Блудный сын - Колин Маккалоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может, эта книга стала началом ее краха или ужасные последствия изготовления тетродотоксина? Четыре убийства! Капитан Кармайн Дельмонико, ее собственный дядя, уверен, что их совершил Джим — Джим!
В дверь тихо постучали; вошел Джим.
— Табличка и на меня распространяется? — сказал он с улыбкой, держа в руках букет распустившихся белых роз.
Милли распахнула руки, приглашая в объятия.
— Никогда на свете.
— Доктор Соломон уже заходил?
— Да.
— И что сказал?
— Видимо, мое чрево нуждается в некотором отдыхе, любовь моя. Боюсь, никакого секса в ближайшее время. Ты потерпишь?
Его глаза светились любовью.
— Как ты можешь спрашивать! Конечно, могу, сколько бы ни потребовалось. Ты в порядке?
— Совершенно, но нужно подождать, чтобы подлечить рубцы в матке, — так объяснил доктор Соломон. Рано или поздно тебе придется с ним встретиться, но сейчас нет необходимости, — беспечно сказала она. — Он предупрежден! Биохимики знают об этом не больше бухгалтеров.
— Я встречусь с ним, когда он захочет. — Джим выглядел встревоженным. — Рекламный тур, Милли. Ты сможешь поехать?
— Определенно, — успокоила его Милли. — Я отказываюсь оставлять тебя на растерзание Памеле Дивейн. Она ужасная, правда?
— Как горький лимон, который окунули в шоколад.
31 марта 1969 года, понедельник
Давина с удовлетворением оглядела свою современную гостиную. Та смотрелась шикарно: некоторые стулья исчезли, другие были принесены из остальных комнат или недавно куплены. Когда эта высокомерная сучка, Памела Дивейн, увидит комнату, ей придется признать, что и в Коннектикуте есть место новаторским интерьерам.
Волоча ноги, вошла Уда. Давина прищурилась.
— Ты гадала на воде и увидела плохое, — сказала Давина не на английском. — Расскажи мне!
— Я видела беду, — ответила Уда, тоже не на английском.
— Беда? Какая? Где? Когда?
Лицо Уды стало казаться еще более плоским, словно на него натянули пищевую пленку.
— Я не увидела, Вина.
— Тогда посмотри снова!
— В томлю и проблема — это не наша беда. Она затрагивает нас, но не сильно. Повторное гадание не поможет.
Давина расслабилась.
— Если это не наша беда, я могу не беспокоиться. Это не связано с успехом книги?
— Нет. Успех книге обеспечен.
— Алексис?
— Ясная звездочка на безоблачном небе. Незапятнанная, совершенная. И не Макс. Говорю тебе, Вина, это не наша беда.
— Значит, я могу и дальше заниматься завтрашним приемом?
— О да. Это будет триумф, хоть ты и допустила глупость, пригласив на него ту женщину из полиции, — сказала Уда.
Давина удивилась.
— Глупость? Это ты глупа! Сержант Карстерс не только полицейский, она еще и светский человек. Никто в Холломене не устраивает прием, не пригласив на нее аристократическую племянницу Сильвестри! Я ошиблась тогда, увидев ее в первый раз, когда стала советовать, как одеваться. Делия Карстерс — известная экстравагантная личность.
— Чего нельзя сказать о высоченной жене капитана Кармайна Дельмонико, — угрюмо добавила Уда.
— Та — знаменитая героиня, — терпеливо объяснила Давина. — И у нас не вечеринка для исконных американцев, хотя парочка и будет присутствовать.
Давина оживилась.
— Прием станет замечательной прелюдией к званому вечеру в среду, но только с более вкусной едой, напитками и в более приятной обстановке. Чабб наймет ту же фирму по доставке еды, а у меня есть Уда — повар экстра — класса. Еда?
— Включая крошечные булочки с карри, имеем заварные пирожные с начинкой из смеси четырех сыров, миниатюрные блинчики с икрой и сметаной, крабовые котлетки в сладком соусе, волован[45] с омаром, королевские креветки во фритюре…
— Отлично! — воскликнула Давина, прерывая сестру. — Сколько человек ожидается, особенно важных гостей?
— Все гости — важные. Девятнадцать.
— А Лили?
— Лили будет здесь, чтобы помочь мне и бармену.
— Отлично! Скажи ей, чтобы оставила свои бриллианты дома.
1 апреля 1969 года, вторник
День дураков для сестер Савович не имел никакого значения — они больше опасались сглаза и проклятий; следует отдать должное, девятнадцать гостей правильно решили: прием у Давины — не розыгрыш.
