Самураи (Военная история) - Стивен Тернбулл

Давление продолжалось, а Ата Цубонэ тем временем вела переговоры. Иэясу, похоже, прекрасно понял настроение Ёдогими, поскольку она стала умолять сына пойти на компромисс. Командиры гарнизона с негодованием отнеслись к этим пацифистским настроениям. Гото Мотоцугу подчеркивал необходимость сохранить единство любой ценой, а Хидэёри утверждал, что, если надо, он готов сделать замок своей могилой. Оба были согласны в одном Иэясу доверять нельзя. Много лет назад, во время кампании против Икко-икки, он уже проявил подобное коварство. Тогда тоже велись мирные переговоры, и, согласно одному из пунктов, по которому стороны пришли к соглашению, всем принадлежавшим монахам храмам должен был быть возвращен их первозданный вид. Сразу после заключения договора люди Иэясу подожгли храмы и спалили их дотла. Когда монахи выразили протест по поводу такого вероломства, Иэясу пояснил, что под "первозданным видом" следует понимать зеленые поля, на которых изначально не стояло никаких храмов!

Обстрел тем временем продолжался, а Восточная армия, чтобы доставить больше неудобства осажденным, периодически поднимала страшный крик под стенами, применяя тактику Иисуса Навина под Иерихоном. Стены не обрушились, но воющие в унисон 100 000 самураев действовали Ёдогими на нервы.

Сколь бы невероятным это ни казалось, но Хидэёри удалось переубедить при помощи Оно и Ода, которые в соглашении с Токугава видели способ вернуть то, что они потеряли. Мирные условия были выдвинуты, обсуждены и подписаны со всей возможной торжественностью кровью из кончика пальца Иэясу. Это был самый лживый и предательский документ в истории самураев. Меньше всего Иэясу жаждал мира. Единственной его целью, когда он выдвигал мирные условия, было ослабить защиту замка перед грядущей осадой. Условия были очень простыми: полное прощение всем ронинам, полная свобода выбора места жительства для Хидэёри в обмен на клятву не поднимать восстания против Иэясу. Важным было то, что не было упомянуто в документе. Во время затянувшихся переговоров Иэясу, как бы между делом, сказал посреднику из Осака, что, поскольку война подходит к концу, надо бы засыпать внешний ров замка. Это дополнительное условие упоминалось Иэясу и его представителями по меньшей мере три раза, однако засыпка рва так и не была ни должным образом обсуждена, ни востребована и не была включена в окончательный вариант договора.

22 января 1615 г., на следующий день после заключения договора, Иэясу сделал вид, что распускает свою армию. На деле это свелось к тому, что Симадзу отошли к ближайшему порту. В тот же день почти все войско Токугава принялось засыпать внешний ров. Руководить работами по сносу укреплений было поручено клану Хонда, которые так торопили и напрягали самураев, что в течение недели внешняя стена укреплений была целиком сброшена во внешний ров, который таким образом прекратил свое существование. Командиры в Осака, естественно, протестовали, и их протесты стали еще более неистовыми, когда "землекопы" Хонда принялись за второй ров. Хонда извинился и объяснил, что, по-видимому, его офицеры неправильно поняли его приказания. В присутствии представителей из Осака он лично велел прекратить заполнение рва. Как только представители удалились, работа возобновилась с удвоенной силой. Тогда стала жаловаться Ёдогими, которая отправилась в Киото выразить протест старшему Хонда, Масанобу. Тот убедил ее, что обязательно проследит, чтобы ничего больше не разрушалось. К сожалению, объяснил он, сейчас у него сильная простуда, но он обязательно свяжется с племянником, как только поправится.

Верный своему слову, Хонда Масанобу отправился в Осака, где пожурил племянника за его "глупость", однако, сказал он Ёдогими, чтобы выкопать второй ров, потребуется в десять раз больше труда, чем было затрачено на его засыпку. К тому же теперь, когда заключен мир, этот ров стал и вовсе не нужен. Через двадцать шесть дней после начала работ второй ров также был полностью засыпан и укрепления Осака сведены к одному рву и стене. Неудивительно, что для японцев "зимняя кампания под Осака" стала синонимом глупого пацифизма.

Через три месяца Иэясу вновь напал на замок Осака. В эту "летнюю кампанию", как ее называют, он намеревался сокрушить Осака "окончательно, решительно и эффективно". Единственное, что ему требовалось, - это предлог для начала войны, и сообщения, что Хидэёри лихорадочно восстанавливает второй ров, послужили поводом для обвинения его в нарушении договора. Расчетливо распространенных по Киото слухов, что ронины Осака вернулись назад и собираются грабить столицу, было достаточно, чтобы Иэясу предстал едва ли не спасителем.

