Наследник олигарха (СИ) - Марика Крамор

наполняются слезами. Но мама не позволяет им пролиться. — И через какое-то время… Демид, я вернулась к отцу. Он стоял на коленях, схватившись за голову, обещая, что такого больше никогда не случится. Говорил, что ненавидит себя за содеянное и больше никогда меня не предаст и не отпустит. Что раскаивается, что не может без нас и тебя очень любит, не готов так жить. Вдали от любимой женщины и сына. Много ещё чего говорил. Я сначала слушать не хотела, а потом…

— Да ему плевать на меня было. Он всегда свои интересы выше моих ставил.

Это сейчас последнее, что меня должно интересовать, но фраза сама соскользнула с языка.

— Нет, сын, ты не прав. Все, что он делал, только для тебя и для меня было. Где-то он перегибал палку, согласна, и я всегда ему об этом говорила. Но он любил тебя очень сильно. И меня. Он оступился, но я смогла простить. А твои интересы он всегда грудью отстаивал. Хотел, чтоб как для тебя лучше было. Он считал всегда, что ты… ты… сын, в общем, глупее, моложе. Что твои неудачи — это его вина. Думал, что все лучше знает, потому что старше и жизнь прожил. И разговор я в кабинете в тот день не слышала. Там не так все было.

— А как? Расскажешь?

— Он ведь клялся, что никогда ни на одну женщину больше не посмотрит. А я тогда узнала, что он снова с Ольгой встречался. Устроила жуткий скандал. Сказала, что если с ней он и обманывал меня, то может вещи собирать. Но он спокойно возразил, что к тебе едет, что у него важный разговор. Откладывать нельзя. Я, конечно, не поверила и пригрозила, что тоже приеду. И если его у тебя не будет…

— Но он у меня был…

— Да. Как только я вошла, вы закрылись в кабинете, а я убежала, убедившись, что Андрей не солгал. Слёзы лила. Тошно было, я не понимала, зачем они встретились. Снова. Когда отец вернулся, мы сели в машину и поехали домой. Конечно, по пути разразился ещё один скандал. Андрей был на взводе, а я кричала. Кричала и кричала. Я уже не помню, что именно, помню, что остановиться не могла. Он потянулся ко мне, — голос мамы начинает срываться, она тяжело всхлипывает, — хотел заставить замолчать поцелуем и… и все, Демид. Это все…

Не в силах удержаться, отодвигаю стул и подхожу к ней. Обнимаю, пытаясь перенять себе хоть часть ее боли. Но наверное это невозможно.

Она плачет навзрыд и трясётся в моих руках. А я ничего не могу сделать. Мама плачет, боль рвёт ей душу, а я совершенно беспомощен…

— А дальше… обрыв и… врачебные палаты. И… его уже нет в живых… Демид… Я говорила тебе, не вздумай винить себя в его смерти… не смей. Не… смей никогда, слышишь! Если бы не я… если бы я смогла совладать с эмоциями… Андрей с нами бы был… до сих пор! А я не смогла, я не смогла, сынок!

Как будто жизнь изменилась в один момент. И все то, во что я верил, вдруг перестало быть таким. Другое теперь. Новое. Непонятно — родное или чужое, но другое.

— Мам, не надо, его этим уже не вернуть. О себе подумай.

— И он наверное… как лучше хотел, но вышло… видимо, как всегда… жестко, а ты постоянно ему перечил…

— Мам, все, остановись. Хватит. Уже ничего не исправить.

— Так он и с Ольгой, скорее всего, виделся, чтобы документы эти забрать! И тебе их привезти, поэтому и не сказал ничего: знал ведь, что я второй раз не прощу… я-то подумала... господи!

Она все плачет и плачет. Не могу осушить ее слёзы. Не могу унять ее боль и потрясение. Лишь по голове глажу, обнимаю: я рядом, и всегда буду. Как раньше.

— Мам, — много времени ушло, чтобы к ней вернулось спокойствие. — Мам, ты еще что-нибудь можешь добавить? Это важно.

— Сынок, то, что Оля теперь в службе по надзору медучреждений работает, я и не слышала никогда. Мы с ней перестали общаться ещё когда ты маленький был. Она, кстати, тогда уже второй раз разводилась. И наверное замуж снова вышла. Я даже ее фамилию новую не знала. Хотелось забыть. Выбросить бывшую подругу из памяти.

— Мам. Ты давай приходи в себя. И перестань плакать. Не надо больше. Ладно? Ничего уже слезами не исправить.

А вот кое-чем другим … можно…

— Мне ехать надо. Увидимся, хорошо? Не забывай об упражнениях.

Глава 32

ВЛАДИСЛАВА

С лица не сходит улыбка. Так легко на душе: кажется, в моей жизни происходит что-то настолько хорошее, что даже посторонние заряжаются атмосферой тепла и счастья.

— Мам, пришли? — сын тянет за руку, в который раз задавая один и тот же вопрос. Мы приехали на такси, и я попросила высадить нас за квартал от дома сестрёнки, чтоб Мишка прошёлся пешком.

— Нет, зайчик, нам ещё дом обходить.

Свидание с Демидом вчера сорвалось. Он звал сегодня, но я твёрдо отказалась, заметив, что мой вечер уже обещан.

Ну не могла я не пошутить. Демид так смешно надулся, и яркие молнии недовольства сверкнули в мужском взгляде.

— Не понял. В каком смысле?

— Оля сегодня утром вернулась из командировки, а должна была только завтра. Вот мы и договорились встретиться, пока у неё время появилось. Она нас в гости позвала. Завтра ведь уже на работу.

— А… ну ладно. Я уж сразу о плохом подумал. Что кто-то претендует на моих малышей.

— На таких малышей грех не претендовать, — я вновь скалю зубки, но Демид уже успел взять себя в руки. Ревнулька он. Предложил заехать за нами с Мишуткой, а когда я отказалась, сообщил, что он в таком случае встретится с давним другом: тот ненадолго прилетел из Европы.