Допетровская Русь. Исторические портреты. - О. Федорова

Аввакум резко выступал против нового письма икон. Он считал, что на них святой изображался «яко немчин, брюхат и толст». В это время во главе

живописцев Оружейной палаты, которая являлась художественным центром страны, был Симон Ушаков. Он стал отходить от традиций старого письма в изображении святых. Самой известной иконой Симона Ушакова станет «Спас Нерукотворный», которую искусствоведы обычно противопоставляют иконам древнерусского письма. На этой иконе, которая сегодня находится в Третьяковской галерее, с помощью светотени отчётливо передаётся объёмность прекрасного человеческого лица.

Напрасно Аввакум обвинял патриарха Никона, страстно восклицая по поводу появления нового письма в изображении святых: «Всё то кобель борзой Никон, враг, умыслил, будто живые писать — по плотскому умыслу». Никон какое-то время сам прилагал немало усилий, чтобы вернуть культовой архитектуре, иконописи характер предшествующих веков, но это ему не удалось. Наступали другие времена, другие нравы, другая эстетика.

В XVII в. было положено начало и светским жанрам в живописи: портрет, пейзаж стали появляться в домах богатых вельмож. Парсуны (что-то среднее между иконой и светским портретом) XVII в. дают возможность представить, как выглядели полководец М. В. Скопин-Шуйский, царь Алексей Михайлович и его сын Фёдор, в краткое царствование которого отправились в мир иной яростные, непримиримые враги — протопоп Аввакум и бывший патриарх Никон.

Существенные изменения произошли и в зодчестве. Шёл процесс сближения культового стиля с гражданским. Вскоре после смерти Алексея Михайловича, в конце XVII века, утвердился в зодчестве новый стиль: так называемое «нарышкинское барокко» —- по имени ближайшего родственника царя, Льва Кирилловича Нарышкина, — брата матери Петра I. Наиболее выразительным памятником этого стиля является церковь Покрова в Филях, построенная Нарышкиным. Говорят, молодой Пётр пел в хоре этой церкви.

***

К началу 70-х годов стало заметно постепенное моральное и физическое угасание царя Алексея Михайловича. Он тяжело переживал смерть своей первой жены, а незадолго до этого — кончину старшего сына — наследника. От этих потрясений он так до конца и не отошёл несмотря на появление в его жизни второй молодой жены. Не давало ему покоя и нездоровье его сыновей Фёдора и Ивана. Но жизнь продолжалась, одаривая царя и радостными событиями.

30 мая 1672 г. царь Алексей Михайлович велел отправить послов «с вестью» к близким людям и гостям, что у него родился сын. Это был ребёнок от второй его жены, царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной, с которой вдовствующий царь обвенчался после смерти своей первой супруги. Уже в пять утра состоялся торжественный царский выход, о котором возвестил колокол Успенского собора Московского Кремля. Царя сопровождали грузинский{202}, касимовский{203}, сибирский{204} царевичи, бояре, дворяне, полковники солдатских полков, руководители стрелецких приказов и т. д. После молебна высшее духовенство поздравило государя с новорождённым. Потом поздравили Алексея Михайловича все окружающие его люди. На радостях царь пожаловал чинами окольничих: отца царицы Кирилла Полуэктовича Нарышкина и Артамона Сергеевича Матвеева, который принимал участие в воспитании будущей царицы. Царь угощал в этот день всех, кто участвовал в торжественном выходе. Но крестины младенца были отложены, так как наступал Петров пост. 29 июня состоялись крестины. По церковному календарю это был Петров день, и царевича назвали Петром. Тогда-то и был устроен настоящий праздник в Грановитой палате Московского Кремля. Каждому из гостей поднесли по огромному блюду со сладостями, которые они могли унести после царского пира с собой. А тем из знатных людей, которые по какой-либо причине не смогли прибыть на это радостное мероприятие, были отправлены гостинцы в их дома.

Когда Петру исполнилось два года, он уже участвовал в торжественном выходе царя. Находился он в собственной карете, которую подарил ему Артамон Матвеев. Эту нарядную, украшенную золотом карету везли четыре маленькие лошадки-пони, по бокам её шли четыре карлика, а пятый был сзади верхом на таком же маленьком коньке.