Анджела ММ приехала с Бетти Ховард и Глорией Сильвестри; когда все двенадцать женщин собрались, они единодушно решили, что пальма первенства за лучший наряд достается, как обычно, Глории, одетой в пурпурное шерстяное платье простого кроя, цвета Чабба. Разозлившейся Памеле Дивейн, тоже в пурпурном, пришлось признать, что у нее не тот оттенок, не тот покрой — все не то. «Как получается у этой женщины создать такое волшебство? Все дело в украшениях, — решила возмущенная Памела, — в огромной броши с аметистом, искусно приколотой на левом бедре возле на зависть плоского живота». Чтобы подчеркнуть образ, Глория приколола сбоку к своим шевровым туфлям серьги с аметистами того же цвета.
— Герцогиня Виндзорская съела бы свою шляпку от зависти, — с усмешкой сказала Делия Милли.
— Кто? — спросила Милли, ничего не смыслящая в моде.
— По общему мнению, самая стильная женщина в мире. Голосую за тетушку Глорию, которая не потратила на свое платье сумасшедших денег. Она сшила его сама. Просто увидела где — то в модном журнале и скопировала.
— Разве это не воровство?
— Нет, если оно уже появилось на публике, дорогая. Своровать фасон можно только до его показа, — пояснила Делия. — Кстати о платьях, ты выглядишь волшебно.
— Я ездила на Пятую авеню, — призналась Милли, — и потратила там сумму, которую месяц назад назвала бы сумасшедшими деньгами. — Она огляделась, нахмурившись. — Зачем мы здесь?
— Это способ Давины прощупать почву после тех разоблачений, которые имели место на судебном разбирательстве. Пригласить лучших представительниц Холломена и Чабба на вечеринку только для девочек и посмотреть, кто приедет. Если согласятся все — а именно так и произошло, — ее социальный статус не только сохранился, но и упрочился. Леди города решили, что Давина и Уда — невоспетые героини.
— Даже если одна из них совершила убийство?
— Милая, этому нет ни единого доказательства. И так решили двенадцать чистых душ. Они в безопасности, и они — в обществе.
— Я думала, что приедет Дездемона.
— Двое мальчишек, еще не достигших трехлетнего возраста, способны разрушить любые планы матери. У нее проблемы с няней.
Рядом возникла Лили Танбалл с подносом; Милли и Делия принялись наполнять свои фарфоровые тарелки — картон для Давины недопустим! Только тончайший хрупкий фарфор.
— Ты должна быть среди гостей, — сказала Лили Делия.
Та покраснела.
— О нет, я бы не вынесла! Я люблю заниматься делом и никого здесь не знаю, к тому же смогла выучить лучшие рецепты Уды. Возьмите блинчики, они божественны. И заварные пирожные с сыром. Волован с омаром восхитителен, а выпечка сделана из лучшей пшеничной муки и на масле!
Набрав полные тарелки, они нашли пару стульев и присели. Эстер Грей и Фульвия Фридкин из ИЧ присоединились к ним.
— Давина — просто чудо, — сказала Эстер.
Делия откусила блинчик.
— Икра! — воскликнула она. — Восхитительно! Милли, попробуй. Потом мы сможем повести себя по — свински и снова наполнить тарелки. Да, — обратилась она уже к Эстер. — Давина — чудо. Я запомню все блюда и расскажу Дездемоне.
— Дездемона?
— Дельмонико. Подруга и потрясающий повар.
— Что побудило Давину устроить этот прием? — спросила Фульвия.
Эстер хихикнула.
— Чтобы насолить рекламному агенту Джима, Памеле Дивейн. Вон той, в неправильном пурпурном платье. Очень высокомерна для нас, провинциалов, словно Нью — Йорк не находится от нас в нескольких часах езды. Я не особо люблю Давину, но в сравнении с Памелой она просто душка. А еще у нее есть Уда.
— Полагаю, никто не боится быть сегодня отравленным, — вставила Милли.
— Точно, нет, — пробормотала Делия, не прекращая есть. Она взглянула на Эстер. — А чем вам не нравится Давина?
— Слишком напористая. — Эстер вздохнула. — Прежде, при старом главе издательства Уолтере Бингеме — он был до Картера, — я училась на дизайнера по оформлению книг. Его взгляды были весьма консервативными, и мы тогда не публиковали научных работ. Я придерживалась установленных им норм, а идеи Давины отвечают духу времени. Признаю, что она права касательно таких вещей, как пояснительные иллюстрации, но я уже не могу этого делать.
— Полнейшая чепуха, моя дорогая, — живо отозвалась Делия. — Вы далеко не старая женщина, закусите удила и неситесь в ногу со временем! Очистите свой разум. У Давины есть ребенок, с каждым годом она все меньше времени сможет уделять своему делу. Подготовьтесь стать ее преемницей, прежде чем вас заменит кто — то, приглашенный со стороны.