бремене; Карнау и Мансфельд (в руках у британцев и американцев) были допрошены и были случайными свидетелями сжигания трупов. Кельц, который, как полагают, знает о погребении останков трупов, неизвестно где; так же как и Хофбек, который, как говорят, был свидетелем сжигания. Поппен находится в руках у британцев и был допрошен.

9. Кроме этих упомянутых, хорошо дифференцированных категорий свидетелей, имеются случайные свидетели, которые могут добавить подробности к тому, что нам известно. Одна из них — женщина, которая была устроена в одном из бункеров благодаря личной связи с офицером охранной команды СС и которая приходила в бункер Гитлера за едой, дала ценные показания. Имеются другие возможные свидетели этого рода, но вряд ли они могут добавить значительные подробности к той части истории, которая остается темной.

СВИДЕТЕЛЬСТВО ИЗ ДОСТОВЕРНЫХ

ИСТОЧНИКОВ

События в бункере 20-29 апреля

10. Показания, полученные из источников, существующих в настоящий момент, полностью совпадают во всех основных пунктах, и это совпадение следует отметить, так как группы свидетелей совершенно не связаны друг с другом. Так, в намерения Гитлера были посвящены высокопоставленные лица или интимные друзья, и это не могло не иметь влияния на показания охранников РЗД, которые стояли на посту вне здания и были скорее случайными свидетелями выполнения плана. Подобным образом, женщину, о которой упоминается в параграфе 9, не знает никто лично из всех других свидетелей, не было и личного знакомства между Кемпкой (параграф 6) и фрейлейн Крюгер (параграф 5). Показания, полученные из этих источников, приводят к следующим основным выводам, которые были тщательно проверены и в которых не может быть сомнений.

11. Первоначально Гитлер намеревался полететь в Бер-хтесгаден 20 апреля 1945 года, в его день рождения, и его слугам были даны приказания подготовиться к его прибытию в этот день. Когда этот день наступил, он отложил свое решение. Он назначил Деница командующим всеми силами в так называемом Нордраум, со всеми полномочиями принимать любые меры, полагаемые необходимыми для обороны этой зоны. Назначение Деница отразило все возрастающее недоверие Гитлера к руководителям армии и к Гиммлеру.

Как кадровый офицер, Дениц получил командование вооруженными силами, так как он, будучи офицером флота, избежал того недоверия, которое Гитлер имел к армии с 20 июля 1944 года. Подобные полномочия на Зюдраум не были еще даны. Гитлер, вероятно, еще окончательно не принял решение против того, чтобы поехать на юг самому.

12. 21 апреля Гитлер отдал приказ о крупномасштабной контратаке в Берлине. Эта атака должна была проходить под командованием генерала СС Штайнера. Ввиду недостатка материалов и коммуникаций необходимые распоряжения не были отданы, и атака не была начата.

13. 22 апреля, во время ежедневного обсуждения положения, которое началось около 16.30, Гитлер узнал о провале атаки Штайнера, и это, в связи с отчаянием и усталостью, привело его к состоянию нервной депрессии, во время которой он впервые показал, что потерял надежду на победу. В течение этой сцены, которая произвела живое впечатление на всех присутствующих и во время которой он обвинял СС в измене подобно армии, Гитлер заявил о своем намерении остаться в Берлине и, если Берлин падет, — умереть здесь. Геббельс, хотя он убеждал Гитлера не быть таким «пораженцем», принял то же решение. Генералы единодушно не одобрили это решение, которое они лично рассматривали как низкую трусость, но были не в состоянии изменить его. В ответ на их вопрос, какие последуют приказания, Гитлер сказал им, что он не может давать больше приказаний, что они могут уйти, если хотят, а он намерен остаться.

По показаниям Йодля, он указал им на Геринга для получения дальнейших приказаний, и когда один генерал возразил, что солдаты не будут бороться под командованием Геринга, Гитлер сказал, что больше не стоит вопроса ни о какой борьбе. Стоит вопрос только о посредничестве, а Геринг для этого лучше, чем я. В результате этого заявления, которое Йодль сообщил генералу Коллеру (начальник штаба военно-воздушных сил), Кол-лер вылетел в Оберзальцберг и сообщил об этом Герингу. Отсюда эпизод с Герингом.