Существует предание, что именно царь Алексей приказал сформировать особый солдатский полк имени своего младшего сына, а царевича считать его полковником. Действительным же командиром (полковником) этого полка назначили шотландца Павла Менезиуса — знатока многих языков, побывавшего почти во всех странах Европы. Это был первый иностранец в жизни Петра, и приблизил его к будущему царю-императору, будущему неукротимому преобразователю России, его отец, царь Алексей Михайлович, прозванный «тишайшим» — ревнитель православия и русских традиций.

Алексей Михайлович умер, когда Петру шёл четвёртый год. Опекуном мальчика стал брат его — царь Фёдор Алексеевич. И хотя, по сохранившимся преданиям, он любил смышлёного и резвого младшего брата, заботился об его будущем образовании, обстановка вокруг Натальи Кирилловны — вдовствующей царицы и её сына была нелёгкой. Особенно она осложнилась после смерти Фёдора Алексеевича, когда выбирали очередного царя. И среди некрасивых, шумных выяснений отношений родственников двух жён покойного царя Алексея на русский трон определили сразу двух его сыновей: больного Ивана — от первой жены и Петра — от второго брака. Регентшей при них была их сестра царевна Софья Алексеевна. Она — воспитанница Симеона Полоцкого, хорошо образованная, отличалась бойкостью слова и решительностью действий после вхождения во власть.

Софья не была похожа по своему поведению на русских царевен, у которых было лишь два пути в будущей жизни: либо выйти замуж (а это было не так уж и легко, т. к. нужен был соответствующий жених для дочери царя), либо уйти в монастырь. Ни того, ни другого царевна не желала. Она — умная, образованная и тщеславная мечтала о власти. Появление такой царевны — результат соответствующей обстановки в царском доме, его окружения времён тишайшего Алексея Михайловича.

В годы царствования своего больного брата Фёдора и в отроческий период другого брата Петра Софья проявляла активность в управлении страной. Но повзрослевший Петр, убедившись в яростном желании царевны сохранить за собой власть, жестоко расправился с ее сподвижниками, а сама царевна до конца жизни окажется в монастыре.

Приложение

С. МАКСИМОВ[205] КУЛЬ ХЛЕБА И ЕГО ПОХОЖДЕНИЯ

Рождение мальчика почитается счастьем и Божьим благословением. Об этом говорят, этому или радуются или завидуют: ...верный помощник. Он не уйдёт в чужой дом, как уходят дочери-невесты жить и работать на мужа и на его семью.

«Родись на Руси человек — и краюшка хлеба готова» — так говорит старинная народная пословица, которая только у нас свята и нерушима. В России всякий имеет право получить клочок земли для своего прокормления, а крестьяне получают лишние против других полосы земли на каждую мужскую душу. Родился новый мальчик — у отца лишняя прирезка и на этого сына пахотной и сенокосной земли. Во всех других государствах этого обычая давно уже нет; у нас ещё очень много лежит такой земли, которая сотворена на службу человеку, но ждёт его труда и ещё никем не возделана. При очередном переделе деревенской земли миром, то есть всем обществом нашей деревни, вспомнят про нашего новорождённого, выделят землю... на его маленький желудок, на большой рост и здоровье. Наш ребёнок ещё очень мал. При крещении он получит на всю свою жизнь имя, которое и будет состоять за ним по его крестьянскому праву, без отечества. Имя дадут в честь того святого, чью память празднует Церковь в тот день, когда мальчик родился.

***

Реки, вводя наших предков в самую глубь дремучих лесов, приводили и на такие места, где лес уступал; расстилалась равнина. Ветры сотнями лет наносили на эти места ежегодно кучи листвы; горы и возвышенности их сдерживали, чтобы дожди не смывали и те же ветры не растаскивали. Листва спокойно гнила здесь и, сгнивая, скоплялась грудами и целыми пластами. Из пластов перегноя образовалась та земля, сочная и плодородная, которая называется чернозёмом и которую так любят все хлебные растения...

Нарезанная плугом земля всё-таки ещё под посев не годится, если пройдена железным ножом плуга только вдоль. Поднятую заставляют трескаться и сохнуть на солнце, и тогда в другой раз проходят по залежи плугом поперек, а пожалуй, и в третий раз вкось, крест-накрест.

Только тогда она будет похожа на первое поле, но требует новых костоломных работ...

Впрочем, на готовые земли, на черноземные залежи попадали только счастливые. Для земледельцев в лесах иные труды и работы — отбить от леса землю под посевы... С лесом мог сражаться и его побеждать только один огонь, силе которого может завидовать только сила ветра в поле. С древнейших времён наши предки славяне умели этим способом прочищать леса и отвоёвывать в них под посевы пашни...