Хаос и Амбер - Роджер Желязны

Ульянаш презрительно скривился.

— Да если на то пошло, твой папаша нам даже и помог отчасти. Из-за него положение Утора стало шатким. Его самые верные сторонники — и те в сомнениях. А когда мы нанесем удар…

Я заметил, как что-то мелькнуло за левым плечом Ульянаша. Кто-то ступил на площадь Цагот, выйдя ниоткуда, прямо из воздуха. Эйбер, что ли?

Нет… Это был мой отец! Он держал в руке обнаженный меч. По всей вероятности, он все же получил мою весточку и последовал за мной.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Вся правая сторона у меня потяжелела и замерзла. Тепло, исходившее от рукояти волшебного меча, не помогало. Онемение начало заползать в грудную клетку. Не удивительно, что Ульянаш так часто выходил победителем в поединках, если обрабатывал свое оружие ядом. А когда холод доберется до сердца…

— Похоже, мне тебя больше спрашивать не о чем, — заявил мерзавец и поднял меч. — Готовься к смерти, сынок Дворкина!

Отец тем временем продолжал подкрадываться к Ульянашу сзади. Он двигался ловко и бесшумно, как кот. Еще ни разу в жизни я не испытывал такой радости при виде кого бы то ни было. Нужно было потянуть время, нужно было заставить Ульянаша говорить еще хотя бы несколько секунд.

— А мне осталось задать тебе один-единственный, последний вопрос, — сказал я и опустил меч — так, словно был не в силах его держать. — Мне непременно нужно узнать… Чья затея — нападение на наше семейство в Джунипере? Твоя?

— А то чья же, — фыркнул Ульянаш и расхохотался. Я уронил голову на грудь.

— Так я и думал.

Он шагнул ко мне, держа меч наготове.

— А что это у тебя там, за спиной, а? — прошептал я.

Он чуть было не обернулся, но сразу же спохватился — ну конечно, ведь эта уловка была стара как мир. А одумавшись, Ульянаш осклабился от уха до уха и воздел свой меч, готовясь нанести мне смертельный удар.

В это мгновение мой отец ловко размахнулся и одним ловким ударом снес голову Ульянаша с плеч. Меня обрызгало кровью, а потом ее струи взмыли к небу. Обезглавленное тело с глухим стуком рухнуло на каменные плиты.

— Я пришел сразу, как только смог, — сказал отец. Он наклонился и отер кровь с лезвия меча об рубаху Ульянаша. — С тобой все в порядке, мой мальчик? Готов еще потрудиться нынче ночью? Ты мне нужен.

— Его меч был отравлен. — Я болезненно скривился. — Он меня ранил. Похоже, я…

И я почувствовал, что теряю сознание.

ГЛАВА 27

Я медленно пришел в себя. Все тело у меня затекло. В открытое окно лился солнечный свет и озарял довольно симпатичную комнату. Беленые стены, длинная узкая кровать, дощатый пол. За окном распевали птицы. Мы находились в какой-то из Теней.

— Отец! — позвал я.

Ответа не последовало. Похоже, меня снова бросили на произвол судьбы.

Плечо у меня было перевязано. Я сел, осторожно размотал повязку и обнаружил на месте раны свежий розовый рубец. По всей вероятности, я пробыл здесь несколько дней. Рана от ножа тоже затянулась.

Я умылся, оделся и вышел в соседнюю комнату. Там стоял и словно дожидался меня небольшой столик, на котором лежала корзинка с хлебом вчерашней выпечки, стояла бутылка красного вина и белела записка следующего содержания: «У меня срочное дело в другой Тени. Время здесь бежит очень быстро, поэтому до моего возвращения, наверное, пройдет несколько дней. Набирайся сил. Мне нужна твоя помощь».

Подписи под посланием не было.

Я неторопливо поел. Черствый ржаной хлеб чуть-чуть залежался, но об этом можно было забыть, запивая его превосходным вином.

Я пережевывал хлеб, и вдруг у меня возникло странное ощущение: мне показалось, что за мной кто-то следит. Я вспомнил змея из костяной башни, который выследил меня с помощью крови Тэйна… «Лорд Зон» — вот как назвал его Ульянаш. Очень может быть, что Зон и теперь подглядывал за мной и проклинал тот день, когда моя нога ступила во Владения Хаоса. Оставалось надеяться на то, что в лице Ульянаша он потерял одного из своих главных подручных.

Видимо, Узор внутри меня обладал какими-то особыми свойствами. Вот и посмотрим, как ими можно воспользоваться.

Я взял столовый нож и принялся чертить на столе перед собой изображение Узора. Занимаясь этим, я почувствовал, как мое зрение покинуло реальность, окружавшую меня здесь и сейчас. Я видел, как темные линии, нити, заряженные силой, поднимались от поверхности стола. Они сложились в Узор и медленно закружились в воздухе. Я пожелал, чтобы Узор поднялся выше… еще выше… и еще, чтобы он стал больше… еще больше, чтобы он окружил и защитил меня.

И вдруг… словно дверь захлопнулась, и ощущение того, что за мной кто-то подсматривает, разом исчезло. Какую бы связь лорд Зон ни наладил между кровью Тэйна и мной, между башней, сложенной из черепов и этим скромным домиком, эта связь прервалась.

Я мысленно отпустил Узор, и он распался. Остались только царапины на крышке стола — и все. Я задышал ровнее и спокойнее. Славно. С одной задачей я разобрался.

Получалось, что я тоже мог худо-бедно справляться с кое-какой настоящей магией, хоть и не имел в этом деле нужной сноровки. По крайней мере я мог себя защитить от тех, кто желал за мной подглядывать.

Я воспользовался Узором — и мои подозрения еще более окрепли… Отец вправду вступил в союз с какой-то силой, отличной от Логруса. И он передал дар этого Узора мне по наследству… Вот только я пока никак не мог взять в толк, какую роль во всем этом играет Судный Камень.

Я вздохнул. Наши враги ждать не станут. Я не мог торчать в этом домишке и ждать, когда отец соизволит вернуться. До сих пор любые мои решительные действия вознаграждались… начиная от вечеринки в доме тетушки Ланары до поединка с настоящим Ульянашем. «Если быть честным до конца, — урезонил я себя, — быть бы тебе покойничком, если бы папочка вовремя не подоспел». Но с другой стороны, разве как раз не для этого на свете существуют родители?

Пора было перенести поле сражения к лорду Зону и его башне. Во сне я бывал там довольно часто и знал, как это место выглядит. Теперь настала пора попытаться нарисовать Карту.

Я наклонился к столу, окунул указательный палец в стакан с вином, встал и подошел к ближайшей побеленной стене. Мой братец Эйбер всегда, прежде чем приступать к изображению портрета или пейзажа на волшебной Карте, рисовал контуры Логруса. Отец объяснял мне, что это не так уж необходимо. Он, в отличие от Эйбера, мог рисовать Карту, постоянно держа Логрус перед мысленным взором. Я не мог пользоваться силой Логруса, поскольку никогда не проходил по нему, но Узор внутри меня вроде бы обладал примерно таким же могуществом.