14. Инцидент с Гитлером 22 апреля был во многих отношениях началом конца. С этого времени он никогда не покидал бункера, а оставался там, окруженный больше не генералами и политиками (когда Берлин был окружен, ОКБ переехало в Крампнитц, а затем в Фюрстен-бург), а своим «семейным кругом»: Геббельс и его семья, Ева Браун, Борман и несколько преданных льстецов — Хевель (офицер связи Риббентропа), Бургдорф (начальник отдела кадров ОКБ), Штумпфэггер (штабной врач) и т.д. Армия была представлена несколькими офицерами, ответственными за оборону Берлина и имперской канцелярии. Двое из его секретарей и секретарь Бормана остались, но остатки его клерикального штаба, его доктор и много сторонников оставили его в ночь с 22 на 23 апреля. Чтобы показать твердость своего решения, Гитлер приказал Геббельсу оповестить об этом по берлинскому радио. Это было сделано в полдень 23 апреля.

15. Состояние Гитлера после кризиса 22 апреля, по сообщениям всех, кто его видел, стало значительно спокойнее. Буря прошла, решение было принято, и он только ожидал развития событий. Он даже возобновил конфиденциальные разговоры относительно битвы за Берлин, хотя это не базировалось на каком-либо рациональном стратегическом плане.

Это спокойствие прерывалось лишь случайными минутами плохого настроения, когда он вспоминал о старых предательствах или открывал новые (такие, как «предательства» Геринга, Фегелайна и Гиммлера), но никогда в дальнейшем не было кризисов нерешительности. Общее физическое состояние Гитлера за последние дни было, правда, неважным ввиду нервного напряжения, которое он перенес, часов эксцентрического поведения и нездоровой жизни в подземном бункере. Неправда, что он был до некоторой степени парализован. Он давно уже полностью оправился от эффекта покушения 20 июля. Но он страдал почти непрерывным дрожанием рук (датированным до этого времени), что некоторые из его докторов, но не все, определили как болезнь Паркинсона. За исключением этого дрожания и общей слабости, он был совершенно нормален и здоров духом.

16. В ночь с 23 на 24 апреля Гитлера посетил Альберт Шпеер — министр по выпуску военной продукции, который пришел, чтобы объяснить свою оппозицию к объявленной политике «горящей земли». Шпеер застал там Бормана, который все еще настаивал на полете на юг, но Гитлер отказывался соглашаться, и его поддерживали Ева Браун и Геббельс.

Гитлер сказал Шпееру, что он составил план о самоубийстве и полном уничтожении своего трупа путем сожжения. В присутствии Шпеера была получена телеграмма от Геринга, в которой он спрашивал, окончательно ли решено, что он должен быть преемником, как сообщил ему Коллер. Эту телеграмму Борман, величайший враг Геринга, интерпретировал как изменническую узурпацию. Гитлер согласился с Борманом и поручил Борману ответить Герингу увольнением от его должностей.

17. 24 апреля Вегенер, который был с Деницем, телефонировал Гитлеру, предлагая вступить в переговоры о перемирии на Западе с тем, чтобы освободить войска для борьбы против русских. Гитлер отказался предпринять такой шаг, пока не выиграна битва за Берлин.

18. Примерно в то же время (точная дата неизвестна) Гиммлер послал к Гитлеру Гебхардта, своего личного врача, с инструкцией уговорить Гитлера оставить Берлин, пока побег еще возможен. Гиммлер выслал также свой конвойный батальон сопровождать Гитлера, если уговоры Гебхардта увенчаются успехом. Попытки Гебхардта были поддержаны Штумпфэггером (который был ассистентом Гебхардта в Хоэнлихене и был рекомендован им на должность штабного врача в главную ставку фюрера), но Гитлер нетерпеливо прервал их, говоря, что не желает больше слушать никаких предложений такого рода.