Хидэёри на самом деле успел выкопать значительные участки второго рва и к началу летней кампании установил вокруг него частокол. Ему также удалось привлечь под свои знамена, вернее, под "золотой ковш" своего отца, который воодушевлял всякого, кто его видел, гораздо больше ронинов, чем прежде. Общее количество солдат, набранных Хидэёри, было 120 000 - на 60 000 больше, чем во время зимней кампании, и среди них опять было много христиан. Шесть больших знамен имели изображение креста, в крепости было несколько иностранных священников. Достоверно неизвестно, сколь велики были силы Токугава, но они вполне могли достигать четверти миллиона.

Первыми в наступление перешли войска Осака. 28 мая Оно Харуфуса ввел 2 000 солдат в провинцию Ямато. Сжигая все на своем пути, они дошли до Нара. 30 мая он вновь повернул на юг, чтобы блокировать продвижение армии Асано, и сжег город Сакаи. Гарнизон Осака вновь воодушевился. Они были унижены во время зимней кампании, но не побеждены. Если бы они могли разбить отдельные дивизии армии Токугава прежде, чем те достигнут Осака, тогда вторая осада их предательским образом ослабленного замка не состоялась бы. Им это почти удалось. 1 июня армия выступила, чтобы блокировать пути, ведущие из Нара. К несчастью, основная часть войска заблудилась в тумане, оставив 2 400 человек с Гото Мотоцугу, чьи небольшие силы вскоре были смяты численно превосходящим противником. Тем временем Тосокабэ и Кимура пытались сдержать Тодо и Ии, но и они были отброшены назад, и гарнизон отступил в замок Осака, вернее в то, что от него осталось.

На военном совете, который был собран 2 июня 1615 г., решено было встретить войско Токугава в открытом бою к югу от бывшего внешнего рва. Этой битве, битве при Тэннодзи, суждено было стать тем, за что часто принимают сражение при Сэкигахара - последней битвой самураев в истории Японии. Если не говорить о мелких восстаниях и стычках, 3 июня произошло последнее столкновение между двумя огромными армиями японских самураев - то, чего мир больше никогда не увидит.

План был следующий: Санада, Оно и другие командиры предпримут сдерживающую атаку во фронт Токугава, а тем временем Акаси Морисигэ совершит широкий обход и нападет на Токугава с тыла. Когда атакует Акаси, гарнизон сделает вылазку во главе с Хидэёри, неся перед собой "золотой ковш" Хидэёси. Столь грандиозный план достоин был бы увенчаться успехом.

Утром того рокового дня войска Токугава растянулись от реки Хирано до берега моря. Справа был Маэда Тосицунэ, слева от него Тодо, далее стоял Ии Наотака с "Красными Дьяволами". Наотака был облачен в доспехи, подобные тем, что его отец носил при Сэкигахара. Они весили около 40 кг, и Иэясу считал, что это из-за их чрезмерной тяжести Наомаса получил ранение в этой битве. В авангарде основных сил Токугава был младший сын Хонда, Тадатомо. На левом фланге, ближе к тылу, стоял Датэ Масамунэ, а в тылу, у самого берега моря Асано Нагаакира. По мнению их отца, битва должна была дать "полезный практический опыт" младшим сыновьям Иэясу - Ёринобу и Ёсинао. Главнокомандующим Иэясу назначил Хидэтада.

Передовые части Осака, около 54 000, выстроили свои главные силы за Тэннодзи, напротив центра Токугава, под командованием Санада Юкимура и Мори Кацунага, который не приходился родственником другому Мори. Позади них дивизии резерва развернулись до самого замка, где Ода Харунага занял позицию перед бывшим бастионом Санада.

Стоял ясный летний день. Не было тумана, скрывавшего передвижения войск, и не было беспорядка, только тщательно выравненный строй, дым фитилей и колыхание высоких знамен. Иэясу посоветовал самураям оставить коней позади и двигаться в пешем строю с длинными копьями. Некоторое время обе армии глядели друг на друга, думая, видимо, о том, что кровавое дело, к которому они вскоре должны приступить, решит все. Одержат ли они победу или будут разбиты - в любом случае это будет последняя битва, в которой они примут участие. Века четыре назад на этой стадии боя они вступили бы в перестрелку из луков или стали бы вызывать друг друга на поединки. Вместо этого нетерпеливые ронины Мори Кацунага открыли аркебузный огонь по стоящим напротив них войскам Токугава. Санада, желая избежать преждевременного столкновения, на тот случай, если Акаси задержится со своим обходным маневром, приказал им прекратить огонь, но они лишь удвоили свои усилия и уложили нескольких врагов. Быстро обсудив ситуацию с Санада, Мори решил использовать приподнятое настроение своих людей и повел их в атаку, которая прорвала передние ряды Токугава и вынесла их к стоявшим позади главным силам.